В Европе, кроме заповедников, лесов уже почти не осталось. В то же время экологичное жилье на Западе входит в моду, поэтому стоимость пиломатериалов постоянно растет, а качественные срубы по цене уже оставили позади почти все другие стеновые материалы. Казалось бы, для белорусской лесной отрасли открываются шикарные экспортные перспективы. Действительно, некоторые фирмы процветают, но немалое число деревообрабатывающих предприятий с трудом сводят концы с концами. В чем причина такого контраста?
Как отмечают и белорусские, и российские эксперты, самый низкодоходный сегмент в деревообработке – заготовка древесины. Ее рентабельность – 3—10%. Дальше идет первичная переработка – 10—15%, производство пиломатериалов – около 20%. А самое выгодное – это глубокая обработка древесины, рентабельность которой может достигать 40% и даже выше. Правда, последний сегмент требует и наибольших инвестиционных вложений. Поэтому большинство белорусских предпринимателей и государственных лесхозов остановились на самом простом — первичной обработке. Впрочем, как отмечают специалисты, приведенные цифры «деревянной» доходности в некоторой степени декларативные: при хорошо отлаженном производстве прибыль может быть в 1,2—1,5 раза больше.
Но для того, чтобы попасть в деревянный клондайк, необходим «золотой ключик» – свободный доступ к сырью. Хорошего экономического эффекта можно добиться, только держа в руках весь цикл технологического процесса: от заготовки сырья до продажи конечного продукта. Большинство белорусских пилорам так и старались работать. Но с начала прошлого года лесхозам запретили реализовывать древесину на корню. Такой мерой хотели исключить злоупотребления при продаже леса.
Злоупотребления ликвидировали, однако нововведение вызвало некоторый кризис. Оказалось, что отечественные лесхозы с трудом справляются с объемами лесозаготовок. В течение прошлого года сырье подорожало в среднем на 20—30 процентов, кроме того, начались перебои с поставками. Некоторые предприятия даже переключились на импорт бревен из России.
Заготовка леса в Беларуси прибыльнее, чем в России: содержание отечественного лесного хозяйства больше чем наполовину дотируется из бюджета. Сегодня в государственные предприятия вкладываются дополнительные средства на обновление основных фондов. Но они в основном используются на приобретение лесозаготовительной техники. Собственная деревообработка лесхозов технологически часто находится на низком уровне. Приобрести более сложное оборудование слишком дорого. Да и не особенно хотят лесники заниматься «фрезеровкой и строганием». Наиболее выгодное вложение капитала в деревообрабатывающую отрасль – производство древесины глубокой обработки. Эта ниша еще до конца не освоена отечественными производителями. И именно сюда устремилось большинство частных предприятий. Еще в начале прошлого года в Беларуси только 1—2 компании занимались производством клееного бруса и единицы – цилиндрованного бревна нормированной влажности. Сегодня таких компаний уже десятки. Однако при хорошей рентабельности глубокой обработки древесины необходимы серьезные инвестиции. Вложения в размере 1—3 миллионов долларов обеспечивают производственные мощности в 300—400 кубов готовой продукции в месяц. Но реализовать такую продукцию весьма непросто: на внутреннем рынке спрос на качественные деревянные дома пока небольшой, на западный рынок тяжело прорваться из-за конкуренции.
Кроме того, в ЕС об отечественных игроках деревообрабатывающей отрасли не лучшего мнения. Для европейского рынка, кроме цены, важным фактором является четкое соблюдение договорных обязательств. Белорусские коммерсанты отмечают, что рейтинг наших производителей по надежности во многом подпортили лесхозы и крупные предприятия, которые нередко затягивали поставки своей продукции даже после предоплаты.
Несколько раз в последнее время приходилось беседовать с руководителями и владельцами деревообрабатывающих предприятий, в основном частных. Все говорили об одних и тех же проблемах, но поражало другое – контраст в их коммерческой судьбе. Вроде бы два сопоставимых по потенциалу производителя, но один еле сводит концы с концами, а другой цветет пышнее ветки сакуры. Можно было бы все списать на удачу одних и несчастливый гороскоп других, если бы часто не приходилось слышать брошенное в сердцах: у кого доступ к сырью есть, тот и живет.
В этом году ситуация с поставками отечественного сырья выровнялась. Да и на полную катушку заработала товарно-сырьевая биржа: приезжай любой желающий, выбирай товар, торгуйся. На аукционах «блатные» схемы сложно проворачивать. Думал, злятся конкуренты друг на друга, вот и оговаривают. Оказалось, львиная доля коммерческого «успеха» частной белорусской деревообработки… краденая. В прямом смысле этого слова. Сейчас белорусский Комитет государственной безопасности расследует уголовное дело, основа которого – хорошо отлаженная схема хищений леса, его переработки и экспорта за рубеж. А начинались махинации опять же рядом с лесхозами.
Быстро нарастить свои заготовительные мощности лесники не смогли. Поэтому к лесоповалу нередко привлекали сторонние коммерческие организации на договорных условиях: мол, вот делянка, за определенную плату вы должны ее очистить и перевезти бревна в указанное место. Взаимоотношения вполне нормальные и законные, если бы пильщики «случайно» не успевали поработать и на себя. Где просеку расширят, где лес проредят слишком часто…
Дальше дармовые бревна перерабатывали в отличные пиломатериалы. Естественно, эти доски и брусья существовали только де-факто, ни одного документа, необходимого для их реализации, не было. Партии такого товара прогоняли через подставные «черные» и «серые» фирмы, и после цепочки фиктивных сделок пиломатериалы по накладным становились «чистыми».
Далее в силу вступала схема их поставки на экспорт. По закону все поставки древесины за рубеж проходят через немногочисленные государственные предприятия-спецэкспортеры, которые призваны искать белорусским производителям наиболее выгодных покупателей за рубежом. Аферисты первоклассный брус маркировали четвертым сортом. По качеству это почти дрова. В Европе на деревянное вторсырье спрос небольшой, поэтому «находилась» только одна прибалтийская фирма, которая милостиво соглашалась взять партию товара. Но как только пиломатериалы пересекали границу, сразу превращались в первосортные и продавались прибалтами в Германию с 20—30-процентной наценкой.
Естественно, вся цепочка контролировалась одними и теми же людьми. Они, оставаясь в тени, руководили и заготовителями ворованной древесины, и производителями, и торговыми компаниями как белорусскими, так и прибалтийскими. Деньги делились между всеми участниками цепочки. Но большая их часть выводилась через ряд банковских операций за пределы Беларуси и оседала на неизвестных счетах. Словом, стране от такого экспорта не доставалось ни копейки. Наоборот, в налоговую инспекцию аферисты представляли документы на возврат налога на добавленную стоимость. Еще один источник дохода для них и ущерба для государственной казны.
По предварительной информации КГБ, только одна преступная организация таким образом похитила и продала за рубеж продукции деревопереработки на 20 миллионов долларов. Это почти четверть годового экспорта леса всех предприятий республики. Кроме того, к возмещению незаконно представили НДС на сумму свыше четырех миллионов долларов.
На вопрос: «Кто конкретно виноват?» — ответят следствие и суд. Естественно, наказанных будет немало. Но что особо примечательно, это уголовное дело вскрыло массу противоречий в самой системе лесной и деревообрабатывающей отрасли. Во-первых, контроль за заготовкой леса так и не появился. Наоборот, в условиях монополии лесхозов только усилились возможности для злоупотреблений. Во-вторых, немало вопросов и к некоторым спецэкспортерам: неужели не видели, что первоклассные стройматериалы продают по цене опилок?
Все эти проблемы, несомненно, требуют взвешенного осмысления экономистами и юристами. Один из вариантов выхода из ситуации — организовывать на базе лесхозов предприятия по переработке древесины с широким привлечением частного капитала. Естественно, проверяя кандидатов на честность. Тогда уменьшится сырьевой голод коммерсантов, а лесхозы решат проблему с техническим перевооружением, на которое у них не хватает средств. Возможно, необходимо пересмотреть и политику таможенных тарифов, установив прогрессирующую шкалу в зависимости от сорта продукции. Тогда вывозить хороший брус под видом вторсырья станет экономически невыгодно.
Комментарий
Леонид Ковшик, председатель Республиканского совета профсоюза предпринимателей «Садружнасць»:
— Сегодня стоимость сырья по сравнению с 2004 годом возросла почти в два раза. Только за счет реализации его через биржу рост на 15 процентов: биржевые сборы, брокерские услуги и так далее. К тому же нередки случаи срыва поставок леса, приобретенного через аукцион. Положенный процент от сделки предприниматель бирже платит, а товар не получает: штрафные санкции биржей к лесхозам не предусмотрены. Вообще, про различные накладки в деревообрабатывающей отрасли, которые возникли в последние два года, можно говорить много. Конечно, правильно, что государство старается установить более жесткий контроль за расходованием и освоением лесных ресурсов, потому что восполняются они десятилетиями. Но эти меры поставили частные деревообрабатывающие предприятия почти в безвыходное положение. Затратная часть нередко уже превышает объемы выручки. Даже если реализовывать продукцию за рубеж. Местному жителю такие цены вообще не по карману.
Дорогое сырье и сложности в его приобретении – бич частных деревообработчиков, которых в республике более 2,5 тысячи. Уже ни о каком техническом перевооружении, увеличении глубины переработки, освоении новых технологий не может быть и речи. Предприниматели с трудом сводят концы с концами. Рентабельность деревопереработки упала до нуля, а подчас и вообще оказывается в минусе. И самое обидное, что большую часть древесины, продаваемой лесхозами на экспорт, составляет бревно-кругляк. Фактически сырье. Зачем «подкармливать» западных производителей, когда собственные пилорамы находятся на грани банкротства? А ведь деревообработка – это десятки тысяч рабочих мест, большинство из которых созданы в малых городах и сельской местности, где проблема с безработицей еще до конца не решена.
