Недавний саммит “Восточного партнерства” в Риге оставил неоднозначное впечатление и очень много вопросов. Этот проект был запущен Евросоюзом в 2009 году для шести бывших советских республик — Беларуси, Азербайджана, Армении, Грузии, Молдовы и Украины. Цель объявили вполне благопристойную: углубление сотрудничества ради взаимного благополучия. Однако итоги шестилетней работы не очень радуют. Даже в таком первостепенном вопросе, как упрощение визового режима. И не без оснований министр иностранных дел нашей страны Владимир Макей отметил, что сегодня “Восточное партнерство” находится на разломе. Так есть ли будущее у этого объединения и могут ли его участники рассчитывать на реальные выгоды?
А судьи кто?
Александр Шпаковский, директор информационно-просветительского учреждения “Актуальная концепция”
Очередной саммит “Восточного партнерства”, к сожалению, подарил больше разочарований, чем надежд. Встречи участников инициативы все больше напоминают некие статусные светские рауты — церемониальные приемы с участием высоких гостей, где деловая практическая часть подменяется политическими амбициями.
Атмосфера своеобразного “элитного клуба” сопровождает “Восточное партнерство” на всех стадиях активности: от направления приглашений в подготовительной части до итоговых резолюций по завершении встречи. Организаторы долго и нудно измеряют “демократичность” приглашаемых к сотрудничеству государств, пытаются проводить сегрегацию среди их руководителей за “право представлять” флаг своей державы на саммите. А в завершение мероприятия нужно еще и “присягнуть на верность”, то есть всем вместе найти и обязательно “осудить” какойнибудь “недемократичный” режим.
При этом “хозяева вечеринки” в лице руководства ЕС уже не стесняются открыто говорить о том, что степень цивилизованности того или иного государства может зависеть от пресловутых двойных стандартов либо определяться по формуле: “к разным странам в Европе будут разные подходы”. В итоге у многих участников “Восточного партнерства” возникает закономерный вопрос о праве политической элиты ЕС на проведение фейс-контроля, что уже вызывает серьезные сомнения, как и факт самой элитарности “европейского клуба”.
Принято считать, что “наиболее продвинутыми” государствами “Восточного партнерства” являются Грузия, Украина и Молдова, которые, мол, дальше других пошли по пути интеграции с ЕС. Между тем именно эти страны одновременно являются и наиболее слабыми из всей постсоветской шестерки как в экономическом, так и в политическом смысле. Все три государства в разное время пережили насильственную смену власти, участвовали в локальных вооруженных конфликтах, потеряли часть своей территории и находятся в состоянии фактической холодной войны с Россией. При этом ни в одном случае Европейский союз не оказал своим продвинутым ученикам реальную помощь и, естественно, не стал замещать Россию в торгово-экономических отношениях. Выяснилось, что ЕС нужны только “демократические преобразования”. А вот продукция украинского самолетостроения, молдавские яблоки и грузинские вина в ЕС, увы, не востребованы. По тому же странному стечению обстоятельств демократические реформы, которые всегда начинались с революционным задором и благими помыслами, на выходе почемуто приводили к экономическому коллапсу, внутренним социальным конфликтам и обострению международной обстановки. Получается, то ли ученики на самом деле не такие уж продвинутые, то ли учителя учат совсем не тому...
В связи с этим неудивительно, что наиболее часто среди стран “Восточного партнерства” критикуют Беларусь и Азербайджан. Хотя Азербайджан в наибольшей степени проявляет свою экономическую состоятельность, а наша страна по праву может гордиться своей политической стабильностью. Официальный Минск предпочитает жить своим умом. Поэтому в истории нашей страны и нет обязательных атрибутов “молодой демократии”: за 25 лет ни одного Майдана, военного конфликта с соседями и даже ни одной самопровозглашенной республики. В общем, в нашей столице еврочиновнику скучно и нет увлекательных проблем, которые можно было создать, а потом решать всем миром.
Исходя из бесконфликтной логики поведения нашей дипломатии, мы проводим свою миротворческую миссию в Украине. Именно этой логикой объясняется и отказ нашей страны присоединяться к резолюциям “Восточного партнерства”, осуждающим Россию за действия в Крыму. В Минске не отказывают Украине в праве на территориальную целостность, но задаются вопросом: “А судьи кто?” Крым перешел под юрисдикцию России в обстановке тотального уклонения от выполнения присяги со стороны украинских военных, без единого выстрела и по воле проживающего там населения. Сейчас на этой территории мир, а в соседних украинских регионах полыхает гражданская война, которую стыдливо называют “антитеррористической операцией”.
Очевидно, что в украинском кризисе солидарно виноваты местные финансово-политические элиты и мировые державы. В Беларуси давно предлагают спокойно разобраться в сложившейся ситуации и найти приемлемый выход за столом переговоров, а не выдумывать очередные преграды и осуждающие резолюции. Именно поэтому министр иностранных дел Владимир Макей высказал мнение о том, что “Восточное партнерство” не должно быть “яблоком раздора” между Востоком и Западом, но, наоборот, может стать площадкой сотрудничества и безопасности. Только в этом случае инициатива будет иметь практический смысл. А участвовать в джентльменских клубах “только для белых” нашей стране неинтересно.
Двери для диалога открыты
Евгений Прейгерман, директор по исследованиям ОО “Дискуссионно-аналитическое сообщество “Либеральный клуб”
Называть состоявшийся в Риге саммит “Восточного партнерства” “светским раутом” и “церемониальным приемом” — значит совершенно не понимать ни сути самого партнерства, ни специфики сегодняшней геополитической ситуации в Восточной Европе, ни национально-государственных интересов нашей страны.
Если бы “Восточное партнерство” представляло собой лишь такие рауты и приемы в стиле “элитарного клуба”, то официальный Минск уже давно бы из него вышел и не принимал бы участия ни в каких саммитах и встречах. Однако наши власти не только не вышли из программы даже в самые сложные периоды отношений с ЕС в 2011—2012 годах, но и стараются максимально интенсивно развивать прагматичное сотрудничество в рамках “Восточного партнерства”.
Напомню, что наша страна стала автором уже нескольких интересных инициатив для “Восточного партнерства”, которые в Евросоюзе приняли к разработке. Это, например, идея создания бизнесизмерения партнерства. К слову, в Риге прошел уже второй деловой форум, на котором белорусская делегация была одной из самых многочисленных. Еще одна инициатива Беларуси, которая сейчас готовится к реализации, — это гармонизация цифровых рынков (о которой говорится и в итоговой декларации Рижского саммита).
Более того, уже летом в рамках “Восточного партнерства” состоится несколько важных и знаковых для нас событий. В частности, ожидается парафирование и подписание соглашений об упрощении визовых формальностей и реадмиссии между нашей страной и ЕС. Конкретную проектную оболочку должен приобрести диалог по вопросам модернизации. А в Минске впервые пройдет встреча министров иностранных дел “Восточного партнерства” и нескольких комиссаров ЕС.
Разумеется, в “Восточном партнерстве” проблем и противоречий более чем достаточно. У различных государств — членов ЕС (а их, напомню, 28!), как и у шести стран-партнеров, очень разные взгляды на многие вопросы. К тому же сегодня регион Восточной Европы находится в состоянии геополитического напряжения на фоне украинского кризиса. Градус противостояния между Россией и Западом достиг наивысшей отметки со времен холодной войны.
Это хорошо чувствовалось на всех мероприятиях в Риге. В какой-то момент геополитические противоречия чуть не поставили под сомнение возможность подписания итоговой декларации саммита. Это действительно очень серьезная проблемавызов для всего нашего региона. Мир и стабильность на Европейском континенте требуют от всех сторон отказа от конфронтационности в пользу конструктивного сотрудничества.
И постепенно понимание этого будет превалировать и в самом ЕС, и в странах “Восточного партнерства”, и в России. У Минска есть уникальный ресурс, чтобы способствовать началу диалога между ЕС и Евразийским экономическим союзом.
Теперь еще об одной важной теме Рижского саммита. Набирающий сейчас популярность в ЕС тезис о необходимости разных подходов к разным государствам — это как раз отражение давней и последовательной позиции Минска о том, что с каждой страной “Восточного партнерства” у ЕС должны быть дифференцированные отношения. Страны в партнерстве очень разные, у них часто диаметрально противоположные устремления. Например, Молдова, Украина и Грузия провозгласили курс на интеграцию с ЕС и заключили с Евросоюзом соглашения об ассоциации. Армения и Беларусь являются членами Евразийского экономического союза и даже теоретически не могут иметь такие соглашения с Евросоюзом. Азербайджан вообще держится в стороне от строгих интеграционных обязательств. Поэтому доминирование тезиса о дифференциации “Восточного партнерства” на Рижском саммите — это дипломатическая победа официального Минска.
В целом же значение Рижского саммита не стоит переоценивать. Дело в том, что в ЕС запущен широкий процесс консультаций по поводу будущего Европейской политики соседства (ЕПС). Это своего рода общая формула для отношений ЕС с 16 странамисоседками на востоке и юге. “Восточное партнерство” является региональным компонентом этой политики. Поэтому до окончания пересмотра ЕПС не может быть полной ясности и с ее восточным измерением. Так что саммит в Риге носил во многом промежуточный и даже консультативный характер.
