Если для нас, вступающих во взрослую жизнь, война – это просто страшное слово, то бывшие фронтовики, подпольщики, партизаны прошли через то пекло, в котором горели города и деревни, в котором сгорел каждый третий белорус. Мы тайком примеряем их мундиры с наградами, с трепетом ощущая их приятную тяжесть, а вместе с ней, пусть даже и отдаленное, чувство сопричастности к их подвигам.
Все это, вероятно, закономерно. Удивляет только то, что в адрес этих людей нет-нет да и услышишь негатив типа: без американцев мы не разбили бы Гитлера. А в партизанах некоторые вообще видят т
олько мародеров. Днем, дескать, прятались от немцев в лесах, а по ночам грабили местное население. Насчет американцев распространяться не буду, ибо не какого-нибудь американского Джона дедушка брал Берлин в 1945-м, а мой дедушка – мамин отец. Естественно, тогда он не был ни дедушкой, ни отцом, а был как я сегодня. И было их, таких отважных, тысячи, сотни тысяч.
Но если всех красноармейцев-фронтовиков я считаю отважными (по рассказам и по книгам мы знаем, что встречались и трусы, предатели, но не они делали на войне «погоду»), а подпольщиков и партизан считаю дважды отважными.
И вот почему. Несколько лет тому назад к моему дедушке часто приходил его земляк со Славгородчины Иван Александрович Семкин. Я всегда смотрела на него как на героического инопланетянина. Потому что он первым в деревне еще 7 ноября 1941 года поднял своих ровесников против немецких захватчиков. Создал подпольную комсомольскую организацию, а потом все ушли в партизанский отряд. Все они были настоящие народные мстители. И подозревать этих людей в каких-то неблаговидных делах – само по себе неуместно, если не сказать – греховно.
В тех же местах действовал и целый партизанский полк. Назывался «Тринадцать». Не знаю, откуда такое название. Но знаю разведчицу этого полка, Софью Игнатьевну Воронкову (до замужества Латышева). Так вот, сама ее жизнь, мне кажется, подвиг. На ее долю полной чашей выпало все то, что мы привыкли видеть героического в людях того сложного времени.
Восемнадцатилетняя девчушка Софья Латышева мастерски управлялась с трактором, подчас давая фору местным трактористам в деревне Усушек Чаусского района. Война застала Соню в Могилеве. Вместе с сотнями таких же молодых, горячо преданных Родине юношей и девушек, рыла противотанковый ров возле бывшего педтехникума, в который так мечтала поступить. Руководил работами Леонид Гаврилов. В первые дни оккупации на него донесли провокаторы. Немцы казнили Гаврилова. Его сын Владимир поклялся отомстить врагу за смерть отца. Он стал одним из организаторов подполья. В поисках надежных помощников в своем деле Владимир остановил выбор на Соне. Своего замысла от нее не скрывал и сразу же подключил к рискованному делу.
Надо было передать опасный груз (гранаты, тол) работнику водоканала Бирюкову. От Сони не скрывали: в случае провала – дело труба. «Провала не будет!» – твердила она. Уложила все полученное в ведро, сверху насыпала картошки – и в дорогу.
На Днепровском мосту охранники пристали: что несешь? И давай толкать ведро. Картошка рассыпается, а Соня – опять ее в ведро… словом, в таких случаях говорят: сами небесные силы помогли.
К сожалению, недолго пришлось девушке работать с Володей Гавриловым. Вскоре парня постигла судьба отца. К этому времени Софья выкупила (в полном смысле этого слова, за несколько кусков сала) у охранников военнопленного красноармейца Воронкова, который и стал ее советчиком и учителем в партизанском деле, ведь до войны Петр был курсантом военного училища. Вместе они ушли в лес. Так Софья Латышева стала Воронковой. И не было в полку более смелой и находчивой разведчицы, чем Сонейка, как ласково величал свою возлюбленную Петр Воронков.
В партизанском полку Софья была разведчицей, Петр – подрывником. Разведчица день и ночь на ногах, исходила всю округу. А он еще с кем-нибудь на пару иногда сутками лежал где-нибудь в болоте с зажатым в руке шнуром, который нужно дернуть при приближении вражеского эшелона. Иногда срабатывало. В таком случае оставалось только ноги унести. Бывали и такие ситуации, что заряд не сработал и ноги подвели… Это уже из разряда смертельных. И гибли. Но страх не довлел над людьми. Во всяком случае, в желающих попасть в группу подрывников недостатка не было.
Бывало, в самые неожиданные переплеты попадала и Соня. Однажды, выполняя задание в Чаусском районе, она заглянула к сестре Ольге. А у той в сундуке роется «партизан». Воронкова, прошедшая к тому времени если не все огни и воды, то очень многие, быстро сообразила, что к чему. В одно мгновение в руках сноровистой разведчицы оказалось и ружьишко пришельца, и ее собственный трофейный пистолет. «Партизан» пал на колени и давай молить о пощаде: дескать, бес попутал – хотел детишек побаловать обновками. Пожалела. Отпустила мужичонку. А тот, оказавшийся полицейским холуем из соседней деревни, решил отомстить Соне. Целый месяц выслеживал. Естественно, не один. Выследили. Недолго думая, начали ставить виселицу для Сони. А она исчезла, словно невидимка. Что тут было! Где бандитка? Всех перевешаем! Всех – это Ольгу Игнатьевну и четверых детишек мал мала меньше. Плач в четыре детских голоса и причитания их матери заставили «гостей» удалиться. При этом они заявили: «Все равно она будет на этой виселице».
К счастью, их мрачные предсказания не сбылись. Еще долгие недели и месяцы Софья Игнатьевна и Петр Семенович Воронковы будут спать в обнимку с боевым оружием, пока не очистится белорусская земля от непрошеных гостей. А потом будут восстанавливать все войной разрушенное, никому не говоря ни о своих славных делах, ни о том, через что им довелось пройти, что довелось пережить.
А сама наша героиня живет ныне в Могилеве, в скромном деревянном домике с пятиконечной звездочкой на фасаде, которой обычно отмечается у нас жилье ветеранов Великой Отечественной войны.
Надежда ПАВЛОВА, студентка БГУ
