Год назад во всех областных центрах закрылись приемники–распределители, некогда служившие пристанищем для несовершеннолетних беспризорников. Закрылись по хорошему поводу: в стране резко уменьшилось количество маленьких бродяг. Остался один на всех — в Минске, куда теперь доставляют скитальцев из разных уголков Беларуси.
...Помню Гомельский приемник десять лет назад. Добротное кирпичное здание в жилом микрорайоне (бывший детсад) было заполнено до отказа. Почти 20 «кочевников» сюда привозили регулярно. В основном их собирали на городских вокзалах и снимали с поездов. Неужели там сегодня действительно нет «ничьих» детей? Направляюсь к железной дороге.
Пятничная суета. Готовятся к отправке два дизеля — в свое время излюбленный способ передвижения юных «путешественников». Пока кондуктор пройдет с проверкой билетов, можно проехать несколько станций. А если попадется сердечный человек, то и тихонько преодолеть весь путь. В дежурной части милиции на железнодорожном вокзале Гомеля слегка удивляются моей просьбе заглянуть в укромные уголки и пройти по дизелям:
— Беспризорники? Да редкость это сегодня. Конечно, детвора периодически появляется. Но, чтобы «пачками», как раньше, — нет такого. Сейчас и кондукторы стали сознательнее, и люди — участливее.
Пара рейдовых «кругов» — без результата. В дизелях — сплошь молодежь. Но явно студенческого вида. Больше для порядка милиционеры задают пару–тройку стандартных вопросов пареньку, стоящему у вагона...
— Быть может, еще не сезон? — ищу ответы у Игоря Набатова, начальника Гомельского ОВД на транспорте.
— Да нет, все верно. В этом году у нас всего 4 ребенка, которые самовольно ушли из дому и попали в поле зрения наших сотрудников. Последний случай — 6–летний мальчишка крутился на вокзале возле поездов. Практически с вагона сняли. Оказалось, мама лишена родительских прав, дедушка — опекун. Пока выясняются все обстоятельства, мальчика определили в приют.
— А как с остальными? Приемника–распределителя ведь нет. В Минск?
— Отправка в Минск — это единичные случаи. Например, если в бегах осужденный подросток. Или ребенок ничего о себе не может сказать. В остальном решаем на месте. Выходим на родных. Порой доставляем домой сами.
Четыре беглеца — это, конечно, не проблема. Вот только за прошлый год в правоохранительные органы области поступило 670 заявлений о пропаже детей... Однако в УВД Гомельского облисполкома предлагают спокойно воспринимать эту цифру. Практически 90 процентов — случаи, когда родители, не дождавшись ребенка ко времени, сразу же идут в милицию, а через часок сын–дочь появляются на пороге.
— Ребенок обычно дома в 18.00, а тут не пришел, телефон недоступен, — типичный сценарий описывает заместитель начальника УВД Валерий Леонов. — Как правило, заигрался у друга, телефон разрядился... По каждому случаю ухода из дому мы проводим проверку. Если проблема в неблагополучии семьи, то ребенок из нее изолируется. Но статистика показывает уменьшение числа таких обращений. За три месяца этого года их стало почти в два раза меньше по сравнению с прошлым.
Это, во–первых, — видимый результат работы с трудными семьями. В проблемных «ячейках общества» сейчас детей почти не остается. Во–вторых, закрытие интернатов, которые всегда пополняли ряды беглецов, и хорошо развитая система приютов, принявшая на себя часть нагрузки приемника–распределителя.
Но бродяжничество, понятно, не исчезло. Потому в прокуратуре области, например, считают, что избавляться от приемников надо, однако при этом другую «точку» для беглецов в регионе иметь все же необходимо. Вопрос актуальный. Как и проблемы отцов и детей, подросткового возраста, жажды путешествий и свободы. Именно это для большинства детей становится толчком к дальним марш–броскам. Статистика говорит: 10 процентов беглецов кочуют регулярно. В этом году, например, 16–летняя Вика из Светлогорского района трижды объявлялась в розыск. Вроде и семья обычная, и дома порядок. А девочку из дому все равно уносит к новым знакомым... Не так давно всей милицией искали 9–летнего мальчишку из Гомельского района, который и раньше пропадал. Ныне обнаружили в собачьей будке... во дворе соседнего дома, где он мирно спал. Примеров — десятки. И не всегда «бегающая» детвора оседает в пределах своего города. А если заносит в глухую деревню или в другую область? А если вдруг «забывает», кто он и откуда? Разные бывают случаи. По правилам, в тот же день беспризорного ребенка должны сопроводить в столицу. Реально ли?
— Есть нюансы, — соглашается Александр Васильцов, заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних Гомельского облисполкома. — С одной стороны, ситуация заметно улучшилась. И такие «громоздкие» приемники в регионах уже не нужны. Другое дело, что сразу доставить ребенка в Минск не всегда возможно. А временно определить его в местный приют — порой проблема. Ведь это и требования санитарного режима, и необходимость охраны, если речь идет о трудном подростке...
По всей видимости, год, который прошел после закрытия приемников, — то самое время, когда можно делать первые выводы о ходе эксперимента. Что еще нужно, чтобы модель стала и понятной, и удобной, и полезной, — пока еще свежая тема для исследователей феномена «бродячих душ».
Фото автора.
