Папа решает, а Макс подает

Кажется, что о лидере белорусского тенниса, входящем в мировую элиту, Максиме Мирном написано и рассказано все. Тем интереснее было прочесть только что увидевшую свет книгу отца и тренера известного теннисиста Николая Николаевича под интригующим и многообещающим названием "Мирный теннис". Сам Максим в творческом процессе не участвовал, но пообещал, когда у него появится свободное время, продолжить начатое отцом дело.

Сегодня "СБ" предлагает вашему вниманию отрывки из книги "Мирный теннис", которые мы публикуем с разрешения автора. Сюда не вошли страницы о первых

и самых трудных годах пребывания в США, когда отцу, чтобы заработать на жизнь, приходилось мыть посуду и окна в ресторанах, подстригать газоны и убирать квартиры у состоятельных американцев, на машине-развалюхе колесить по турнирам. Именно тогда в случае победы Максима они ночевали в мотеле, а при неудаче - в машине. Все это было, было...

Воспитание героев

Мне обязательно нужен был друг, настоящий, который и в беде не бросит, и лишнего не спросит, причем друг с положительными эмоциями, друг, которого я должен вести. Таким другом стал пятилетний сын Максим. До той поры мне постоянно казалось, что способен на нечто большее, чем делаю. Откровенно говоря, я тогда сильно мучился и ощущал гнет собственной нереализованности. Но, скажу прямо, как любой нормальный отец, надеялся свои несбывшиеся мечты воплотить в детях. Прозрел, что называется. Поздновато, правда, это случилось: примерно в 30 лет я начал достаточно четко осознавать свое место в этой жизни. Мое рвение воспитывать сына иногда зашкаливало. То ли жизнь так распорядилась, то ли что-то другое сыграло, но в какой-то момент, признаюсь, я встал перед выбором: или я воспитаю настоящего сына, и мне никогда не будет стыдно за него, кем бы он ни был, или же я буду похож на своего отца, о котором мне абсолютно нечего сказать - помню только вечно пьяное "бьется в тесной печурке огонь..." да слезу матери от его побоев.

Перевесило первое. Абсолютно бросил все свои дурные привычки. Поступил в БГУ, на географический факультет - это моя школьная мечта, да и родственники порой шептались: мол, было у матери пятеро детей, четверо нормальных, а пятый - разгильдяй. Короче, 1983 год для нас с Максимом стартовый - он в СДЮШОР МАЗ, а я - в БГУ, и все пошло-поехало. Тренировки, учеба, работа в ПТУ-9, пробежки в любую погоду, легкоатлетические пробеги, фотографии в газетах ("Самый молодой участник пробега 6 (7, 10)-летний Максим Мирный - с папой, мастером ПТУ-9"). Аплодисменты, удовлетворенное тщеславие...

* * *

Для того чтобы подрастающий талант не ушел в никуда, рядом непременно должен находиться взрослый. Причем не обязательно - папа. У Курниковой наставником-спутником стала мама, у Хингис - тоже мама, у Иванишевича - папа, у Хьюитта - мама и папа. Кстати, я подсчитал недавно: в первой мировой сотне у мужчин работают тренерами и помогают им 23 родственника. Уверен, если бы кто-то занялся подсчетом тех же показателей у женщин, цифра была бы еще выше. Самые близкие люди ориентируют детей и корректируют их поступки, помогают наставникам, затем многие мамы и папы сами становятся тренерами, в корне изменив направление своей предыдущей деятельности. Папа И.Майоли был таксистом, В.Спейди - оперным певцом, П.Шричапхана - тренером по таэквондо. Мистер Уильямс вообще никакого отношения к теннису не имел, когда привел своих девочек на корт. Я в прошлом был волейболистом, но в последнее время (до тенниса) - неплохим мастером ПТУ-9, не верите - позвоните и спросите...

Словом, родитель-тренер - это абсолютно естественная, более того, в нашем случае - единственно логичная ситуация.

Однажды в Америку

Вскоре произошло вот что. Тане Игнатьевой, на то время лучшей в СССР среди семнадцатилетних, нашли спонсора, который в целях совершенствования ее теннисного мастерства собирался увезти девочку за океан. И тут Аркадий Львович Эйдельман поступил мудро и хитро. Он сказал спонсору: "Слышь, а спарринг-партнера у нее нет?" - "Нет!" - отвечает тот. "Смотри, какой парень у нас есть, - и показывает на Максима, перечисляя все имеющиеся у сына на тот день заслуги. - Глядишь, из спарринга в классного игрока вырастет".

...Так начался новый виток жизни моего 13-летнего сына. Он уехал в Америку в апреле памятного многим соотечественникам 1991 года вместе с Таней Игнатьевой, Аркадием Львовичем, его женой и маленькой дочкой. Проводил их до Москвы. Расцеловались. Самолет взлетел. И все!

Серена принесла успех

Еще по академии Ника Беллеттиери мы были хорошо знакомы с сестрами Уильямс, имена которых известны сегодня всему миру. И не просто известны, а вызывают уважение и восхищение. Так вот, накануне Уимблдона-98 я подошел к одной из сестер, Винус, и, осведомленный о том, что у нее уже есть для микста партнер-американец, спросил, свободна ли пока Серена. Мне сказали, что на мой вопрос ответят завтра. Я ушел окрыленный, довольный уже тем, что не отказали. Сообщил об этом Максиму. А назавтра к сыну подошла сама Серена и выказала согласие играть с ним пару. Естественно, мечтая о спортивных успехах Макса, я в тот момент быстренько прикинул: если даже новорожденному дуэту не удастся пройти первый круг соревнований, то уже за одно участие в нем сын получит пару тысяч долларов. И пусть никто не обвиняет меня в меркантильности. Повторюсь, в те годы материальный вопрос для нас стоял очень остро, а каждая обретенная сумма являлась гарантией того, что участие в очередном турнире - не фантастика, а реальность. Вот что было главным.

Я никогда не забуду то время. Дуэт, составленный из американки Серены Уильямс и белоруса Максима Мирного, завоевал чемпионский титул престижнейших теннисных соревнований - Уимблдона. У нас выросли крылья. Не говоря уже о чисто спортивной высоте достижения, появились шестьдесят тысяч долларов. С этого момента мы стали экономически независимыми людьми, нам не надо было ждать помощи ни от кого, никому не надо было кланяться. Это было такое счастье! Это был, без преувеличения, период коренного перелома в нашей жизни. Буквально через полтора месяца Максим и Серена выиграли открытый чемпионат США (это еще шестьдесят тысяч долларов). Мы с сыном получили возможность составлять расписание его участия в соревнованиях исходя не из географической близости страны - хозяйки турнира, а уже по-профессиональному.

Концерты в Монте-Карло

Вот уж чем мы с сыном до сих пор не научились пользоваться, так это досугом. Нет, немного все же мы этим небесполезным искусством овладели, но совсем чуть-чуть. Гонка по имени "жизнь" так закручивает тебя, что на отдых не остается ни минуты и без того лимитированного времени. Господи, в каких мы только городах не побывали! Лондон, Рим, Париж, Мельбурн, Токио... Да только ли в них! Исторические и культурные ценности мелькают перед тобой, будто в калейдоскопе, а ты не успеваешь хотя бы взгляд на них бросить. Только сейчас, за последние год-два, мы решили позволить себе бывать в музеях, оперных театрах, на выставках и концертах. Уже упомянутая мною гонка, состоящая из тренировок, соревнований и матчей, загнала нас в такие рамки, что вести себя по-другому просто не получается.

Правда, у нас есть неизменная подруга - гитара. В аэропортах она постоянно у меня в руках, в гостиничных номерах - рядом с Максимом. За семь лет репертуар сына не раз менялся, так как, что вполне естественно, меняются привязанности, а вместе с ними - любимые песни. Не поменялось одно - отношение к увлечению, разве что в лучшую сторону. Сын стал более профессионально относиться к теории музыки, он читает много специальных книг. Первая гитара Максима была куплена в Минске и стоила, кажется, семь рублей. Нынче он работает с инструментом, стоимость которого опять же точно не скажу - долларов пятьсот. Правда, глубоко убежден в том, что счастье не в деньгах, а в отношении к делу. Максим уже три года подряд выступает в Монте-Карло на традиционных гала-концертах - бок о бок с профессионалами. Эти концерты во время проведения турнира устраивают для тех теннисистов, которые хотят и могут исполнить что-то на публике. Причем заняты мы там, как правило, в двух выходах: Максим поет одну-две песни (одну исполняет на английском языке), а еще разыгрываем какую-либо сценку из теннисной жизни. Аплодируют ему, что очень приятно отметить, точно так же, как профессионалам, - с не меньшим рвением и откровенным восхищением. Это, конечно, очень приятно.

Сын поет абсолютно всю советскую классику - Кобзона, Лещенко, Пугачеву - кого хотите... Но по-прежнему главная музыкальная привязанность Макса - Александр Розенбаум. В уже далеком-далеком детстве сына, когда он из микрорайона Серебрянка в Минске в автобусе маршрута

N 9 ехал на тренировки с автозавода, он всегда становился возле кабины водителя, а там постоянно работал магнитофон... Вот откуда его необычный, быть может, для многих современных молодых людей репертуар.

Ловись, барракуда, большая и маленькая

А еще в нашей жизни есть рыбалка. Классный вид досуга. Два-три раза в год всей семьей непременно стараемся выбраться на озеро или реку. Если находимся дома, в Минске, то едем к моему приятелю на Вилейское водохранилище. Как все заядлые рыбаки, гордимся своим рекордом - в Голландии поймали щуку длиной 97 сантиметров. А вот в Америке нам никак не удается потешить самолюбие удачным уловом. Не так давно мы уплатили достаточно большие деньги - за катер, капитана и рыбака, который должен был нас инструктировать. Ну выдали нам удочки. Мимо проплывает барракуда - большая рыбина, где-то с метр длиной. Барракуда подплыла, покосилась на приманку и... поплыла дальше. Не повезло!

Бывали мы и на охоте. Но что-то этот вид досуга не прививается. И знаете, почему? Вот если бы зверь на тебя нападал, тогда его, очевидно, без зазрения совести пристрелить можно. А так - за что? Уж больно жалко живое существо. Ты сидишь и ждешь, а он, бедный, выходит на открытое пространство покормиться... А ты, как снайпер, - бабах!!! Нет, это не по мне.