Папандреу отправился в нокаут
12.11.2011
Парижские газеты на днях сообщили, что президент Франции Николя Саркози назвал Папандреу «безумцем», который находится «в депрессии». Это произошло во время разговора с президентом США Бараком Обамой на саммите G20, который случайно подслушали журналисты.
«Безумец Папандреу придумывает свой референдум. Это потому, что он в депрессии. Нет никакого смысла калечить его этим. Он уже на полу. Нокаут», — приводит RFI цитату Саркози, ссылаясь на газету Le Parisien.
Новым премьер–министром стал бывший заместитель председателя Европейского центробанка Лукас Пападемос — профессиональный финансист и принципиальный сторонник евро.
Любопытно, что многие европейские издания отметили это назначение ироническим заголовком — Habemus Papademos! Это слегка перефразированное известное выражение Habemus Papam (переводится — «у нас есть Папа») — латинская формула, возвещающая о том, что избран новый Папа Римский.
Что ж, остроумно, только оценят ли новый европейский юмор сами греки? Ведь на самом деле эта ирония подчеркивает: несмотря на то, что греки обрели своего национального «папу» Пападемоса, власть в Европе становится все более централизованной. Евросоюз отчетливо разделился на экономическое ядро во главе с Германией и Францией и тех, кто должен подчиниться их решениям. Яркий пример принуждения к подчинению мы только что увидели: еврогруппа в категорической форме потребовала от греческого правительства письменных обязательств выполнения решений саммита ЕС от 26 октября.
Аналитики уже сравнивают нынешний европейский процесс со средневековой борьбой сторонников духовной папской и централизованной имперской власти в Европе — гвельфов и гибеллинов. Современные «гвельфы» — евроскептики защищают сохранение национальных государств, урезание полномочий евробюрократии. «Гибеллины», напротив, выступают за ускоренную интеграцию, видя в ней единственную возможность для Европы сохранить и укрепить свою глобальную экономическую и политическую роль.
Новый премьер–министр Лукас Пападемос выступает как раз за такую «имперскую Европу». Он сразу дал понять, что для него главное — во всем следовать рекомендациям из Брюсселя.