Чуть больше года назад в Парке высоких технологий были зарегистрированы первые резиденты. Насколько оправдались их ожидания? Какие перспективы трудоустройства получили выпускники белорусских технических вузов? Вызвал ли наш Парк высоких технологий заинтересованность у иностранных инвесторов? Наконец, как скоро он приобретет реальные очертания на карте Минска? За время интернет–конференции глава администрации ПВТ Валерий Вильямович Цепкало ответил на 38 вопросов посетителей нашего сайта.Борис: За время с момента создания ПВТ вы посещали аналогичные структуры во многих странах мира. Какая модель является для нашего Парка примером? Какие у белорусского Парка есть плюсы и минусы?
В.Ц.: Трудно говорить о какой–то определенной модели. Мы должны все–таки учитывать наши реалии и условия, в которых стартовал белорусский ПВТ. В мире условно существуют два подхода к созданию аналогичных структур. Первый: Парк создается для поддержки отечественных компаний, как это принято в США и Западной Европе. Причем привлечение иностранных предприятий не только не ставится в качестве задачи, но и не приветствуется. Другой путь был подсказан необходимостью ускоренной модернизации (Сингапур, Индия, Малайзия, Китай). Его суть заключается в создании особых условий для крупных иностранных корпораций, которые уже добились успеха в мире. В отсутствие собственных высокотехнологичных производств страны Юго–Восточной Азии использовали международные компании для обучения местных кадров новым технологиям, маркетингу, работе с персоналом, организации производства и другим факторам, необходимым для успешной конкуренции на мировых рынках.
В Беларуси на момент создания ПВТ уже имелись серьезные заделы в области производства программного обеспечения, хотя и не было компаний, признанных в мире, таких как Nokia, Philips или SAP. Так что приход крупных международных корпораций на еще слабый белорусский рынок сильно ударил бы по кадровому составу отечественных компаний, неспособных предложить для программистов мировые условия оплаты труда. Именно поэтому на первом этапе мы сделали ставку на поддержание и становление предприятий, которые к тому времени уже присутствовали на белорусском рынке. Такой подход принят в США, Германии и ряде стран Северной Европы, прежде всего Финляндии и Швеции. Теперь на наш внутренний рынок стали приходить зарубежные компании. Но они уже не разрушают, а стимулируют его дальнейшее развитие.
Александр: Можно ли подвести какие–то первые итоги с момента начала работы Парка?
В.Ц.: Для оценки эффективности того или иного проекта, как правило, требуется 3 — 4 года. В России планируют подвести первые итоги деятельности технопарков только в 2010 году. И все же некоторые цифры мы можем озвучить уже сегодня. На 21 июня в качестве резидентов ПВТ зарегистрированы 26 компаний, а также 5 бизнес–проектов государственных предприятий и институтов. Кроме того, в мае в Парке был зарегистрирован первый индивидуальный предприниматель из Гомеля. На 80 процентов производимое ими программное обеспечение (ПО) поставляется иностранным заказчикам. В прошлом году его было продано на 22 миллиона долларов. Это на 263 процента (!) больше, чем в 2005 году. А в первом квартале этого года объем производства на экспорт уже составил 8,7 миллиона долларов, что в 3 раза выше, чем за тот же период 2006 года. По–моему, такая эффективность является уникальной не только в странах СНГ, но и в Европе.
Евгений: Почему вы решили сконцентрироваться на информационных технологиях, а не на всех направлениях научно–технического сотрудничества?
В.Ц.: В мире на сегодняшний день лишь США способны конкурировать по всем направлениям развития современных технологий. Россия к 2020 году планирует конкурировать по 4 — 6 высокотехнологичным сегментам экономики. Даже многомиллиардная Индия сделала ставку лишь на два направления: информационные технологии и фармацевтику. Финны развивают мобильную телефонию и лесопереработку. Шведы — телекоммуникации и автомобилестроение. Норвежцы — кораблестроение. Южная Корея приняла решение сосредоточить свои научные, организационные и финансовые усилия на разработке ЖКИ–мониторов, матриц для телевизоров и персональных компьютеров. Так что опыт консолидации усилий на одном направлении является сегодня мировой практикой.
А выбор информационных технологий в качестве главного направления обусловлен тем, что они, в отличие от других высокотехнологичных отраслей, не требуют существенных материальных вложений для создания инфраструктуры и развития. Например, в России общий объем финансирования работ в области нанотехнологий за счет средств федерального бюджета в 2005 — 2006 годах составил 200 миллионов долларов США. Так что выбор вполне понятен. Хотя я думаю, что Беларусь в состоянии «вытянуть» еще одно, максимум два направления, где она могла бы в той или иной степени конкурировать с ведущими мировыми интеллектуальными центрами. Главное – сконцентрироваться на выборе тех технологий, которые имеют самую высокую рентабельность.
Елка: Какие страны проявляют интерес к сотрудничеству с ПВТ? Какие были интересные заказы?
В.Ц.: Основные заказчики — это представители практически всех европейских стран, США и России. Например, самый крупный оператор мобильной связи Голландии недавно объявил о новой услуге — передаче видеоизображений через мобильные телефоны. Разработка программного обеспечения осуществлялась резидентом нашего Парка. Также наши программисты делали ПО для Лондонской фондовой биржи, Центробанка Российской Федерации, Тюменской нефтяной компании, информагентства Рейтер и т.д.
Игорь: Недавно прочитал, что ПВТ заключил несколько соглашений с технопарками Китая и финским Технополисом. Что это дает нам, кроме международного признания?
В.Ц.: Международное признание – вещь на самом деле не такая уж второстепенная. Ведь компании, которые располагаются в шведских, финских, индийских, китайских и иных парках, в том числе Philips, Nokia, Siemens и другие, внимательно следят за тем, как развивается сотрудничество их парков с нашим. Некоторые из них уже приняли решение об открытии центров исследований и разработок в белорусском ПВТ. Например, в конце августа — начале сентября в нашем Парке планируется регистрация пятой по величине европейской компании в области разработки ПО TietoEnator.
С другой стороны, перед нами стоит достаточно амбициозная задача — через 3 — 4 года стать Парком мирового уровня. А сотрудничество с ведущими технопарками мира позволяет использовать их лучший опыт и практику. Благодаря этому мы сможем избежать движения «методом проб и ошибок», как это было с другими парками. Мы хотим с самого начала делать все так, чтобы потом не пришлось переделывать.
Валерий Павлович Матеюк, преподаватель университета: Чем ПВТ отличается от других технопарков в нашей стране — Академтехнополиса при НАН Беларуси, Метеолита при БНТУ, Могилевского технопарка, которые существуют уже почти 10 лет?
В.Ц.: Прежде всего, Парк высоких технологий является национальным проектом. Все остальные наши технопарки существуют при министерствах и ведомствах.
В.М.: Чем обусловлен столь стремительный рост ПВТ? В России, Украине и других странах СНГ пока дальше разговоров дело, похоже, не продвинулось.
В.Ц.: Как показывают опросы ведущих компаний мира, существует много факторов, способных повлиять на принятие решения компаниями о размещении центров исследований и разработок в той или иной стране. Это и традиции в соответствующей области, и уровень технического образования, и налоговый режим, и знание иностранных языков. Но самое главное — это четкое указание государства, с какими направлениями оно связывает свои конкурентные преимущества. Тот факт, что проект создания ПВТ курируется лично Президентом, является более чем убедительным сигналом для иностранных инвесторов и определяющим для принятия положительного решения о сотрудничестве с нашей страной в этой области. Неудивительно, что всего лишь за год работы Парк высоких технологий сумел стать лидером среди научных парков в СНГ.
Быстрых результатов мы смогли добиться и благодаря тому, что начали работать по принципу экстерриториальности. То есть наши компании имеют возможность пользоваться мерами государственной поддержки уже сегодня, не дожидаясь, пока будет создана соответствующая инфраструктура. Этим самым мы отличаемся от концепции создания технопарков в России, Украине и других странах СНГ, где меры господдержки могут быть только на специально отведенной территории.
Н.Д.: Кстати, одним из первых на интернет–конференцию пришел вопрос от журналистов из Киева, которые интересуются архитектурной концепцией белорусского Парка высоких технологий. Хотят взять у вас интервью на эту тему.
В.Ц.: Что ж, мы с удовольствием ответим на все их вопросы.
Н.Д.: А проявили ли иностранные инвесторы заинтересованность в участии в строительстве ПВТ?
В.Ц.: Конечно. До 15 июля должен быть готов эскизный проект застройки ПВТ, который разрабатывает компания из ЮАР — Lyons Financial Solutions. Тогда же будет сформулирован и консорциум инвесторов, состоящий из резидентов, финансовых инвесторов и профессиональных «девелоперов» (специалистов в области строительства и управления недвижимостью). В настоящий момент мы ведем переговоры с рядом крупнейших инвестиционных фондов, в том числе и с третьей в мире японской финансовой группой Nomura, в распоряжении которой находятся активы на сумму свыше 1 триллиона долларов. Заинтересованность в проекте выразили и два американских инвестиционных фонда.
Юрий: Предполагается ли в рамках ПВТ создание венчурных фондов, которые смогут финансировать начинающие компании? На мой взгляд, их отсутствие препятствует появлению в нашей стране компаний, способных разрабатывать и продавать собственные продукты вместо разработки заказного ПО.
В.Ц.: Действительно, в мировой экономике венчурный капитал оказал огромное влияние на развитие информационных технологий. Когда иные финансовые источники воздерживаются от рискованных вложений, венчурное инвестирование становится пусковым механизмом для создания новых и модернизации действующих производств. Поэтому в настоящий момент мы разрабатываем предложения по созданию венчурного фонда с возможным привлечением Европейского банка реконструкции и развития.
Провокатор: Вопрос на засыпку. Парк называется Парком высоких технологий. Чем определяется, какие технологии высокие, а какие — нет?
В.Ц.: Традиционно считается, что высокие технологии — это те, где доля интеллекта выше стоимости оборудования, сырья и материалов, из которых произведен тот или иной продукт. В структуре стоимости ПО интеллектуальная составляющая может достигать 95 процентов. В структуре стоимости мебели, изделий из стекла, металла, даже в микроэлектронике интеллектуальная составляющая не превышает 10 процентов.
Константин Афанасьевич Бочков, проректор по научной работе Белорусского государственного университета транспорта, профессор, доктор технических наук: Потенциал нашей вузовской науки достаточно высок. Однако основной ее недостаток — низкий уровень внедрения инновационных разработок в производство. Какие новые возможности может предоставить ПВТ для вузовской науки?
В.Ц.: Мы тесно сотрудничаем с ведущими вузами страны — БГУИР, БГУ, БНТУ, Гродненским университетом. В этих учебных заведениях создаются лаборатории, научные и обучающие центры, которые ориентированы не только на то, чтобы максимально сократить период адаптации студента–выпускника к реальным потребностям производства, но и разрабатывать, и проводить исследования в тех направлениях, которые могут быть востребованы на отечественном и мировом рынках. В частности, совместный Центр исследований и разработок на базе Гродненского государственного университета будет создавать компания TietoEnator.
ot_vinta: Неужели в мире нет технопарков, в которых налоги близки к нулю? Есть какой–то глобальный налоговый оптимум для ПВТ?
В.Ц.: Несмотря на специальный режим налогообложения в отношении резидентов ПВТ, общий объем налоговых поступлений увеличился почти в 2 раза (за счет создания новых рабочих мест и роста заработной платы). Как отмечал Президент, перед нами ставилась задача сделать белорусский ПВТ с уникальной благоприятной средой для развития информационных технологий, где бы «совокупность экономических, социальных и правовых условий превосходила уровень, достигнутый на сегодняшний день в аналогичных парках Западной и Восточной Европы, стран СНГ». Конечно, в ряде стран — например, в КНР, Индии, Бахрейне, ОАЭ — эти условия еще более привлекательные. Однако необходимо учитывать и другие факторы конкурентоспособности белорусского ПВТ — как я уже говорил, огромную роль играют уровень образования, географическое расположение и внимание со стороны руководства страны.
Полинка: Ваше мнение о пиратском софте на белорусском рынке? Планирует ли администрация Парка каким–то образом повлиять на существующую ситуацию?
В.Ц.: В октябре совместно с Всемирной организацией интеллектуальной собственности и Комитетом ООН по промышленному развитию мы планируем провести конференцию по проблемам защиты прав интеллектуальной собственности. Параллельно ведем переговоры с основными поставщиками ПО об условиях покупки и лицензирования их продуктов государственными органами и системой образования. Считаю, что пришло время серьезно заняться этим вопросом. У нас существует развитое законодательство в этой области, но нет правоприменительной практики. И самое главное — в обществе отсутствует уважение к чужой интеллектуальной собственности. У нас не привыкли воспринимать программный продукт как чье–то неотъемлемое право. И до тех пор, пока мы не добьемся в этой сфере должного порядка, крупный иностранный производитель будет опасаться, что продукт, произведенный им в Беларуси, может быть украден.
Кирилл: Сколько зарабатывают программисты в ПВТ? Может ли их заработная плата удержать хороших специалистов в Беларуси, для чего, собственно, и создавался Парк?
В.Ц.: В январе — марте средняя заработная плата в Парке составила 600 долларов, что выше, чем во всех отраслях белорусской экономики. Здесь надо учитывать и тот факт, что основная масса сотрудников компании — молодежь, вчерашние выпускники вузов. А около 20 процентов — вообще студенты и работают неполный рабочий день.
Что же касается второго вашего вопроса, то факты сегодня говорят о том, что люди не только перестали уезжать из Беларуси, но и начали возвращаться обратно из США, России, Германии и других стран.
Виктор: Сколько выпускников белорусских технических вузов в этом году попали на работу в ПВТ?
В.Ц.: В прошлом году 98 процентов из 795 созданных новых рабочих мест было укомплектовано за счет выпускников вузов и молодых специалистов в области информационных технологий в возрасте до 30 лет. В этом году уже создано еще 244 новых рабочих места. Кстати, в штате IT–компаний все больше появляется представительниц слабого пола.
Дмитрий: Сейчас на рынке труда спрос на высококвалифицированных программистов значительно превышает предложение. Каким образом планируется удовлетворять кадровый голод и повышать качество подготовки специалистов, если выпускник вуза получает в несколько раз больше, чем преподаватель?
В.Ц.: Вы затронули действительно актуальные вопросы. Проблема оплаты преподавательских кадров обсуждалась на нашем семинаре «IT–образование в Республике Беларусь», который мы организовали совместно с Министерством образования и всеми заинтересованными университетами. В нем приняли участие представители TietoEnator, а также ведущих мировых корпораций в области разработки программного обеспечения — Microsoft, Oracle, Cisco и др. Здесь же обсуждались и вопросы создания IT–академии. С материалами семинара вы сможете ознакомиться на нашем сайте www.park.by.
shura_k: Ежегодно белорусские вузы выпускают порядка 2,5 тысячи молодых IT–специалистов. И конкурсы на факультетах, где готовят программистов, постоянно растут. Не кажется ли вам, что скоро в стране появятся тысячи лишних «IT–шников», которых не уместит ПВТ? Подобно тому, как сегодня не могут найти работу те, кто погнался когда–то за модным дипломом юриста.
В.Ц.: Рынок таких специальностей, как юристы, бухгалтеры, педагоги или филологи, ограничен внутренними потребностями страны. Они не производят материальных благ и не могут производить продукцию на экспорт. Спрос на специалистов в области IT в мире, наоборот, растет с каждым годом. Если сегодня мы в два раза увеличим выпуск программистов — это все равно не удовлетворит потребности даже наших компаний–резидентов, которые утверждают, что готовы трудоустроить всех способных молодых людей.
Фото Александра КУЛЕВСКОГО.
