Они не страдают алкогольной или наркотической зависимостью, не тиранят домашних, искренне считают себя хорошими мужьями. Просто в один далеко не прекрасный день исчезают из жизни своих детей после развода с женами. Почему так происходит и чья в этом вина? Попытаемся разобраться на примере откровенных историй «бывших отцов».
- Со мной приключилось почти то же, что и с летчиком Ненароковым в советском фильме «Экипаж», — начинает свой рассказ 46-летний Артур, отец взрослой дочери Насти, с которой последний раз виделся больше 10 лет назад. Несмотря на то что в его повествовании прослеживаются очевидные нестыковки с поведением героя Анатолия Васильева, воплотившего на экране образ любящего, нежного, заботливого отца и волею вздорной жены разлученного с сыном, Артур уверен: ему так же не повезло со своей Алевтиной. — Мы поженились очень рано, едва нам стукнуло по 18. Любовь и прочие глупости, включающие незапланированную беременность. Родители с обеих сторон были против этого брака, но нам хотелось доказать всему миру… Даже не знаю, что именно. Доказали: сыграли свадьбу, родили ребенка. И любовь испарилась. Придирки, скандалы. Каждый из нас уже понял, что поторопился с семейной жизнью, и если бы не Настя, мы тихо-мирно разошлись бы, сохранив воспоминания о светлой первой любви. Но уйти от ребенка намного сложнее, чем от жены. И не потому, что у меня была какая-то сильная привязанность к девочке, врать не стану: отцовский инстинкт молчал, даже когда я качал ее бессонными ночами на руках, кормил из бутылочки, гулял с коляской в парке. Более того, я видел в этом крохотном существе главную причину того, что жизнь превратилась в какую-то нудную бытовуху.
Я учился на заочном и пахал на двух работах, чтобы содержать семью, а мои сверстники ловили кайф от беззаботной молодости: вечеринки, знакомства в интернет-чатах, свидания вслепую… Жизнь у них била ключом, пока мы с женой закупались подгузниками. Но все-таки я чувствовал какую-то ответственность за Настю. И, в общем-то, хорошо к ней относился. Проблема в том, что в нашу жизнь активно вмешивались мои родители, теща с тестем, неожиданно объединившиеся в попытках сохранить трещавший по швам брак детей. Нам постоянно читали нотации о том, что ребенок не должен расти безотцовщиной, что нужно было думать раньше, а теперь уже поздно пить боржоми… Сейчас, на пятом десятке, я понимаю: такие разговоры только распаляли нас с женой, вгоняли в жуткую депрессию. Представьте: нам по 20 лет, а вся родня считает, что мы теперь должны жить только ради малышки.
Кое-как протянули еще четыре года. Со взаимными упреками, ссорами, рукоприкладством в пылу скандалов. А потом у бывшей случилась любовь на стороне. Состоятельный мужчина, иностранец, у него был какой-то бизнес в Минске, но жить он планировал у себя на родине. Позвал туда и мою жену. Вот тогда-то все и началось. Благоверная поставила перед фактом: разведусь, отсужу у тебя ребенка и уеду жить за границу. Я заартачился. Скорее из вредности: почему я должен отдавать своих женщин другому мужику? Начались суды, запустился процесс раздела имущества — квартиры, которую совместными усилиями построили наши родители. Насте тогда исполнилось 7 лет, она пошла в школу, и перспектива навсегда уехать в другую страну к какому-то дяде, который станет ее «вторым папой», девочку не прельщала. Но супруга, ставшая к тому времени уже бывшей, своего добилась: по суду ребенка оставили с ней, я мог видеться с дочерью только по выходным, но вскоре и этого лишился — Настю увезли за тысячи километров от Беларуси. Причем счастливая бывшая жена великодушно отказалась от алиментов на ребенка: сказала, что такой отец, как я, девочке не нужен, у нее будет все благодаря отчиму, вот его пусть она и считает отныне своим настоящим папой. То есть меня просто вычеркнули из Настиной жизни.
С тех пор я видел дочь лишь дважды. Первый раз — когда она с матерью приезжала навестить бабушек и дедушек спустя восемь месяцев после эмиграции, второй — когда ей было уже 16. Поначалу она писала мне письма по e-mail, в которых сперва называла меня папой, потом — дядей. А вскоре и вовсе писать перестала. Уверен, не обошлось без давления со стороны ее матери. Впрочем, врать не буду: я тоже не стремился к возобновлению общения. К тому времени моя вторая жена родила сына, и почему-то именно к этому ребенку, появившемуся на свет, когда мне было уже под 30, я испытываю настоящую любовь и привязанность. Он заменил мне утраченную дочь, хотя и нехорошо так говорить.
Сейчас Насте 27 лет, она замужем, работает стюардессой. Всю информацию о ней я получаю от своих родителей, а они — от родителей моей бывшей жены. Вот, собственно, и вся история. Мне жаль, что так получилось, но я не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы пытаться что-то изменить в сложившейся ситуации. Не чувствую, что нужен дочери. Да и, чего уж там греха таить, она мне тоже не очень-то и нужна. Мы давно стали чужими людьми.
Чтобы стать отцом в полном смысле слова, нужно для начала подойти к младенцу, взять его на руки. И затем проводить с ним как можно больше свободного от работы времени. Чем раньше это произойдет, тем лучше. А если отца не подпускают к ребенку (независимо от причин), может возникнуть порочный круг: по мере роста малыша растет и неловкость отца, оказавшегося с ним наедине и не знающего, как себя вести, о чем говорить. В результате общение со своими наследниками таких мужчин привлекает все меньше и меньше. Между родными людьми вырастает стена отчуждения, которую с каждым годом все труднее преодолеть
Товарищ Артура по несчастью (хотя откровенным несчастьем обрыв всех связей с родным ребенком такие мужчины не считают), 35-летний Игорь, четыре года назад ушел из семьи, оставив бывшей жене и маленькому сыну квартиру, машину и всю обстановку в доме. Больше увидеть ребенка у него не получилось. Вопрос — насколько Игорь сам этого хотел?
— Мне казалось, у нас с женой все складывается правильно, как в энциклопедии образцово-показательной семейной жизни: свадьбу сыграли, когда обоим было под 30, через год на свет появился долгожданный сын. Я хорошо зарабатывал, домашние ни в чем не нуждались. Требовал только одного: оставить меня в покое, чтобы, придя домой, я мог отдохнуть после тяжелого трудового дня. Сначала все шло как по маслу, а потом жене наскучило в декрете: она до этого была успешным менеджером в крупной фирме, делала карьеру, презирала домохозяек. Варить борщи и убирать квартиру — это не для нее. Да и к уходу за малышом она быстро охладела. Я на порог — она мне коляску с младенцем: иди гуляй, ты работаешь только 9 часов в сутки, а я все 24! По ночам ребенок орет, она накрывает свою голову подушкой и делает вид, что спит. Потом заявила, что не станет сидеть три года в декретном отпуске, нужно нанимать няню, а она пойдет работать. Я был категорически против всяких нянь: мать малышу никто не заменит. Начались скандалы: меня обвиняли в том, что я загубил ее карьеру, ее будущее.
Однажды мне пришлось улететь в командировку на неделю, а когда вернулся, не смог попасть в нашу квартиру — были заменены замки. Жена написала в соцсетях: мол, приняла решение о разводе, ты нам больше не нужен, мне помогут мама и папа, катись к черту! Как гром среди ясного неба. Я ей в ответ: а как же наш ребенок? Она мне: когда сыночек вырастет, он меня поймет. Я плюнул и ушел. Как был — костюм, сумка.
Потом несколько раз звонил ей, предлагал помощь — деньги или посидеть с сыном. Она каждый раз отвечала, что им от меня ничего не нужно. Оформили в суде развод, я отписал ей все имущество, но на алименты пусть не рассчитывает. Знаю, что ребенка сейчас воспитывают ее родители, а она день и ночь на работе — хочет стать заместителем директора фирмы. Бывшие тесть с тещей полностью под каблуком у дочери, она их содержит, поэтому и диктует им, с кем общаться, с кем нет. Для меня их двери закрыты: «Извини, Игорек, ничего личного…» Я не понимаю, что сделал не так, откуда такая агрессия в мою сторону? Год назад я уехал жить в другой город, слежу за жизнью бывшей по соцсетям, смотрю на фото сына. Надеюсь, когда он вырастет и начнет понимать что к чему, мы с ним подружимся.
Почему многие разведенные женщины вычеркивают бывших мужей из жизни детей?
— С одной стороны, это происходит в силу амбиций, взаимных обид и претензий, накопившихся за годы семейной жизни, которые после развода приобретают еще больший размах, а с другой — из-за неумения договариваться, — объясняет психолог Людмила Степанова. — Часто в таких ситуациях рядом оказываются близкие, которые могут подогревать конфликт «добрыми советами»: «Как ты можешь это все терпеть?! Он/она столько тебе всего сделал/а!» Жаль, что в этот момент про ребенка никто не думает. И ни в чем не повинное дитя становится яблоком раздора и средством манипуляции, а иногда и шантажа. На самом деле, если бы бывшие супруги прежде всего учитывали интересы дочери или сына, никто не затевал бы такую войну и не ставил бы ребенка перед невозможным для него выбором одного из родителей.
Во взаимоотношениях отцов и детей есть еще один важный момент: если про существование материнского инстинкта много чего написано, то с инстинктом отцовства все гораздо сложнее. Часто бывает, что после рождения ребенка новоиспеченный папаша не испытывает ничего особенного, хотя социум требует от него уже на начальном этапе проявления неподдельной заботы, участия и интереса к своему чаду. Порой единственные чувства, которые сопровождают молодого отца в первые месяцы жизни малыша, — страх и растерянность. Да и сами мужчины этого не скрывают, честно рассказывая о том, что привязанность к ребенку формировалась у них постепенно, неделя за неделей. Чтобы стать отцом в полном смысле слова, нужно для начала подойти к младенцу, взять его на руки. И затем проводить с ним как можно больше свободного от работы времени. Чем раньше это произойдет, тем лучше. А если отца не подпускают к ребенку (независимо от причин), может возникнуть порочный круг: по мере роста малыша растет и неловкость отца, оказавшегося с ним наедине и не знающего, как себя вести, о чем говорить. В результате общение со своими наследниками таких мужчин привлекает все меньше и меньше. Между родными людьми вырастает стена отчуждения, которую с каждым годом все труднее преодолеть.
ПОЛЕЗНО ЗНАТЬ
Остаться в хороших отношениях с бывшим супругом и не травмировать психику общего ребенка — главная задача после развода
Как бы ни были обижены друг на друга бывшие супруги, как бы ни обвиняли один другого во всех смертных грехах, настоящие страдальцы при распаде семьи — дети. Ребенок очень болезненно переживает эту ситуацию, и его психологическое благополучие во многом зависит от характера сложившихся между родителями отношений, от их умения сохранить дружеское расположение друг к другу. Поэтому важно дать понять сыну или дочери: несмотря на то что мама и папа больше не живут вместе, они не перестали быть любимыми и любящими родителями, советует Людмила Степанова.
Конечно, непосредственно после развода наладить хорошие отношения бывает очень сложно — из-за еще свежих упреков, обид, обвинений, которые спровоцировали или сопровождали процесс развода. Но если вы действительно хотите, чтобы ваш ребенок прошел через это без психологических травм, переступить через свои амбиции и решить разногласия все же придется.
И первое, что нужно сделать, — откровенно поговорить с бывшей второй половинкой, но не в русле «это ты во всем виноват/а», а попробовать увидеть конфликтную ситуацию со стороны. Например, спросить, что во время брака ему или ей нравилось, а что — нет, какие были ожидания в определенный момент, что думали и чувствовали вы на самом деле в сложных ситуациях. Постарайтесь понять друг друга. Ведь бывший супруг или супруга были частью вашей жизни и благодаря общим детям ею уже и останутся. Нельзя закрывать глаза на свое прошлое и отказываться от него. Единственный способ найти гармонию с собой и своим прошлым — принять его, простить и сделать выводы. Отношения могут стать хорошими, теплыми и искренними только тогда, когда наступит время для прощения.
Попробуйте сформулировать то, к чему вы хотите прийти. Только конкретно: например, научиться спокойно разговаривать, воспитывать ребенка, заботиться о его будущем и т. д. Помните, что, если любовь закончилась и семья распалась, вы все равно продолжаете быть родителями!
Имена героев публикации изменены.
konopelko@sb.by
