И дело тут не только в том, что сложной науке нигде не обучают, а знания часто передаются как в незапамятные времена — из уст в уста, от мастера к мастеру. Все менее востребованной штучную профессию делает технический прогресс: привычные нам лакированные инструменты стремительно теряют позиции, уступая место своим электронным собратьям. Кажется, еще несколько лет, и не будет ни старых добрых пианино, ни габаритных роялей, ни тем более их настройщиков. Однако не все так однозначно в фортепианном мире. Настройщик клавишных инструментов Андрей Агеенко уверяет, что рояли и пианино никуда исчезать не собираются, а фортепиано «с душой» по–прежнему пользуются спросом и уважением. При этом мастер признает: живое музицирование — хобби, как ни крути, вымирающее.
В Белорусской государственной академии музыки, где Агеенко работает настройщиком уже девять лет, на попечении мастера 18 инструментов. Его задача — шаг за шагом, нота за нотой привести каждый из них к идеальному звучанию. У фортепиано болeе 80 клавиш, которые с помощью сложной механики заставляют звучать почти две сотни струн. Устройство — ничуть не проще, чем у автомобиля.
Как и большинство настройщиков, Агеенко пришел в профессию как музыкант. О том, чтобы настраивать клавишные, естественно, даже не думал. Но в конце 80–х во время учебы в консерватории купил настроечный ключ: соседи попросили «подлечить» инструмент.
— Так начал настраивать фортепиано любительским образом. Заказов было много, в те времена инструменты стояли в каждой второй квартире. Я даже заметить не успел, как хобби со временем превратилось в профессию.
Главное для настройщика — терпение. Настроечным ключом надо действовать аккуратно и мелкими движениями. Важно не только настроить инструмент, но и сделать так, чтобы он держал строй. Если настройщик не профи, то после 5 — 6 ударов по клавишам звук будет уже не тот. Поэтому почти у всех пианистов есть свои любимые специалисты.
На плечи фортепианных дел мастеров зачастую ложится не только настройка, но и реставрация инструментов. В идеале срок полноценной службы пианино не должен превышать 50 лет. Профессиональные музыканты знают, как боятся сверхчуткие механика и резонансные деки клавишных жары, сырости и сквозняков. А еще — дальних переездов или бесцеремонного обращения. Инструменты, как люди, устают, изнашиваются от трудов праведных. У них случаются травмы, шоки, кризы. Участь домашних пианино и роялей бывает порой не менее драматична, чем судьбы их владельцев. Если колки перебиты, настраивать инструмент бесполезно. Да и влетит такой ремонт в копеечку: средняя цена составит от пятиста до полутора тысяч долларов. Профилактика, конечно, всегда дешевле лечения. Обычным инструментам, которые стоят в домах белорусов, настройка требуется хотя бы раз в полгода. Но регулярно вызывать настройщика не всем по карману. Вот некоторые и доводят свою простенькую «Беларусь» или «Красный Октябрь» до такого состояния, что требуется либо ежедневная настройка, либо реставрация. В этом случае проще, конечно, купить новый инструмент.
Другое дело — инструменты конца XIX — начала XX вв. Привести их в рабочее состояние — честь для любого мастера. Андрею Агеенко однажды довелось поработать с таким:
— Позвонили и попросили взглянуть на пианино «Киев». Инструмента с таким названием я ни разу еще не встречал, а потому заинтересовался, приехал. Экземпляр оказался достойным, это был один из концертных пианино конца XIX века. Но меня по–прежнему удивляло название, насколько я знал, в Украине таких инструментов никогда не выпускалось. Открыл крышку: смотрю — а «начинка»–то немецкая! Крышка клавиатуры с надписью «Киев» оказалась от другого инструмента, пианино, видимо, «перекраивали» несколько раз. На реставрацию ушло почти полгода, но результат превзошел все мои ожидания.
За свою кропотливую и трудоемкую работу настройщики–реставраторы получают совсем немного. Для сравнения, час работы музыкального техника всемирно известной фирмы Steinway & Sons оценивается в 200 евро. Чтобы не растерять квалифицированных специалистов, администрация музыкальных учреждений, как правило, сквозь пальцы смотрит на то, что их мастера временами подрабатывают. Так уникальные специалисты и перебиваются...
В редкую профессию настройщиков обычно приходят или самоучки, или потомственные мастера. Геннадий Чернявский — из потомственных. Его отец Станислав Матвеевич много лет был главным музыкальным «врачевателем» филармонического гиганта — органа чешской фирмы Rieger–Kloss, который впервые зазвучал в Белгосфилармонии в 1963 году. Сегодня его дело продолжает сын Геннадий. Причем настраивает не только органы, но и фортепиано. Геннадий Станиславович улыбается:
— Учился, глядя на отца. У меня, как и у него, не было музыкального образования. Первым делом отец проверил у меня наличие слуха. Слух был, а потому я решил развиваться в этом направлении дальше.
После армии Чернявский–младший около года поработал настройщиком фортепиано в консерватории, после чего его пригласили на службу в камерный зал Белгосфилармонии. Но сначала отправили на стажировку к чехам, где он смог изучить тонкости изготовления инструмента. В своей профессии мастер не видит ничего необычного. Пожимает плечами: обычное, мол, это дело клавишные настраивать...
Знания, которые Геннадий получил от отца и накопил почти за 30 лет работы, передает сыну. Правда, пока младшего из Чернявских семейное дело не привлекает. Но и не отказывается: если электронные «Ямахи» к тому времени окончательно не вытеснят гигантских прародителей, то вполне возможно, творческая династия Чернявских получит свое продолжение.
Кстати
Раньше профессии настройщика клавишных инструментов вообще не существовало. Механизм инструмента был прост, его диапазон составлял всего 5 октав. Музыканты и композиторы могли самостоятельно настраивать свои инструменты. Со временем устройство фортепиано усложнялось, и в результате для обслуживания инструмента стало требоваться намного больше знаний.Повод поздравить
Оказывается, есть Международный день настройщиков фортепиано. Отмечается ежегодно 4 апреля.Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ"
Советская Белоруссия №198 (24579). Четверг, 16 октября 2014.
