Давно, году в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом, а может, шестьдесят девятом, сажали в деревне картошку. Съехались родственники. Весело. Солнце светит яркое весеннее, возня. Женщины сажают, мужчины подносят мешки, по корзинам рассыпают. Мы, дети, помогаем. Дед процессом руководит, следит за глубиной борозды, подсказывает. Правда, и без него все знают, что и как делать. Мне доверили коня за повод поводить, чтобы кусты ягод на поворотах не ломал. Тяжелый плуг блестит, конь вспотел. Пчелы жужжат, скворцы по бороздам гуляют, вороны, куры белые червей выбирают.
Потом, когда конь устал, устроили перерыв. Идя через огород к дому, я и нашел, подковырнув носком сапога, что-то интересное. Догадался сразу - ржавый, много лет в земле пролежавший патрон. Нагнулся, выбрал из влажной тяжелой земли еще штук пять таких тяжелых патронов. Не очень и обрадовался. Не было в той находке ровным счетом ничего удивительного. Всегда на огороде что-то находили, с войной связанное. Интересно, что огород перепахивали каждый год и каждый раз были находки. Как будто они в земле вырастали. Патроны те очень напоминали обрубленные грязные пальцы. Было в них что-то страшненькое, вызывающее угрозу.
Я подошел к взрослым, похвалился. Взрослые, а это отец и его младший брат, принялись спорить, от какого оружия эти боеприпасы. Спорили вяло, сойдясь на том, что патроны винтовочные. Мой дядька вдруг подскочил с бревна и принялся тереть вспотевший лоб. Потом начал оглядываться по сторонам и что-то невнятное бормотать себе под нос. Послал нас с братом за лопатой, а сам пошел к старым сливам на меже. Там походил у большого пня липы, сделав несколько кругов. Мы с лопатой стояли уже рядом с ним. Он отсчитал от пня четыре шага и сказал, чтобы мы копали яму, обозначив ногой ее размеры. Пояснил, что летом 44-го спрятал здесь оружие, а только сегодня о нем вспомнил. Спрятал десятилетним ребенком, а вспомнил взрослым мужчиной. Ни в первой, ни во второй яме оружия не нашли, хотя копать было тяжело.
Дядька пожал плечами, мой отец подошел и посмеялся. Взрослые занялись серьезной работой, а мы продолжили поиски, хотя и не верили в удачу. Но судьба улыбнулась. Лезвие лопаты звякнуло, металл наткнулся на металл. Прибежали взрослые. Дядька забрал лопату и сам спрыгнул в яму. Он копал энергично, торопливо, но и опасливо, даже приказал всем отойти от ямы к дому. Дед ходил возле коня недовольный - работа остановилась.
В истлевшем брезенте на свет появилось то, что было закопано летней ночью 44-го. Остатки брезента развернули. Много патронов, совсем не ржавых, может, штук сто, наган в заплесневелой кобуре, ремень брезентовый, граната, штык и затвор. Мы с братом потянулись к нагану, но тут же получили по рукам.
На лицах взрослых был испуг, а на наших восторг. Мы попросили дать подержать тяжелый наган, штык, тронутый ржавчиной. Дядька блаженствовал, рассказывая, как нашел, как спрятал, как потом забыл о своем поступке.
Может быть, все еще бы долго говорили и радовались странной находке, но пришел дед. Он сразу все понял. На его лице радости не было, ни капельки. Лицо суровое, брови насуплены, усы взъерошены. Он накричал на своих сыновей, на невесток, на внуков. В старое ведро с проволочной ручкой пересыпал все патроны, прикрыл ведро мешком, туда же и штык сунул, и кобуру, тронутую серой плесенью.
Дальше события происходили в тишине. На огороде был старый, заброшенный колодец. Воду давно брали из колонки во дворе дома. Старый колодец был завален бревнами и досками, чтобы никто не ввалился. Дед сам разобрал бревна. Из колодца дохнуло болотом и холодом. Туда, в грязь и воду, полетела граната. Она булькнула, а следом винтовочный затвор и наган. А мне так хотелось нажать на курок, ощутить, как поворачивается барабан... (Через день в тот же колодец дед вывернет все патроны. Правда, перед этим он высыплет из них в холщовый мешок серый порох. Скажет, что использует его для охотничьих патронов.)
Мы с двоюродным братом долго будем ходить вокруг того колодца, вспоминая наган, понимая, что достать ничего не сможем.
Когда сидели за столом и ужинали, взрослые выпивали, то дед сказал, что оружие больше не понадобится. Что наши люди после той войны уже никогда воевать не будут. Взрослые пили молча, как на поминках, имена двоих старших сыновей дед не произносил.
Советская Белоруссия №123 (24506). Среда, 2 июля 2014 года.
