Прошел съезд писателей. Состоялась встреча Президента с литераторами. А вопросы остались. Почему мало хороших, зачитанных и востребованных книг? Кто есть сегодня писатель: мастер слова или графоман, педагог или пророк, властелин дум или фальсификатор, государственник или карьерист? Почему утрачен бывший, высокий статус писателя? Какие из книг, кто из сегодняшних авторов останется в истории?
Я был делегатом съезда, говорят, толково выступил на нем. В перерыве даже удосужился крепкого пожатия от почтенного ветерана литературы Алеся Савицкого, многих друзей и незнакомых делегатов. Я был приглашен в Белый зал резиденции Главы государства, где состоялась очень заинтересованная беседа с Президентом. Вышел оттуда впечатленный. Вот и решил поделиться своими мыслями в открытом формате, в самой читаемой газете.
Прежде всего хочу определиться, кто такой Писатель.
Писатель — это тот, кто призван к самому ответственному делу — воспитывать душу человека, противостоять бездуховности, агрессивному разрушению нравственности.
Думаю, не преодолев эту высокую планку, не стоит себя и называть писателем. Можно быть маршалом в армии, а в литературе — младшим сержантом, можно быть издателем книг, их судьбовершителем, а в литературе — профаном. Наконец, можно стать членом Союза писателей, но так и остаться на уровне своих книг–однодневок.
На съезде было много народу. Одних членов, т.е. делегатов, аж 567 штыков. Я даже отпустил своим друзьям такую шутку: «Смотри, сколько летописцев, а летопись скудна». Если честно, я мало кого узнавал в лицо, тем более по их книгам.
А писатель–то прежде всего узнаваем по его книгам. Загадочный Павлюк Багрим вошел в вечность одним своим стихотворением «Зайграй, зайграй, хлопча малы...» Максим Богданович — одним сборником «Вянок». В золотом веке нашей литературы, во временном промежутке между Франтишком Богушевичем и Владимиром Короткевичем — сотни знаковых писателей со своими именами, темами, книгами. Этим сокровищем Беларусь будет еще очень долго пользоваться и гордиться.
Но вернемся к современной яви. На съезде прозвучала цифра: за пять последних лет писатели только одного Союза «изваяли» 1.200 книг. Конечно, я не все их знаю, далеко не все видел, а тем более читал, но могу дать на отруб мизинец, что ранг высокого качества имеют не более нескольких десятков этих книг.
Главным критерием для меня служит обратная связь — отзывы читателей, их письма и звонки, добрые слова. Это всегда выше всяких статей критиков и аналитиков литературы. Когда чувствуешь читателя, это как награда, как родниковый напиток, как высота, которая манит в новый полет.
Но предчувствовать читателя надо на заре задуманной книги: для кого ты собрался писать, нужно ли им твое творение, что нового скажешь своему читателю, затронешь ли струну его души? С таким настроением я начинал когда–то свою книгу «Я. Праўдзiвы аповед пра твой i мой радавод». Какое–то доброе зло обуревало мной: ну что, пописываешь о других, а что о себе знаешь, какого ты роду–племени? Так бы и остался незнакомцем из глухой, болотной полесской деревушки Шелковичи. А теперь, взворошив все архивы и память родичей, односельчан, я вышел на открытие: род Липских имел дворянское звание, свой герб, именитых людей. За пять лет изнурительной работы я стал богаче на новых родственников. Отыскал Липских во многих странах Земли, и моя повесть уже переиздана под новым названием «Усе мы — радня». Такое чувство, что с этой темой я прошел по целине в литературе. За мной пошли новые авторы. Многие люди, я знаю таких пару десятков, пишут свои родословные книги только для родни, как отчет о своей жизни, как главный им наследственный подарок, чтобы не угасла память о предках, чтобы захотелось молодым продолжить эту летопись и пером, и своими делами, со своей гражданской позицией.
Вот что еще я глубоко осознал. Писатель как человек и личность — всегда (!) на экране жизни. И он должен, обязан, призван быть образцом во всем: в одежде, речи, мышлении, поведении, в походке и манерах, если хотите. Примером нам может служить наш гений Янка Купала. Всмотритесь в его фотопортреты, полюбуйтесь его скромной, но со вкусом подобранной одеждой, постарайтесь заглянуть в его глаза, понять строгость, доброту, сдержанную улыбку на его лице, и вы почувствуете, будто встретились с ним, будто молча беседовали с мудрецом.
Почему же таких чувств, к сожалению, не вызывают многие теперешние писатели? Почему позволяют себе выйти на встречу с читателем с помятым лицом и в неотутюженном костюме, не в свежей рубашке и давно не посещавшими парикмахера? Я читал воспоминания родственников о Ефиме Карском. Академик, человек–энциклопедия, автор вечных книг «Беларусы», не позволял себе даже дома, в ежедневных буднях ни малейшего послабления. Он всегда придерживался установленного самим для себя режима. И каждое утро, даже будучи дома, надевал чистую белоснежную рубашку.
А наш язык? Следим ли мы перед аудиторией за ходом своих мыслей, каким словоблудием выражаем их, не злоупотребляем ли временем и вниманием слушателей? Ох как же это все мы должны помнить, выходя на трибуну. С нашего поведения, с нашей позиции, с нашей душевности, как я понимаю, начинает складываться образ писателя. И если его аура положительна, верю, у него после встречи появятся новые читатели. Его книгу начнут искать, чтобы прежде всего поближе прикоснуться к душе автора.
Мы, писатели, к сожалению, теряем не только читателя, но и чувство локтя друг друга. Я дружен был с Иваном Шамякиным, Алесем Якимовичем, Пименом Панченко, Иваном Чигриновым, Василем Виткой, Павлом Ковалевым, Анатолем Гречанниковым и знаю от них, как они следили за новыми книгами и авторами, как они встречались и обменивались прочитанными произведениями, как советовались и поддерживали друг друга. Завидую тому поколению и их братству!
Теперь же овладевает нами чума одиночества, затворничества, себялюбия, закулисья. И что самое страшное — желчная зависть. Ну вышла у коллеги толковая книга — давайте поздравим его, вместе порадуемся, сделаем все возможное, чтобы его книга приобрела крылья, дошла до читателя. Вот здесь, как мне кажется, должны сыграть три определяющих фактора: личностный, издательский и союзописательский.
Так и просится откровение: коллеги, советский рай давно закончился, когда писатель пописывал, а читатель почитывал. За окном наших рабочих кабинетов расцветает новое время, требовательное, порой жестокое и расчетливое. Удалось выдать книгу в государственном или частном издательстве, так ее, как флаг, в руки — и к читателю. Давайте вспомним, как наши классики продавали, пропагандировали свои книги, как выходили на переводчиков и дружили с ними, как умело продвигали свои произведения на презентациях, встречах, творческих вечерах.
Только не надо сетовать, что малые тиражи у наших книг. Главное, чтобы у них был высокий коэффициент качества, а значит, им обеспечено будущее. Как, например, у Миколы Гусовского. Он написал свою поэму «Песня пра зубра» по заказу королевского дипломата в Ватикане, бывшего полоцкого епископа Эразма Тялко–Виталиуса. Книга написана на классической латыни, и первоначальный тираж ее составил всего 100 экземпляров. Но эта «поэма жизни» Миколы Гусовского здравствует уже почти 500 лет и стала шедевром нашей культуры.
Теперь несколько слов об издательском факторе, который призван сблизить писателя с читателем. Кажется, и для издателя наступило время серьезных испытаний. Мало теперь подобрать автора и его произведение, нужно всячески помочь ему на пути к читателю. Издатель обязан нести ответственность за свой продукт, а не сваливать все на автора. Вот ты, мол, распродай свою книгу, тогда я тебе выплачу гонорар. А гонорара того — кот наплакал. Сейчас за книгу получаем столько грошей, что с ними порядочный бизнесмен не осмелится пойти на обед в ресторан. А писатель горбится над этой подачкой издателя несколько лет. Полная чепуха, как сказал бы Аркадий Райкин!
В каждом издательстве, кстати, есть отдел маркетинга. Там в основном сидят «телефонистки». А мне кажется, вот они–то и должны быть мотором издателя. Не помню, чтобы по моим книгам маркетологи организовывали когда–нибудь читательские встречи, презентации, конференции.
А когда наконец–то вышла моя книга «Янкаў вянок» — детям о Янке Купале, кстати, первое солидное издание для малышей о нашем гении, я жил предчувствием, что издательство этому факту культуры придаст особую значимость. Нет, не оправдались мои надежды. «Дерзай, вьюноша, дальше», — посоветовал бы Михась Лыньков, поистине народный писатель.
Вот он–то, мудрый и деликатный, скромный и воспитанный, и руководил в свое время Союзом писателей. Этой сложной творческой организацией рулили Михась Климкович, Петрусь Бровка, Янка Брыль...
Мне посчастливилось работать в аппарате Союза писателей Беларуси, когда там были такие авторитеты, как Максим Танк, Иван Шамякин, Иван Чигринов, Борис Саченко, Анатоль Вертинский, Петрусь Макаль. Это был штаб стратегов, педагогов, добряков, высокопорядочных интеллигентов. Золотой век СПБ! Руководители того времени умели дружить с властью, умели понимать и поддерживать писателя любого ранга. По тем временам писатель был представлен и среди депутатов, и в аппарате ЦК КПБ, и в коллегиях министерств, и на правительственных концертах. Он был своим человеком в театрах, кино, на программах радио и телевидения. Читатель и слушатель видел, чувствовал уважительное отношение к писателю и тянулся к его книгам.
Эта миссия в то время в Союзе писателей была возложена на Бюро пропаганды литературы. Был небольшой штат, состоящий из опытных писателей–организаторов, которые неустанно рыскали по республике и организовывали встречи писателей с читателями. Бывало, выезжаешь на неделю в какой–то район с напарником: я — прозаик, он — поэт. И мы каждый день делаем по три–четыре выступления в различных аудиториях — ученики, рабочие, колхозники, строители, интеллигенция. Это были встречи памятные, затребованные, которые крепили связь писателя и читателя, после таких творческих командировок мы получали в Бюро пропаганды солидный гонорар, которого хватало на целый костюм, на поддержку семьи.
Дело в том, что мы и теперь выступаем, не можем не выступать перед читателями. На съезде была озвучена цифра: 20 тысяч выступлений за отчетный период. Но все эти выступления бесплатные, благотворительные. Насколько же еще хватит писательского альтруизма, когда все вокруг стоит денег, когда эстрадные певуны, например, купаются в долларах, ездят на шикарных авто, живут в роскошных квартирах. Неравно делит Бог. Эту несправедливость просто обязано устранить руководство Союза писателей. Тогда появятся у СП собственные деньги, отпадет необходимость ходить с протянутой рукой к государству и спонсорам.
Работая ответственным секретарем Союза писателей с опытными мэтрами, я понял, что ни председатель правления, ни его заместители, ни секретари — никакие не начальники. Руководить писателем — безнадежное дело. Командовать ими — бесперспективно. В литературе свои звания, свои законы. Руководители Союза — это прежде всего слуги писателя. Их задача понимать творца, замечать его, всячески помогать ему, создавать его имидж и помогать прокладывать трудную дорогу к читателю.
Как–то на одном из заседаний в Союзе писателей к Максиму Танку неожиданно подсел юный гений Анатоль Сыс с тарелкой борща. Толя — мой земляк из Речицкого района, все знали его неадекватное порой поведение, но все прощали молодому самородку. Сыс тогда при всех очень по–доброму обратился к председателю Союза писателей: «Максiм, пад’еш, можа, галодны сядзiш». Евгений Иванович спокойно ответил: «Я б i рады пад’есцi, Толiчак, але ўжо стары, няма апетыту. Ды й настрою няма». Шум–гам поднялся. Анатолия вывели. А вот как сам Сыс оценил тот случай в одном из своих интервью: «Неяк пасля той маёй выхадкi прыходжу ў Дом лiтаратора, i мне перадаюць пакет. У iм — творы Танка з подпiсам. Сапраўдны чалавек i паэт быў. Калi памёр, для мяне гэта была трагедыя».
Мне кажется, нельзя над головами писателей махать саблей. Нельзя их сортировать по тому, как они смотрят на избранных ими же руководителей, в каком они сегодня Союзе. Мне думается, нельзя строить китайскую стену между писателями. Все мы искренне любим землю, на которой живем, у нас одни заботы — о хорошей книге. У нас один и тот же читатель! Давайте, братки, думать о главном — о литературе, как мы своим Словом участвуем в строительстве новой Беларуси.
«Читатель ждет серьезных произведений. Именно характер человека, его духовные силы всегда были в центре самых значительных художественных произведений. И сегодня остро стоит проблема героя–современника». Эти слова Президент адресовал всем писателям, а не только тем, избранным, кто был у него на встрече. И мне очень понятна тревога Александра Григорьевича.
Мои кумиры сложились еще в советское время. И я убежден: они верны и выверены. Мои кумиры — это люди с душами, ограненными искренней любовью к своему Отечеству, с желанием оставить приметный след в жизни, с заботой о завтрашнем дне.
Так получилось, что документально–художественный жанр литературы стал основным в моем творчестве. В моей литературной копилке — 15 повестей, 15 человеческих судеб нашей яви. Вот они и есть сериал для телевидения и кинолетописи: Зина Туснолобова, которая вернулась с войны без рук и без ног; летчик Саша Мамкин, сгоревший живым факелом, но до конца выполнивший свой долг, перевозя полоцких детей–сирот из оккупации на Большую землю; слепой депутат Анатолий Нетылькин, который вел за собой и вдохновлял всех инвалидов по зрению в Беларуси; академик Василий Купревич, который от учителя биологии дошел до президента Академии наук; композитор Игорь Лученок; народная артистка Мария Захаревич; известный аграрник, сенатор, настоящий мужик Алексей Скакун...
А если в эту галерею современников вставить героев документальных произведений Василия Ширко, Анатолия Мясникова, Алеся Мартиновича, Янки Сипакова, Александра Капустина, Зиновия Пригодича, Геннадия Пашкова, Петра Сабины, Миколы Малявки, Славомира Антоновича и многих других, то уже на сегодняшний день мы имеем приличную летопись нашей современности.
Думается, руководителям нашего Союза следовало бы оперативно подготовить экстренный пленум и рассмотреть на нем жгучие проблемы, которые определил Президент для писательской организации, для каждого из нас, кто имеет очень ответственную профессию — Писатель.
В этой обойме проблем, считаю, нужно на первое место поставить и нашу заботу о Детях, о необходимой литературе для юных читателей. Мы, писатели, должны вдохновить их художественным Словом на высокие порывы, на любовь к Отечеству и нашей истории, на воспитание у них высоких чувств патриотизма, знания родного языка, хороших традиций старших поколений, их духовного наследия.
Четыреста лет до нашей эры мудрец Сократ сказал: «Если бы я смог взойти на самое высокое место в Афинах, я бы возвысил свой голос и заявил: «Соотечественники мои, почему вы перекатываете и скребете каждый камень, чтобы назапасить богатства, и так мало заботитесь о своих детях, которые в один прекрасный день получат в наследство все». Как же по–современному звучат эти слова!
Классики нашей литературы преподали нам хороший урок того, как мы, писатели, должны бережно уважать своего читателя, находить его и неустанно работать на него. Так давайте же и теперь, дружно, вдохновенно, с оптимизмом, преодолевая все трудности, идти к новому читателю и все вместе строить новую независимую Беларусь. Давайте возвысим свой голос, поверим в себя, вернем читателям уважительный образ Писателя, почувствуем себя государственными людьми, ответственными и за свою страну, и за Детей, «которые в один прекрасный день получат в наследство все». Нам нужно научиться крепить творческие крылья молодых литераторов, которые однажды придут и всех нас заменят.
Поверим, что мы обязательно дойдем до той Беларуси, о которой мечтал наш гений, наш духовный пророк Янка Купала.
(Авторский перевод с белорусского.)
Владимир Липский, член правления Союза писателей Беларуси, лауреат Государственной премии.
P.S. Редакция «СБ» приглашает своих читателей подключиться к важному разговору, который начал писатель Владимир Липский. Судьба белорусской литературы в руках и тех, кто пишет новые книги, и тех, кто их читает. Ждем ваших мнений.
