Деревня Ольшаны, что в Столинском районе на Брестчине, по количеству населения и уровню жизни может дать фору даже некоторым райцентрам Беларуси. Добротные дома, дорогие автомобили, много детей на улицах и большие теплицы почти в каждом дворе — такими видит Ольшаны любой приезжий. Жизнь некоронованной “огуречной столицы”, где в горячий сезон купцы оставляют в день, как говорят некоторые, по миллиону долларов, бурно течет и изменяется. Но какая-то незримая основа все же остается. Как и десятилетия назад, Ольшаны держатся на трех китах, трех вечных ценностях, которые для полешуков имеют особое значение. Это — земля, семья и вера.
Земля
— У меня сейчас 140 гектаров. На 65 гектарах посажен сад, еще 10 гектаров — под яблоневыми питомниками. Остальное — капуста, огурцы, дом, автостоянка, склады, есть и болото, — рассказывает глава фермерского хозяйства “Ольшаны” Иван Гриб, один из крупнейших местных хозяев.
По полесским меркам, такой большой надел земли — это настоящее богатство. Дело в том, что более половины из нынешних сельхозугодий в Столинском районе люди получили в результате мелиорации. Раньше, когда здесь властвовали болота и регулярные разливы рек, у каждого земли было в обрез. Быть может, именно это и научило местных жителей, как сказали бы мы сейчас, совершенствовать аграрные технологии, повышать урожайность.
Было время, когда хорошим хозяевам приходилось бороться не только со сложными природными условиями, но и с перегибами чиновников. В советские годы не раз делались попытки выбить из ольшанцев их “гаспадарлівасць”. То с бульдозерами и пилами шли на парники, то запрещали строить теплицы высотой более 70 сантиметров, то разрешали обрабатывать не более 1,5 гектара земли.
Выстояли.
— Если дадут гектаров двести болотистых земель, то я куплю экскаватор, бульдозер и начну работу, — делится планами Иван Гриб. — Я был в Голландии, видел, как там осушают.
Восприимчивость к успешному чужому опыту — это тоже в менталитете местных жителей. Когда у тебя маленький кусок земли и большая семья, то, как говорится, хочешь жить — умей работать. Делай, как сосед, но только лучше. Езжай на заработки в другие районы, области и даже страны. Привози домой деньги и опыт.
Крымские татары, которые еще со времен Великого княжества Литовского поселились в этих местах, научили полешуков премудростям цветоводства и овощеводства.
Евреи, осевшие здесь из-за гонений в центральной части Российской империи, передали богатый опыт ремесленной деятельности. Говорят, в свое время местные мастера шили сапоги для самих польских королей. Эта обувь, как передается из поколения в поколение, была очень мягкой, сидела на ноге, как носок. Но при этом для проверки в сапоги можно было налить воды, и они ее не пропускали.
Славились жители здешних мест и тем, что еще до изобретения холодильников варили мороженое и возили его на продажу даже в далекую Варшаву.
— Я помню, как мой дед зимой резал на Горыни, местной большой реке, лед и засыпал его древесными опилками. Ставишь в этот лед большой бидон с мороженым и везешь, — вспоминает местная жительница, родившаяся в Давид-Городке, на протяжении многих веков соперничавшем в торговле с Пинском и Ольшанами.
Семья
— Счастье зависит от семьи больше, чем от денег, — делится своей жизненной философией Иван Гриб.— Важно, как муж сойдется с женой. Пусть дом будет не самый лучший. Пусть денег немного — все можно заработать. Но если нет взаимопонимания в семье, то деньги ничем не помогут. Порой лучше беднее, но чтобы у человека на душе было весело. А тот, кто хочет много денег, просто должен больше работать.
На Столинщине примерно на 83 тысячи жителей приходится почти 2 тысячи многодетных семей. У самого Ивана Гриба шесть детей и пятнадцать внуков. У одного из его сыновей, которому около 30 лет, уже четверо.
Этот феномен, если вдуматься, объясняется, видимо, просто. Ребенок в большом крестьянском хозяйстве — с малых лет помощник.
Первый урожай огурцов в ольшанских теплицах собирают уже к 20 апреля — 1 мая. Секрет такой “скороспелости” в здравом экономическом расчете: чем раньше предложишь покупателю, тем больше заработаешь.
А для этого рассаду приходится высаживать еще в феврале и с помощью дров и буржуек отапливать большие теплицы. Без помощи детей и не управишься.
— Я ложусь спать сразу после телепередачи вечерних новостей, а иногда и раньше, — рассказывает Иван Гриб про свой февральско-мартовский график жизни. — Встаю в три часа, сменяю кого-нибудь из сыновей и подкидываю дрова до утра. Наемные работники приходят к восьми утра, а я с сыновьями на месте встречаюсь уже в семь — половине восьмого.
Хозяйство у Ивана Васильевича за годы выросло. Сейчас даже большой семьей не управиться. Поэтому у Гриба постоянно трудятся по 60—70 наемных работников — местных жителей и из соседнего Житковичского района. Каждый день их возят на автобусе, принадлежащем фермеру. Еще какое-то количество нанимают на сезонные работы. И им деньги, и хозяину прибыль.
Правда, поговаривают некоторые, что большие деньги людей развращают, портят. Поэтому ольшанцы и покупают дорогие автомобили, строят большие дома, но кто-то и пьет, сорит деньгами.
— Если человек разумный, то его деньги не испортят, — не соглашается Иван Гриб. — Сам я никогда не придавал им слишком большого значения. Не было и мечтаний: вот заработаю много и буду царь и бог. За жизнь свою ни разу галстука не носил. Не езжу на отдых на курорты, хотя могу себе это позволить. Вот решил лучше заниматься агроэкотуризмом. Поставлю на берегу Припяти три домика. Попробую, что получится. Деньги на ерунду не трачу. Заработал — купил машину. Не получилось — буду стараться, работать лучше.
Вера
— Мы баптисты, — объясняет Иван Васильевич одну из причин особого уклада в Ольшанах. — В воскресенье не сажаем, даже если хорошая погода. Полить, если это возможно, стараемся заранее.
Протестантская община в Ольшанах — одна из крупнейших в Беларуси.
— У моего отца было восемь детей. Мать в воскресенье не разрешала даже пойти и ножиком палочку построгать, — вспоминает Иван Гриб. — У нас в деревне одна половина баптисты, вторая — православные. Но ярых нет, ведь все очень переплетено.
И действительно. На одной улице неподалеку от протестантского молебного дома строится православный храм.
— Вера приносит очень много хорошего, — считает он. — В других деревнях у многих только одна мысль — как бы выпить. А наши люди в Ольшанах парники держат. Некоторые на заработки ездят. Я и с рабочими стараюсь быть построже. Если вижу, что человек может выпить, так деньги его жене отдаю. Конечно, многим это не нравится. Но мне зато спокойнее: зачем, чтобы он неделю пил, сломал трактор, а я остался без работника? Вообще у нас в большинстве люди работящие, непьющие, неворующие. Посади у нас на участке лук — никто не возьмет. А поедешь куда-нибудь в сторону России, так там у поля с капустой по пять сторожей ходят.
Впрочем, в экстремальных условиях болотистого Полесья за много веков религиозная вера, видимо, породила и что-то более глубокое. И это можно назвать верой в себя, верой в собственные силы.
Вот и мировой кризис фермер Иван Гриб встретил без паники. Да, признается он, продукция стала дешевле. У него в нынешнем году богатый урожай яблок. Саженцы специально вез из Польши. Яблоки по 300 граммов не редкость, а некоторые — и по полкило. Да вот принимают их с учетом кризиса вдвое дешевле, чем в прошлом году. Но, например, тракторы и другая техника подешевели, дизтопливо было по нормальной цене. “Если это сопоставить, то выходит, что в этом году получилось то же, что и в прошлом”, — подводит он итог своей простой “бухгалтерии”.
Продавать огурцы в России стало сложнее. Виной тому не только кризис, но и китайцы. Довозят свои овощи даже до северного Петербурга. Мало того, даже в Беларуси, в Брестской области взяли землю в аренду, собираются заниматься тепличным хозяйством.
— Если китайцы взялись за огурцы, так мы займемся чем-нибудь другим, — спокойно, без бравады рассуждает Иван Гриб. — Например, я уже заложил сад, собираю яблоки. Думаю голубикой заниматься. А если, как говорят, климат поменяется, бананы начну выращивать. Кто знает, что дальше будет?
И как тут его понять: то ли он шутит про бананы, то ли просто полешук верит в собственные силы?
