Если бы существовала медаль «За доброту, честность и достоинство», Екатерину Щербакову, уверен, наградили бы в числе первых. Такой медали нет. Принято награждать за дело. За лучшие результаты. А моральная сторона как бы сама собой разумеется. Но я считаю, что награда для Екатерины была бы справедливая.
Всамом конце года Екатерина Щербакова, слесарь механосборочных работ ЗАО «Атлант», получила из рук Президента орден Отечества III степени. И когда на телеэкране мелькнуло ее лицо — обаятельное, со светом природного ума в глазах, — меня удивили не ее слова, сказанные по поводу награждения, а то, с каким достоинством они были произнесены. Достоинство, как известно, всегда присуще мастеру.
На «Атланте» я бывал не раз. Знаю, что поговорить там с героем очерка — дело безнадежное. Разве что задать парочку вопросов во время перерыва. Но я рассчитывал на неспешную беседу. Договорились встретиться в доме Екатерины Михайловны.
Уставшую от затяжных дождей землю наконец–то прихватил морозец. А снежок укрыл ее неприглядность. Светило солнце. Такое долгожданное в бесконечной череде серых дней! Нельзя без солнца. Нельзя без улыбки. Нельзя без узнавания хорошего человека. И рассказа о нем. Чтобы люди знали, на ком держится земля наша...
Судьба Екатерины Михайловны могла сложиться иначе, не случись... Впрочем, это «случись» как раз и есть судьба. Однако все по порядку.
На первый взгляд ее операция на конвейере кажется проще простого. Быстрыми, точными движениями рук присоединить медные трубки испарителя от конденсатора к компрессору. И все. Дальше очередь за газосварщиком. Что же тут особенного, невольно возникает вопрос. Обыкновенная рутинная работа. Хорошенько натренироваться. Войти в ритм. Набраться терпения. И все пойдет как по маслу.
— Там, где конвейер, не может быть штучной работы. Конвейер все сводит к стандарту, обезличивает. Главное — вложиться в отведенное время. Не допустить сбоя и брака. Разве не так, Екатерина Михайловна?
— Так и не так. То, что могут сделать человеческие руки, автомату не под силу. У него — программа. А у человека — душа. Эти понятия абсолютно несовместимые. Конвейер не мешает мне думать о деле. Переживать за него. Честно делать свою работу. И выкладываться до конца.
— Но ведь никакой души не хватит, если сегодня все такое же, как вчера. А завтра будет точь–в–точь, как сегодня...
— Самый страшный враг дела — тупое исполнительство. Дело свое надо любить. Это основа основ. Есть люди, у которых от работы душу воротит. Но терпят. Мучаются сами и других мучают. Страшно подумать, во что превращается жизнь такого человека... Это же добровольная каторга! Мне работа приносит радость.
А насчет мастерства я скажу так: оно находится не вне, а внутри человека. Если, конечно, он настоящий рабочий. Мастерство неистребимо так же, как и желание счастья...
Вот с этого эмоционального диалога и началась наша беседа. Ловлю себя на мысли, что судьба этой милой женщины чем–то близка мне. И так хочется, чтобы в ней было больше радости и счастья. Но, как сказал классик, Бог не ровно делит...
Четверть века Екатерина Михайловна работала газосварщицей. На заводе она была единственной женщиной, управляющей газовой горелкой. Достигла совершенства, если не сказать больше — артистизма. Репутация у нее была такая, что поручали самую тонкую сварку. И коллеги относились к ней с уважением. «Наша Катя» звучало как признание. На работе всякое бывает. Что–то не заладилось, где–то сорвалось — и пошло–поехало... Тут и слово соленое вылетит. И кто–то зло сорвет на ком–то. А при Кате — ни–ни... Благотворно действовали на мужиков и тихий голос, и приветливая улыбка на лице. «Вот же повезло ее Ивану», — такое было распространенное в цеху мнение. И никто из них не знал, никто не догадывался, что на самом деле творилось в ее душе.
Не сложилась у Кати семейная жизнь. С мужем она вынуждена была расстаться. А через некоторое время Иван Щербаков трагически погиб...
Екатерина Михайловна умеет держать удар. И не в ее характере жаловаться на свою долю. А когда накатывала волна отчаяния, она успокаивала себя мыслью, что «слава Богу, я не одна. У меня — сын и дочь. И я никогда не буду одинокой». Душу отводила в домике окнами в палисадник. Где нежными взорами заглядывали ей в глаза цветы. Цветы лечили от боли и усталости. И отгораживали от бед. Екатерина Михайловна уверена: кто не любит природы, тот не способен любить человека. Она же умеет так сойтись с природой, что чувствует в ней свою собственную душу.
А достался ей домик от мамы. Она рано ушла из жизни. Дикая, нелепая смерть сына сломила ее...
Случилось так, что мама развелась с отцом Кати. Забрала детей и переехала в деревню Шацк Пуховичского района. Вышла замуж второй раз, родила двоих детей. Отчим был хорошим человеком. Жаль, недолго длился его век... И осталась Мария Григорьевна с четырьмя детьми. Двое — школьники, двое — малыши. Катя в семье — старшая. Все умели делать ее руки. На все хватало способностей. И на учебу (по математике она была самой сильной в классе), и на любую взрослую работу.
Катя поступила на подготовительные курсы Белгосуниверситета и с отличием их закончила. Вот и путь открыт в большую жизнь. Стоит только переступить порог... «Дочушка, — скажет ей мама. — Одной мне не поднять детей. Помоги мне, доченька...» И от этого непривычного для мамы «помоги» такой болью зашлось сердце, что Катя с трудом сдержала слезы. Легко переступить порог дома. Но только не порог совести... «Хорошо, мама. Я поступлю в училище. И уже через год буду зарабатывать деньги». О решении Кати узнал ее любимый учитель математики Георгий Михайлович Беликов. Пришел к ним домой. Долго убеждал Марию Григорьевну, что ее дочь должна поступать на физмат Белгосуниверситета. Но лишь довел ее до слез. Да, судьба Кати могла сложиться иначе, не случись того, что случилось...
Поступила Катя Дрозд (ее девичья фамилия) в ПТУ–12 машиностроителей. Выбрала специальность слесарь механосборочных работ. Честно говоря, она смутно представляла, чем будет заниматься после училища. Но для себя решила твердо: ремесло она выбрала по своему желанию. А не потому, что не получилось так, как мечталось. Нельзя начинать жизнь с обмана...
Пожалуй, больше ее мучил вопрос: как прожить на стипендию в 33 рубля? Если платить за квартиру, за питание, не говоря уже об одежде... Родной брат мамы Владимир Григорьевич решил ее проблемы одной фразой: «Пока не пойдешь на свой хлеб, жить и питаться будешь у нас». И хоть была у дяди Володи всего двухкомнатная «хрущевка» и своя полноценная семья, Катю в этом доме не обидели не то что словом — взглядом. И запомнит Катя на всю жизнь: на доброту надо всегда отвечать добротой. И не красота, а доброта спасет мир. Но при одном условии: если будет цепная реакция проявления доброты...
Когда не стало мамы, самого младшего братика могли определить в детдом. У Екатерины Михайловны была уже и семья, и своя квартира. Больших трудов стоило ей оформить опекунство и забрать его в свою семью. Но по–другому и быть не могло: за добро надо платить добром.
...Обучение проходило на базе Минского завода холодильников. В 1981 году Катя с отличием окончила училище и получила 4–й разряд. Самый высокий. А через месяц — и первую зарплату: 110 рублей. Накупила для мамы и братьев подарков и, подгоняемая радостным нетерпением, отправилась на выходные в Шацк. Когда дома выложила все, что привезла, мама заплакала от радости.
...Чистая совесть — это когда человек счастлив оттого, что сумел кому–то подарить радость. Екатерина Щербакова — такой человек. Она взращивает радость для людей, как цветы в палисаднике.
