Предварительные итоги первого этапа кампании по выборам Президента Беларуси

Д.Партон: Основная тема нашего «круглого стола» — обсуждение этапа сбора подписей в ходе избирательной кампании. И с большой долей вероятности можно сказать, что фактически уже есть претенденты, которые 10 сентября будут зарегистрированы в качестве кандидатов в Президенты. Вадим Францевич, как вы оцениваете ход этого этапа?

В.Гигин: Достаточно интересно. Думаю, ни один гражданин Беларуси, по крайней мере, не остался безучастным. Активность проявляли сборщики подписей, на улицах было много пикетов.

Естественно, действующий Президент занял первое место. Здесь сработали и авторитет самого Александра Лукашенко, и усилия его инициативной группы. А она опиралась на широкую коалицию общественных сил: «Белую Русь», профсоюзы, БРСМ, ветеранские и женские организации, КПБ.

Думаю, для многих стало неожиданностью сокрушительное поражение, которое потерпели Сергей Калякин и Анатолий Лебедько. Они сделали ставку на свои партии: соответственно Белорусскую партию левых «Справедливый мир» и Объединенную гражданскую партию. Как видим, эта тактика оказалась ошибочной. И это стало определенной веховой точкой в развитии и партийного, и оппозиционного движения в нашей стране.

Интересной была в плане использования политических технологий кампания Татьяны Короткевич. И, естественно, Сергея Гайдукевича, опытного политика, который опирается на свою партию. Сюрприз в виде большого числа собранных подписей преподнесли Виктор Терещенко и Николай Улахович. Дождемся итогов проверки их подлинности.

Д.Партон: Валерий Иванович, у вас, я думаю, будет несколько другое мнение.

В.Карбалевич: Давайте вначале определимся с терминологией. То, что происходит, выборами в полном смысле этого слова назвать сложно. Это скорее политическая кампания, в рамках которой действующий Глава государства обеспечивает себе легитимность на новый президентский срок.

В демократической стране государство в ходе выборов сохраняет позицию нейтралитета. В Беларуси же государство является главным участником. И этого никто не скрывает. То есть мы имеем ситуацию, когда на стороне одного кандидата работает вся государственная система, весь государственный аппарат. Победить государство можно, только когда происходит революция. Но в Беларуси об этом сегодня и речи нет. Поэтому давайте будем говорить о том, что в Беларуси проходит политическая кампания под названием «Президентские выборы». И с этой точки зрения и надо оценивать итоги первого этапа. 

Д.Партон: Что ж, это ваше мнение, но есть, безусловно, и другие мнения, и другая, менее банальная аргументация. Если нет выборов, почему же на них пошли упомянутые опытнейшие политики Калякин и Лебедько? Почему принял участие БНФ? Они, что, понимают в политике меньше вас?

А.Шпаковский: Я тоже не согласен с точкой зрения коллеги Карбалевича. Проще всего сказать: этого нет, потому что я этого не вижу... Выборы — это не русская рулетка и не ставка в казино, где неизвестен результат. Вполне могут проходить выборы с определенным результатом. Потому что выборы — это в первую очередь инструмент демократии. И направлен на формирование органов государственного управления на основе волеизъявления граждан. И если волеизъявление граждан в Беларуси является предсказуемым для большинства политических аналитиков, то это вопрос лишь к участникам политического процесса.

Отмечу, что даже дипломаты  из ЕС в беседах отмечают: первый этап избирательной кампании прошел без каких–либо нарушений. Какое давление государства? В центре города политические противники действующего Президента беспрепятственно собирали подписи под бело–красно–белым флагом. Что еще нужно? Революции? Так их Беларуси не надо. Хватит уже — наелись!

Давайте вспомним 1994 год, когда Лукашенко приходил к власти. У Кебича был большой административный ресурс, но тем не менее победил его главный оппонент. Почему? А потому что за него было подавляющее большинство людей, которые поддерживали те лозунги, ту программу, с которой он выходил к ним. И сейчас сила Президента как политика в поддержке широкой коалиции общественных объединений, обычных граждан.

А почему люди должны поддерживать кандидатов с невнятной программой и бездарной избирательной кампанией? Ведь провалившиеся претенденты за несколько дней до окончания сбора подписей сами расписались в собственном бессилии. Я лично буду рад, если в оппозиции после выборов 2015 года пройдет обновление и там появятся новые толковые люди.

А.Дермант: Единственно правильной модели демократии и единственно правильной избирательной системы не существует. В Беларуси органическим образом сложилась такая модель, когда партии не являются влиятельными силами. Центром нашей политической системы является институт президентства. Во многом это связано с личностью самого Александра Лукашенко. Таких же сильных, харизматических личностей с какой–то реальной программой действий, к сожалению, с оппозиционной стороны не появилось.

И, видимо, не стоит пенять на систему выборов в Беларуси. Если мы посмотрим на системы ряда западных стран, то и они не идеальны. Например, в США нет прямых президентских выборов, итоговое решение принимает коллегия выборщиков. А разве можно считать разнообразием политической жизни двухпартийную систему, когда все сводится к двум монстрообразным партиям, которые доминируют в государствах на протяжении уже сотен лет?

У каждой страны есть своя политическая традиция. Есть она и у нас. Конечно, идет обновление, появляются новые лица. Но осуществляется это не революционными, а эволюционными методами.

Ю.Шевцов: Я бы хотел обратить внимание на внешнеполитический аспект выборов в нашей стране. Мне кажется, почему эта кампания прошла так тихо, спокойно и неброско, потому что Украина настолько напугала весь окружающий мир, что наша оппозиция реально перестала получать поддержку из–за рубежа своих радикальных лозунгов. То есть я бы рассматривал этот этап выборов прежде всего как победу белорусской дипломатии.

Д.Партон: Большинство белорусских политиков констатируют тот факт, что важнейшей отличительной особенностью начала этих выборов является в целом позитивный международный фон. Что, на ваш взгляд, повлияло на это?

Ю.Шевцов: Главное — это то, что и в Евросоюзе, и в России появилось очень понятное видение ключевой роли Беларуси для мира в Восточной Европе. Если у нас возникнет нестабильность, то сомкнутся два антироссийских очага: украинский и прибалтийский. И возникнет огромная полоса нестабильности, которая окончательно разделит Россию и Европу. Сегодня мы как бы локализируем украинский конфликт на своей южной границе, не даем ему превратиться в нечто куда более геополитически опасное.

В.Гигин: Безусловно, внешнеполитический фон изменился. Особенно по сравнению с прошлой избирательной кампанией. Нужно учитывать, что Евросоюз не является полностью самостоятельным игроком. Его внешнеполитическую концепцию во многом определяют США. Их не особо волнует мир в Восточной Европе — Украина это показала. Западные страны охватила какая–то военная истерия. Их интересует только одно: вырвать наш регион из российского влияния. Но сегодня в Беларуси они просто изменили свою тактику. Раньше делали ставку на силовой приход к власти националистической оппозиции. Сейчас поняли, что эти люди не обладают ресурсом для осуществления поставленных целей. Ни личностным, ни организационным. Поэтому США и пытаются претворить в жизнь так называемую концепцию трансформации режима. То есть воздействовать на реальную политическую силу, которая есть в Беларуси, а именно на действующую власть.

При этом надо четко понимать, что они  не отказались от идеи отстранения Александра Лукашенко от власти, а просто изменили методы и сроки. Если раньше это было силовое фронтальное наступление, то сейчас это попытка каким–то образом расшатать режим изнутри.

Что касается России, то там, наконец, после экстравагантных политических экзерциций поняли, что Беларусь — это самый надежный союзник у России в регионе. Да и Москва не готова, что бы кто ни говорил, к широкомасштабному столкновению с Западом. Потому и возникла ситуация, когда нынешняя власть в Беларуси устраивает на том или ином этапе и Запад, и Восток.

А.Шпаковский: Что касается общего внешнеполитического контекста, то он сегодня для нас в целом благоприятен. Но это только на первый взгляд. Потому что война в Украине остается для нас источником угрозы национальной безопасности. Не будем забывать, что у нас общая граница с Украиной протяженностью более тысячи километров. Сегодня у нас около 140 тысяч лиц, перемещенных из Украины, ищущих здесь пристанище. А еще существуют риски неконтролируемого распространения оружия, координации радикальных группировок, падения взаимного товарооборота.

Д.Партон: У нас в прямом эфире нашего интернет–телевидения Лидия Михайловна Ермошина отметила, что оппозиция, можно сказать, провалила эту выборную кампанию. Валерий Иванович, я вижу, вы хотите что–то добавить. Вы согласны с тем, что было сказано?

В.Карбалевич: Нет, я думаю, что здесь, скорее, искусственные идеологические конструкции, чем реальная ситуация. А реальная ситуация такая. Если сравнивать с предыдущей избирательной кампанией, то внимание мирового сообщества к Беларуси за эти 5 лет резко уменьшилось. Сегодня мы мало кому интересны. Основное внимание и со стороны Запада, и со стороны России переключилось на Украину. Беларусь оказалась как бы в стороне. Хорошо это или плохо? Смотреть можно по–разному. Но я хочу отметить вот что. А.Шпаковский говорил о том, что Беларусь — суверенное государство. Так вот это суверенное государство без внешних кредитов не может существовать. Сегодня суверенная Беларусь просит кредиты и на Востоке, и на Западе. И если бы роль нашей страны была действительно важной и ключевой, то нам бы эти кредиты охотно давали. А поскольку это не так, вопросы о получении кредитов становятся все более сложными. Поэтому не так уж и хорошо, что мы никому неинтересны. Потому что без внешней помощи белорусская экономика не выживет.

В.Гигин: А кто из стран, в том числе ЕС, живет без кредитов? Не знаю также, какие внешнеполитические аналитики согласятся с тем, что сегодняшняя Беларусь никому неинтересна. И что внимание ушло куда–то в сторону.

В.Карбалевич: Менее интересна.

В.Гигин: Менее интересна по сравнению с чем?

В.Карбалевич: По сравнению с прошлой президентской кампанией.

В.Гигин: Вы считаете, что тогда Беларусь была центром внешнеполитической активности?

В.Карбалевич: Центром нет. Но внимания к ней было гораздо больше.

В.Гигин: Возникает ощущение, что этот вывод вы делаете на основании того, что сократилось финансирование из–за рубежа оппозиционных структур. Извините меня, но когда в Беларусь в течение короткого времени приезжают лидеры крупнейших государств мира, когда Минск становится символом дипломатии. По–моему, это у вас какие–то идеологические конструкты, далекие от жизни.

Еще раз что касается кредитов. Сегодня ни одна экономика не может выжить, будучи в изолированном состоянии. Мир сегодня все более и более глобализируется. И в этом нет ничего плохого. Но если мы посмотрим на тот объем кредитов, который необходим Беларуси, и сравним с объемами кредитов ряда стран Евросоюза, той же Украины, то это вообще небо и земля.

А.Дермант: Если даже проследить публикации в США и Западной Европе, посвященные внешнеполитическим проблемам, причем самых разных «фабрик мысли», рейтинг упоминаний Беларуси резко возрос. Беларусь, позиция Президента, минские соглашения — об этом постоянно вспоминается. Это свидетельствует о том, что внимание к Беларуси в мире увеличилось. Особенно в последние год–два.

Д.Партон: Даже международные поисковые интернет–системы показывают резкий всплеск таких запросов.

В.Карбалевич: Это эхо украинских событий. Потому что в Минске проходят переговоры по Украине. Внимание не к Беларуси.

А.Шпаковский: А кто инициировал эти переговоры? Ведь не случайно они проходят не в Москве, Женеве или Астане. Я сейчас напомню, лидеры каких стран только за последние полгода посетили Беларусь: Вьетнам, Индия, Пакистан. А руководитель КНР находился в Беларуси с трехдневным визитом, что вообще само по себе является беспрецедентным событием.

Что касается внешних кредитов. Так вот объем внешнего долга Беларуси значительно ниже, чем большинства стран мира. Мы ведь исправно платим по долгам, у нас очень хороший кредитный рейтинг. Я помню, несколько лет назад Владимир Макей сказал очень примечательную и правильную фразу: если бы нам одолжили хотя бы десятую долю того, что дали Греции, мы построили бы страну будущего.

Вы все знаете, у кого сегодня самый большой в мире кредитный долг. В США, в Японии, Испании и так далее. Может, мы и их запишем в страны с падающей экономикой?

Ю.Шевцов: В принципе, здесь все понятно. Могу отметить, что первый этап избирательной кампании пройден просто филигранно. Без каких–либо эксцессов. Это говорит прежде всего о высокой степени эффективности всей системы управления в Беларуси. Это и внешняя политика, это и внутренние вопросы. Я просто не знаю ни одной страны, которая в похожей ситуации сумела бы вот так спокойно пройти этот этап.

Д.Партон: Одной из особенностей нынешней избирательной кампании названо то, что в ней впервые участвует женщина — Татьяна Короткевич. Фактически она уже, можно сказать, кандидат в Президенты Беларуси. При этом в ее поддержку высказалась даже партия БНФ, Белорусская социал–демократическая партия (Грамада), движение «Говори правду!». Но вот сегодня распечатал статью из российской «Независимой газеты» с таким заголовком: «Белорусская оппозиция занялась выяснением отношений». Там рассказывается о нападках на Короткевич, о пересчете подписей за нее, о недоверии к ней. Может, кто из участников пояснил бы, что происходит. Ведь, с одной стороны, она вроде как побеждает, выходит в кандидаты, а, с другой стороны, те, кто ее выдвигал и поддерживал, вдруг стали выражать ей недоверие.

А.Шпаковский: Проблемы белорусской оппозиции, наверное, еще с тех времен, когда они сами низвергли Зенона Позняка, стали уже традиционными. Возможно, эта проблема в какой–то степени и государства. У нас в стране, как мы знаем, нет такого инструмента, как финансирование политических партий. Поэтому оппозиционные партии финансируются из–за рубежа. Совершенно очевидно, что у Татьяны Короткевич этих ресурсов больше. Кроме того, за ней стоит амбициозная молодая команда, самый сильный менеджер из тех, кого могла породить оппозиционная среда, — Андрей Дмитриев. Естественно, те, кто с начала 90–х годов занимается публичной политикой, этого принять не могут. Почему? А потому что, во–первых, не исключено, что после выборов Запад сосредоточит свою поддержку на наиболее перспективных фигурах, а во–вторых, совершенно меняется внешнеполитический ландшафт. Если изменится образ белорусского государства в глазах Запада, то просто–напросто уже не получится спекулировать и эксплуатировать образ белорусской диктатуры и соответственно борьбы с ней. То есть необходимость в каком–то связующем звене в лице неких радикальных политизированных групп просто отпадет. Поэтому, исходя из инстинкта самосохранения, им нужно каким–то образом дестабилизировать политическую кампанию. А, во–вторых, утопить Короткевич, как говорится, в зародыше, утопить, как маленького котенка. С тем чтобы остаться при своих и заниматься тем, чем они занимались до сих пор.

В.Карбалевич: Честно говоря, от того, что происходит внутри оппозиции, мало зависит конечный результат. И мне не очень приятно слушать, как все мои коллеги радуются, что оппозиция такая слабая. Что она ничего не может, ничего не умеет. Дело в том, что оппозиция насильно выброшена из политической системы. Поэтому говорить о силе оппозиции в условиях жесткого авторитарного режима бессмысленно.

Меня волнует другой вопрос. Президентские выборы — это тот момент, когда должна происходить какая–то общенациональная дискуссия о будущем страны. О том, как поется в песне, «что же будет с Родиной и с нами». Вот такой дискуссии нет. А, между прочим, в сегодняшней Беларуси совершенно очевидно, что та социальная модель, которая была создана 21 год назад, исчерпала свой ресурс. Страна в историческом тупике. За прошедшие 5 лет все экономические показатели шли не вверх, а вниз. Нам обещали к концу пятилетки 1.000 долларов средней зарплаты, а сегодня, если смотреть по новому последнему курсу рубля, она меньше 400 долларов в эквиваленте. Я напомню, что 500 долларов было уже 5 лет назад. И сегодня главный вопрос, который обсуждается в экспертном сообществе, что будет делать Лукашенко после президентских выборов.

Все сегодня ругают оппозицию. Она такая–сякая, она плохая. Но я хочу обратить внимание, что у главного кандидата в Президенты — ныне действующего Главы государства — нет никакой программы. Он пока ничего не предлагает обществу. Единственная идея, с которой он идет на выборы: если меня не изберете, будет война, как в Украине. Назвать это предвыборной программой сложно. А мы обсуждаем, что там и почему с Короткевич. Или о том, почему Лебедько не набрал 100 тысяч подписей, и прочее.

А.Дермант: Подождите пару недель. Думаю, что программы кандидатов будут опубликованы и все мы сможем их прочитать и обсудить. Нужно обратить внимание на что, как за последний год изменился медийный ландшафт в Беларуси. Он стал разнообразен и дискуссионен. Но оппозиция всегда недовольна. Почему? На мой взгляд, потому, что в рамках этих дискуссий она не предлагает никаких идей. Вот смотрите. Прошли действительно очень важные события. Например, большая работа с Китаем по созданию индустриального парка. Или расширение внешнеполитических и внешнеэкономических связей Беларуси. Или возьмем строительство АЭС. Так вот, все важнейшие события в жизни Беларуси остаются вне поля внимания оппозиции. Для них события, которые как бы задают некие точки роста в будущем для белорусского общества и государства, неинтересны. Они хотят дискутировать только на свои темы. То есть идет просто самоустранение от тех вопросов, которые интересуют общество.

Ю.Шевцов: На поверхность в ходе этой кампании вышла молодая амбициозная команда, которая стоит за Короткевич. Они менеджеры, а не носители деструктивного сознания. Поэтому если все это и дальше продолжится, если у нас оппозиция будет и дальше развиваться в этом направлении, мы имеем шанс в скором времени увидеть ее с более важными политическими идеями и позициями, чем те, которые у нее есть сегодня.

Но пока внутри оппозиции наблюдается сильная идеологическая радикализация. И те люди, которые поехали воевать в Украину, или же те люди, которые не получают прежней поддержки с выходом на западные медиа, они никуда не исчезли. Вот здесь для нас я вижу опасность. У нас происходят одновременно два процесса: демаргинализация части оппозиции и все большая радикализация экстремистских сил.

В.Гигин: Мы живем в каком–то плену стереотипов. Суть в том, что если говорят об оппозиции, то почему–то подразумевают под ней Лебедько, Калякина, Костусева и так далее. А Гайдукевич или Терещенко разве не оппозиция? Они критикуют власть. Но это критика конкретная, без радикализма.

Посмотрите, как грамотно построила свою кампанию Короткевич. И дело даже не в том, что она женщина. Хотя это тоже удачный прием. Ей, например, задают острые вопросы, а она не идет, как танк, в лоб, отвечает грамотно. Это на самом деле и есть западный стиль политического поведения — не раздражать различные политические группировки.

В западной политической культуре после Второй мировой войны отошли от резких столкновений, произошла т.н. конвергенция идеологий.

Не соглашусь с Валерием Ивановичем в том, что у действующего Президента нет программы. Ежедневная деятельность Президента — это и есть его программа. Наверное, и быть иначе не может. Во–вторых, еще не дошла очередь до второго агитационно–пропагандистского этапа. Придет время, и, я уверен, мы всё увидим.

Д.Партон: Уважаемые коллеги! Перед завершением дискуссии я бы хотел предложить каждому участнику высказаться, как бы подытоживая наш разговор. Но, заканчивая эту встречу, мы не заканчиваем этот разговор. Впереди еще агитационная кампания, которая начнется после 10 сентября, потом непосредственно сами выборы. Думаю, мы еще не раз встретимся здесь у нас.

А.Шпаковский: Я соглашусь с тем, что действительно очень гладко прошел первый этап. В среде оппозиции начался неизбежный процесс обновления. И я надеюсь, что вот это обновление примет необратимый характер. И новые люди найдут в себе силы предложить какие–то действительно конструктивные решения. Например, если кандидат от этих сил не получит мандат доверия от народа, он может предложить государственной власти свои какие–то решения проблем. А может быть, и пойти поработать в органах власти над их реализацией.

Ю.Шевцов: Я думаю, что в оставшийся срок до непосредственно выборов нельзя расслабляться. Во–первых, с нас, скорее всего, снимут санкции. Все полностью или часть их. И если произойдет нормализация отношений с Западом, это будет небывалым потрясением для внешней политики в нашем регионе. Линия Президента на мир — это и есть, по сути, консенсусная позиция белорусского общества. Но в этом нужно видеть и нашу уязвимость. Не хочу проговаривать вслух возможные риски, но в этот момент нужно быть внимательным. Если получим по итогам международную легитимизацию этих выборов и нормализацию отношений с Западом, тогда наша политическая система может начать спокойное эволюционирование, развивая, возможно, и многопартийность.

В.Карбалевич: Я не согласился бы с тем, что избирательная кампания проходит активно. Наоборот, эта избирательная кампания самая апатичная, безразличная и равнодушная с точки зрения отношения общества к ней. Думаю, никто, кроме Александра Лукашенко, никто не собрал необходимые 100 тысяч подписей. А то, что сдали... Ну сдали. Это, видимо, вписывается в определенный сценарий власти. Но, собственно, не это интересно и не это важно. Я снова обращаю внимание на те глобальные вызовы, перед которыми стоит сегодня Беларусь. Травма от украинской трагедии сегодня фактически парализовала политическую волю белорусского социума. Сегодня нет воли к модернизации ни у власти, ни у оппозиции, ни у общества. К сожалению, мы именно в этом имеем консенсус. Но этот консенсус очень грустный. Потому что Беларусь чем дальше, тем больше выпадает из глобальных мировых тенденций. Само собой это не рассосется. И вот на этот вызов, к сожалению, общество ответа не дает.

А.Шпаковский: Лично я являюсь убежденным сторонником того, что рано или поздно у нас в Беларуси будет сформирована классическая политическая элита, состоящая из власти и оппозиции. В последней на смену политическим хулиганам приходят политические менеджеры. И я лично только приветствую это. Многие критические стрелы пускают в адрес действующей власти и Президента в отношении того, что падает заработная плата, что не растет благосостояние граждан и так далее. Да, действительно, мы пережили за это время несколько девальваций, есть проблемы с экспортом. Но не будем забывать, что мы индустриальная экспортно ориентированная страна и все наши проблемы связаны не столько с нашими собственными промахами, сколько с тем, что ухудшается ситуация у наших основных торговых партнеров. То есть это внешняя конъюнктура. И я абсолютно убежден, что в любом случае все станет на свои места. Если мы спокойно переживем вот эту эпоху турбулентности, то быстро восстановим все показатели.

Убежден, что не надо расслабляться цветочно–букетным периодом сбора подписей. Впереди может быть все, что угодно. И даже попытка Майдана. Понятно, что все это обречено на провал. Но в случае силового сценария или еще каких–то вещей у нас могут серьезно осложниться отношения с Западом. И мы опять окажемся в том же дипломатическом тупике. Соответственно должна быть укреплена безопасность и во время выборов, и после выборов. То есть безопасность, диверсификация экономики и формирование политической элиты — вот три кита сохранения белорусской стабильности.

В.Гигин: Согласен, нужна международная легитимность. Но это не значит, что ее следует добиваться, cтараясь всем понравиться. Всем, во–первых, не понравишься. А во–вторых, здесь не надо переходить границу. Об этом всегда нужно помнить и не особо обольщаться. Необходим и внутренний консенсус, но он не должен подменяться какой–то безыдейностью. И предвыборный период — великолепное время для формирования той идеи, которая скрепит нацию.

Кроме того, конечно же, нужна четкая экономическая стратегия. Да, есть внешние вызовы. Нужно, ориентируясь на наши лучшие годы, на лучший опыт, делать смелые шаги. И тогда Беларусь, конечно же, прорвется вперед.

Здесь говорилось, что мы выпадаем из исторического процесса. Непонятно, из какого исторического процесса мы выпадаем. Ни одна страна выпасть из исторического процесса никак не может. Это объективный процесс.

Беларусь сегодня находится в центре истории. На Беларусь устремляются взоры  всего мира. Белорусская модель развития становится все более привлекательной для большего числа стран. Это именно тот политический и социальный капитал, которым Беларусь, кстати говоря, может пользоваться в плане улучшения своих позиций. Но нам, если хотите, нужно преодолеть некую свою местечковость и постоянное стремление у кого–то учиться. Мы построили государство, у которого можно учиться. Да, у нас много проблем, у нас много недостатков, их нужно исправлять. Но мы построили это государство, и наше поколение  должно этим гордиться.

ivankir@tut.by

Советская Белоруссия № 167 (24797). Среда, 2 сентября 2015