Круглолицая, чернявая, с большими выразительными глазами, стройной фигурой. А волосы. О них особый разговор. Когда она садилась на стул и расплетала тяжелую и толстую косу, волосы, рассыпаясь, закрывали спину, плечи и доставали до пола.
Павлина — моя тетка. Я рос у бабушки с дедушкой, так как родители уехали в Воркуту за “длинным” рублем. Были еще тетя и дядя, но Павлина старшая, ей уже 24 года.
Нас всех как магнитом тянуло к ее волосам: прикоснуться, расчесать, заплести косу, две, просто поиграться с ними. Когда Павлина была в хорошем настроении, то позволяла нам это.
От парней у красавицы Павлины не было отбоя. Но любила она одного — Виктора. Он жил в соседнем поселке, что в шести километрах от нас. Высокий, красивый, смелый. Слыл вожаком среди шпаны, “авторитетом”. Но в нашем городе из-за Павлины ему частенько доставалось от местных ухажеров. Со временем они успокоились и Виктора не трогали.
Встречались Павлина с Виктором около шести лет. Особенно по этому поводу нервничала бабушка:
— Павлина, тебе уже 24 года. Сколько он будет дурить тебе голову? Почему не делает предложения? Смотри, кинет, останешься в девках.
— Мама, ну как я ему об этом скажу? — старается быть спокойной Павлина.
А тут, как назло, Виктор вообще пропал. Его не было почти месяц.
— Вот видишь, Павлина. Говорили тебе, что бросит. Нашел себе другую, — твердили многочисленные родственники.
Я видел, как плакала тетя. Мне ее было очень жаль.
И вот в один из зимних вечеров в дверь постучали. В хату с шумом, гамом, частушками, прибаутками и клубами морозного воздуха ввалились сваты. Накрыли стол, выпили, закусили, поговорили. Осталось — согласие невесты. Павлина закрылась в своей комнате и горько плакала. Сваты те были не от Виктора, а от Николая. Невзрачный, щупленький, веснушчатый, невысокого росточка, он ходил за ней повсюду.
Бабушка дважды заходила в комнату к Павлине и долго уговаривала ее выйти и дать согласие.
Мне тогда было 7 лет. И я отчетливо помню, как вышла Павлина. Глаза ее были полны слез, губы дрожали. Подойдя к сватам, взяла от них буханку хлеба, несколько секунд подержала, прижав к груди, затем через колено резко переломила ее на две части и убежала в свою комнату.
Я тогда еще не понимал, что таким образом она дала свое согласие.
Проводили сватов. Легли спать. Вдруг раздается громкий стук в окно, затем в дверь.
Павлина кинулась к двери.
— Мама, это Виктор!
— Не пущу, — загородила выход мать. — Ты дала согласие. Назначен день свадьбы.
— Пусти, мама, я ему все это и скажу. Он опоздал, — произнесла, одеваясь, Павлина.
— Он же бандит, зарежет тебя, — заголосила бабушка. — Хоть со двора не выходи, чтобы мы тебя видели.
Виктор становился на колени, целовал ей ноги, руки, рычал, как раненый зверь, матерился, рвал на себе одежду.
— Ты опоздал, Витя. Я дала согласие, — твердила Павлина. Она была непреклонна.
Виктор уехал в другой город и их дороги разошлись.
Счастлива в том браке моя тетя не была. Жизнь не сложилась. Муж трагически погиб. Осталось двое детей.
С тех пор прошло 35 лет. С Павлиной мы не виделись два десятилетия. От дальнего родственника недавно узнал, что тетя совершенно случайно встретилась на улице с Виктором.
Оказалось, что он один.
Он сделал ей предложение.
Она дала согласие.
А вчера в моей квартире раздался междугородный телефонный звонок:
— Володя, здравствуй. Это я, Павлина...
Павлина. Красивее Павлины в нашем городе девушки не было.
