После просмотра фильма из клуба никто не уходил. Наоборот, после сеанса даже старушки заглядывали на огонек. Управившись с домашним хозяйством, в клуб наведывались некоторые замужние женщины, для которых ускользающая молодость еще не скрылась за последним поворотом судьбы. Для девчат на выданье это был еще один случай показать себя и свои наряды. Они кокетливо обмахивались веточками сирени и хлестали ими слишком назойливых кавалеров. Все знали, что сегодня в клубе танцы! Старушки садились на сдвинутые к стенкам скамейки, внимательно смотрели на танцующие пары, тихонько обсуждали каждую. Сами они танцевали, когда в клуб приходил гармонист. Падеспань, полька, «Страдания», «Сербиянка» — лихо отплясывали под гармошку бабушки. Да с бубном и припевками: «Сербиянку брошу в ямку, пускай поваляется,/ Пуд картошки дам на месяц, пускай поправляется!..» — плясали они, удивляя всех своей прытью. Присутствие на танцах взрослых женщин еще больше смущало нас, подростков. В седьмом классе нам разрешили носить прическу бокс, но танцевать мы еще не решались. Девчонки танцевали друг с другом, искоса поглядывая на нас. Мы учились танцевать вприглядку, тем более что у нас был отличный образец. Это был наш Мишка, слегка перезревший кавалер, опытный ухажер, завидный жених и неутомимый танцор. В сдвинутой набекрень кепке–восьмиклинке, с выпущенным на пиджак воротником рубашки и фиксой во рту, что считалось особенным шиком, Мишка, сверкая стальным зубом, выписывал замысловатые круги по залу клуба. Подражая ему, мы отворачивали свои воротники на куцые курточки и делали фиксу из фольги, которая не держалась на зубах. Как только киномеханик Леня ставил пластинку, Миша небрежной походкой подходил к избранной «даме» и снисходительно приглашал ее на танец. При этом он клал руку на талию девушки, оттопырив мизинец. Во время танца Миша выкрикивал: «Вальс слева!» — после чего все пары менялись партнерами, продолжая кружиться в танце. Старушки одобряли Мишу за то, что он не обходил вниманием и тех девушек, которых другие парни приглашали редко. В перерыве между танцами Миша подходил к нам и весело подбадривал: «Не робейте, хлопцы, приглашайте девчат!» Легко сказать: «Приглашайте девчат!» — А как к ним подойти, что сказать и что будет потом?! От одной этой мысли кружилась голова, и мы продолжали стоять в углу, поглядывая на танцующие пары. Миша не пропускал ни одного танца. «Дунайские волны», «Бесаме мучо», «Ландыши», «На сопках Маньчжурии» и, конечно же, «Мишка». Слова этой песни в народе быстро переложили: «Мишка, Мишка, где твоя сберкнижка...», и киномеханик Леня ставил эту пластинку через раз. Развевая клешами брюк, наш Мишка легко скользил по кругу, всем своим видом показывая, как это здорово танцевать. Девушки охотно танцевали с ним, но при этом знали, что, кроме танцев, с Мишей каши не сваришь.
Первым из нас рискнул пойти танцевать Степа. Конечно, до Миши ему было далеко, но Степурочка, как называл его учитель математики, не струхнул и пригласил не кого–нибудь, а Светку — девушку, приехавшую к нам в деревню на каникулы из Риги. То, что Степурочка пригласил именно Светку, заставило меня собраться. Света явно отличалась от наших девчонок. Она была не такая, хотя и платьице, и бантики в косичках были почти как у наших девчат, но... Она была, как будто из тех фильмов, которые мы смотрели в клубе. Ну хотя бы «Фанфан–Тюльпан»! Говоря современным языком, я на Светку запал. Отпочковавшись от своих товарищей по несчастью, я стал продвигаться к группе девчат, где стояла Света. В уме я подбирал слова, как я приглашу ее на танец: «Давай потанцуем», — мерещилось мне, но тут же было отвергнуто как слишком наглое. «Можно с тобой потанцевать?» — вертелось в голове, а когда я оказался рядом со Светой, не помню, что сказал. Я очнулся, когда «деревянной» рукой придерживая Светку за талию, мы оказались среди танцующих пар. После танцев все было как в тумане. С моим другом Петькой Бузо мы шли домой рядом со Светой и ее двоюродной сестрой Лелей. Как бы невзначай Света сказала, что они спят не в доме, а на сеновале. Подойдя к Лелиному дому, девчата вдруг сорвались и скрылись во дворе. И тут Петька предложил: «А давай залезем к ним на сеновал!» Отец Лели, серьезный дядечка, охотник, со звучной фамилией Король, шуток не любил. У него и ружье было. Но сказано — сделано. Стояла летняя лунная ночь. Мы с Петькой тихонько пробрались к сеновалу, как вдруг почувствовали, что у наших ног кто–то шебуршит. Сердце ушло в пятки! Переведя дух, мы обнаружили любимую сучку дяди Короля Розу.
— Роза, будь человеком, не кусай, — проникновенно попросил Петька.
Умная Роза нас не тронула, повиляла хвостом и ушла по своим делам. С сеновала доносились приглушенные голоса девчат. Они затаенно шептались, шевелились на сене, давая знать, что они слышат нас, и это придавало нам уверенности, что нас ждут. Приоткрыв ворота сеновала, мы на ощупь полезли на сено. Там стояла кромешная темнота. По голосам нам удалось определить, с какой стороны Света, а с какой Леля, — так и поползли дальше. Чем ближе мы приближались, тем громче переговаривались девчата и тем сильнее стучало у меня сердце. Так бывает, когда на спор ныряешь в речной омут и сидишь под водой до колокольного звона в ушах. Меня как будто ударило током — я почувствовал в своей руке руку Светы. Стало совсем тихо. Вдруг раздался громкий голос Лели: «Отстань, бузотер, не лезь!» Света лежала тихо и руку не выдергивала. Я легонько потянул ее к себе. Света приподнялась, и я почувствовал ее дыхание. Наши губы соприкоснулись и... и — ничего. Ничего не было такого, что показывали в кино, когда герои целуются и как в предсмертном обмороке закрывают глаза. Киномеханик Леня не перекрывал экран, давая нам насладиться упоительной сценой, которая все равно заканчивалась затемнением. В зале в это время стоял свист, улюлюканье и визг девчат. Наши парни правильно понимали искусство кино.
На сеновале Петька с Лелей чуть не дрались, ругались, барахтались в сене. Уже светало. Вдруг Леля сказала: «Убирайтесь, скоро мама придет корову доить!»
Когда мы вышли из сеновала, Петька сказал в сердцах: «Дикая какая! Даже не поцеловались!» А я подумал, что мне повезло больше, но того, как показывали в кино, чтоб до потери пульса, я так и не ощутил.
Советская Белоруссия №10 (24393). Суббота, 18 января 2014 года.
