Он гордился белорусскими корнями, развивал русскую философию, а упокоился на тихом кладбище в Париже
Имя этого человека тесно связано с российской наукой, но, как уроженец белорусской земли, философ Николай Онуфриевич Лосский всегда мысленно обращался к судьбам малой родины. Одним из первых он оценил значимость для белорусской культуры творчества уроженца Витебщины художника Марка Шагала. За пределами родины в картинах своего земляка Лосский всегда усматривал «частицу дорогого, ушедшего мира», что безмерно согревало его сердце. Недавно минское издательство «Право и экономика» выпустило книгу известного ученого Николая Лосского «Воспоминания. Жизнь и философский путь». Корреспондент «Р» попросил члена редакционного совета кандидата философских наук Григория ЛЯНЬКЕВИЧА (на снимке слева) рассказать о судьбе и творчестве этого уникального белоруса.
— Григорий Чеславович, имя Николая Лосского мало о чем говорит нашему современнику. Что же это был за человек и в чем его заслуги перед философской наукой?
— Николай Лосский родился в 1870 году в местечке Креславка на берегу Западной Двины, ныне это территория Латвии. Сохранившиеся архивы креславской церкви Покровской Божьей Матери свидетельствуют: здесь крестили самого Николая, его братьев и сестер, здесь же нашли последний приют его близкие родственники.
Перипетии жизненного пути философа Лосского во многом объяснимы революционными событиями в Российской империи, ходом всей истории минувшего века.
Осенью 1891 года Николай становится студентом физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Молодого человека влекла наука в чистом виде. Уже тогда он посещает Публичную библиотеку, в которой знакомится с трудами Декарта, Спинозы, Лейбница и других ученых. Через год после окончания университета он получает степень магистра и зачисляется в приват-доценты университетской философской кафедры.
Однако решает поработать над диссертацией за границей, в частности в Швейцарии и Германии. Перед отъездом в Европу проводит лето у своей сестры Виктории. Ее муж Михаил Петрович Троицкий был ветеринарным врачом в Мстиславском уезде Могилевской губернии.
В это же время Николай с братом Иваном совершают велопрогулку до пароходной пристани в городке Пропойске на Соже (ныне Славгород на Могилевщине). Представляете, тогда Сож еще был судоходным — они на пароходе отправились в Киев, чтобы продолжить путешествие по украинским губерниям. До начала нового этапа работы над диссертацией также успевает прокатиться на велосипеде по Тиролю и Швейцарии до Цюриха, а оттуда в Париж на свадьбу Люси Лосской — дочери дальнего родственника Льва Николаевича. Этот человек неоднократно помогал ему прокладывать путь в постижение философии жизни. Что же касается второй части вопроса, то на него недавно попытались ответить участники круглого стола, состоявшегося в Институте философии НАН Беларуси. Творческое наследие Лосского огромно — около 300 работ и книг, многие из которых, например, «Мир как органическое целое» (1915), и сегодня актуальны.
— Как отреагировал Николай Лосский на события, связанные с Октябрьской революцией 1917 года?
— Лосский не приемлет власть большевиков, и прежде всего за их глумление над российской наукой и образованием, отрицание заслуг известных во всем мире русских ученых. В этой связи он так отзывается о новой власти: «Большевистская революция разрушила всю эту систему и чрезвычайно понизила уровень народного образования. Большевики хвалятся своими количественными успехами, но скрывают чрезвычайное понижение качества школы: во множестве школ учителями у них состоят лица, сами получившие только начальное образование, не умеющие грамотно писать и грамматически правильно выражать свою мысль».
О том, как складывались у Николая Лосского отношения с новой российской властью, красноречиво свидетельствуют отдельные эпизоды его воспоминаний.
Взять хотя бы такой пример: известный поэт того времени Андрей Белый уговорил Лосского прочитать публичную лекцию в основанной им Вольной философской академии на тему «Бог в системе органического миропонимания».
Это уже был 1919 год. Лекция состоялась при большом стечении народу в доме, отнятом у купеческой четы Елисеевых в пользу деятелей пролетарского искусства. В зале было много матросов и красноармейцев. В завершение лекции слова попросил матрос, один из тех, кого Троцкий называл «краса и гордость революции». Высокий мужчина крепкого телосложения сказал следующее: «Профессор Лосский говорит о Боге что-то непонятное и ненужное. Где Бог? Бог — это я». Затем, указав рукой на своих товарищей, он воскликнул: «Боги — это они».
После этой лекции Лосскому предложили работу в Вольной философской академии, основной задачей которой ее создатели считали содействие распространению идей социализма. Однако он отказывается от этого предложения, объясняя коллегам, что его философские взгляды ближе к православным канонам, нежели к идеям социализма.
К 1920 году в Петербурге еще более усилились трудности с продовольствием. Лосский принимает предложение читать курс «Введение в философию» в Народном университете на Шлиссельбургском тракте. Для голодающей семьи профессора это просто царский подарок — в качестве платы за каждую лекцию ему выдают несколько фунтов ароматного черного хлеба.
Он опять устраивается на кафедру философии Петербургского университета, но она вскоре разгромлена большевиками, а вся профессура уволена, в том числе и Лосский.
Свою отставку он воспринял как незаслуженную обиду. Тем более радостной отдушиной для Лосского стало приглашение актера Гайдебурова сказать вступительное слово перед началом спектакля по драме Бьернстьерне Бьернсона «Свыше нашей силы». Он приезжает в театр при Народном доме графини Паниной и там нарывается на скандал. Перед началом спектакля пожелала выступить председательница питерского союза безбожников товарищ Ядвига, но, когда она узнала, что Лосский будет защищать христианскую идею Царства Божия, в окружении свиты с шумом покинула театр.
В конце лета 1922 года Николая Лосского вызывают в ЧК, и, как он считал, по решению Троцкого, ему и группе русских философов предлагают покинуть родину. Формулировка типичная для того времени — контрреволюционная деятельность русских ученых.
С собой разрешили взять одну простыню и немного одежды. Однако запретили вывозить личные словари, так как эти книги большевики посчитали национальным достоянием советской России.
Вечером 15 ноября 1922 года под неусыпным оком чекистов всех ссыльных погрузили у Николаевского моста на немецкий пароход. Тогда же покидали пределы родины с семьями известные философы Николай Бердяев и Семен Франк, многие другие.
На этом пароходе прибыли в Германию, где большинство ученых решили издавать журнал и заниматься литературной деятельностью. Однако Николай Лосский с женой Людмилой Владимировной и детьми по предложению чехословацкого президента и правительства отправляется в Прагу.
— Нашел ли себя философ Лосский в эмиграции, где в то время вершилось много русских судеб?
— Он получает профессорскую эмигрантскую стипендию в 2000 крон от чехословацкого правительства. В Праге Николай Лосский сотрудничает с Карловым университетом, читает курс лекций «Философия Достоевского», снискавший большую популярность как у студентов, так и коллег.
Однако спокойные времена пролетели быстро, и на дворе уже был ноябрь 1939 года. Прагу оккупировала фашистская Германия. Гитлер распорядился закрыть все высшие чешские учебные заведения. Незадолго до этого наш земляк пишет книгу «Бог и мировое зло». Правда, немецкая цензура жестоко прошлась по рукописи, чтобы читатель не воспринял режим Гитлера как зло, свалившееся на Европу. Вскоре Лосский, как и многие другие ученые-эмигранты, попадает в поле зрения гестапо, участь его почти решена, но за него заступился игумен Рыльского монастыря в Болгарии, который убедил оккупационные власти не трогать пожилого русского профессора.
В апреле 1942 года Лосский с женой перебирается в Братиславу, где занимает кафедру философии в университете имени Яна Коменского. Причем все лекции читает на словацком и чешском языках.
— Как же сложилась жизнь Лосского после освобождения Европы от нацистского порабощения?
— Вслед за советскими солдатами-освободителями в Братиславу пришли работники НКВД, но русских профессоров они не тронули. Одному доктору, служившему в Красном Кресте, даже сказали: «У Лосского мировое имя; он политикой не занимается; пусть продолжает работать».
Однако у Лосского не стерлись в памяти прежние обиды и унижения. Он опасается возвращения в советскую Россию и через сына Андрея, награжденного высшим орденом США за подвиги в союзнической армии, добивается права иммиграции. Осенью 1947 года он устраивается как профессор философии в нью-йоркскую Свято-Владимирскую духовную академию. Здесь он знакомит слушателей со своими книгами, переведенными на английский язык: «Достоевский и его христианское миропонимание», «История русской философии» и «Христианская эстетика». Вскоре Лосский переселяется в городок Нью-Хевен, продолжая читать лекции в Нью-Йорке.
В конце 50-х годов прошлого века Лосский подводит итоги своей долгой жизни и печатается в «Богословском сборнике» Свято-Тихоновского монастыря. Это философские труды о корнях сепаратизма, идее всеединства в философии Владимира Соловьева, христианстве и буддизме как религии, противоречащей природе человека. Многие из его работ вызывают острую полемику как в США, так и в Европе, он сам признает, что у него теперь большое количество врагов, причем самых ожесточенных.
Надо заметить, у Николая Лосского была большая семья. Незадолго до смерти юной дочери у него родились сыновья Владимир, Борис и Андрей. Он дождался не только внуков, но и правнуков. Внучка Мария Лосская ныне живет в США, сколь это в ее силах, поддерживает связи между наследниками философа, живущими в Америке и Западной Европе.
Сам же Николай Онуфриевич, достигнув весьма почтенного возраста, в 1960 году покинул США и перебрался в Европу. Возможно, он навестил бы не только родной Петербург, ставший уже Ленинградом, но и родные места на белорусской земле. Однако 24 января 1965 года жизнь знаменитого философа завершилась в Париже. Похоронен Николай Лосский рядом со старшим сыном Владимиром на известном русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
На снимке внизу: ученые-эмигранты в составе чехословацкой делегации. Ужгород, август 1923 года. Белорус Николай ЛОССКИЙ (сидит, первый слева).
Фото: архив
