Мастерская Валерия Шкарубо находится в одной из примечательных минских башен. В той, что напротив знаменитой, с часами, над гастрономом. Когда гуляю вечером, то непременно смотрю на круглые окна мастерской. Случается, что даже в позднее время там горит свет. И это «дневное» освещение осенним вечером как–то успокаивает и радует.
Уже двадцать четыре года изо дня в день художник поднимается в свою мастерскую над проспектом. И там, в странной тишине, наполненной шумом города, пишет свои картины. Казалось бы, мастерская в самом центре столицы, над несмолкающим проспектом, а на его полотнах нет многоэтажных домов, автомобилей, самолетов, асфальта и бетона, не сверкают огни рекламы. Небо. Земля. Вода. Деревья. Трава. Дороги. Снег. Весна. Осень. Лето... Контраст между тем, что изображено на больших и маленьких холстах, и тем, что шумит, гудит, трещит и пульсирует за стенами мастерской, — удивляет.
Начинаешь понимать, за что и почему пейзажи Шкарубо нравятся зрителям. За первозданность, отрицание цивилизации, вечный и однообразный круговорот земли вокруг солнца. В его пейзажах нет людей и единственным человеком становится зритель...
Художник усаживается на диванчик, подпирает голову и задумчиво произносит: «Время с каждым годом идет быстрее и быстрее... Раньше оно медленнее текло. Ранней весной я ходил на этюды. Всегда старался ухватить этот короткий момент, когда снег уже сошел, а листья еще не распустились. Это самый красивый момент. Кажется, что природа затаилась и ждет... Вот за это время я старался написать десяток этюдов. А сейчас этот момент проскакивает — глазом не успеваешь моргнуть. Холст не успеваешь натянуть на подрамник, а на деревьях уже листья зеленые. Еще самую малость — и листья пожелтели, облетают, а потом снег...»
Разглядывая тесно висящие на стене картины, подаренные художнику друзьями, начинаем вспоминать студенческие годы, общежитие, преподавателей... Говорим про время, друзей и знакомых, перекатывая, как карамель во рту, имена и фамилии. Кто–то и тогда уже был похож на художника, другие — нет. Но прошло больше тридцати лет и жизнь все расставила на свои места.
«Я вот что скажу: когда работаешь каждый день с утра до вечера, то абсолютно не жалко времени. Хотя чаще всего что–то не получается, не делается, как хочется, но и тогда времени не жалко. А если проходил, проболтался и совсем ничего не сделал, то переживаю...» — говорит и потирает седые виски хозяин мастерской.
Вспомнили о детях. Валера усмехнулся и рассказал, что больше всех его критикует дочка — студентка Белорусской академии искусств. Но тут же принялся ребенка хвалить. Взялся доставать ее работы и расставлять по всей мастерской. Для каждого этюда находил добрые слова, в каждом видел живописные качества. Радовался, что дочка — студентка четвертого курса отделения живописи, пишет по–иному, не так, как отец. Потом, бережно убирая работы дочери, сказал, что мечтает в будущем сделать с ней совместную выставку. Это звучало трогательно, в это хотелось верить.
Валера показывает свои новые работы. Он вносит их неторопливо, по одному большому пейзажу, ставит у мольберта, а сам уходит за следующим... Оставляя меня наедине с картиной.
— Валера, ты выставляешься не только за границей и в Минске, но и в маленьких белорусских городках. Зачем, тебе нужна реклама?
— Меня приглашали. Звонили почти из всех наших городов и просили привезти выставку. Я ее собрал, и она проехала по десяти городам. Приезжал на открытия и закрытия. По глазам зрителей видел, как они радуются, что видят меня и мои картины. А если выставка оказывалась в совсем маленьком городке, то люди были просто счастливы. Ради этих взглядов и стоит работать...
Мне предлагали провести большую выставку в Эдинбурге, в самой престижной галерее. Но не все так просто... Хозяин галереи — директор знаменитого аукциона «Кристи». Если бы я вступил в отношения с ними, то тотчас стал бы частью большого коммерческого механизма. И вся моя работа была бы поставлена на поток. То есть определенное количество холстов, определенный размер и так далее... Они мягко и деликатно будут диктовать и направлять, указывать, в каком стиле мне предпочтительно работать.
— И ты смог отказаться от такого счастья?
— Жизнь одна. Я отказался... Потом мои друзья из Шотландии, те, которые нас знакомили, мне сказали, что я не бизнесмен. Но я это и сам прекрасно понимаю. Решение принял самостоятельно. Не знаю, выиграл или проиграл, но разве жизнь — игра? Я просыпаюсь и спокойно иду в мастерскую, делаю только то, что хочу, и так, как считаю нужным. Мне никто не дышит в спину и не торопит. Я выиграл личную свободу. А это — самое дорогое...
— Валера, ты чувствуешь себя многоопытным художником?
— Старым чувствую, а многоопытным — нет. Только сейчас до многих важных вещей начинаю доходить. Мне кажется, что все еще впереди... Был американский художник Эндрю Уайет, писавший великолепные портреты, пейзажи, картины. Его в свое время очень много критиковали, так как его живопись не очень хорошо ложилась на ту веселую эпоху, в которую он жил. Его постоянно упрекали за отсутствие яркого цвета, за тоску, мрачность... Знаешь, что он ответил: «Зато как это похоже на мою родину!..»
P.S. В 2002–м за цикл картин «Спрадвечнае» художник Валерий Шкарубо стал лауреатом Госпремии Беларуси. Звание «Заслуженный деятель искусств» ему было присвоено 2 мая 2014 года.
Советская Белоруссия №85 (24468). Четверг, 8 мая 2014 года.
