Оттолкнуть от Земли

Давно ли вы перечитывали Жванецкого? Да хотя бы вот этот нетленный кусочек из миниатюры “Я при себе”: “Ничего не разрешаю себе уничтожать. Все старые вещи при мне. Мне 50, а все мои колготочки при мне, все ползуночки, носочки, трусики, маечки. Документики все держу, метричку, табель первого класса, второго. Все честно, все документировано. Ни шагу без фиксации.

— Где был с января по февраль тысяча шешешят?..

— Вот справка.

— Где сейчас находится дядя жены?

— А вот.

— Где похоронен умерший в тышяшя восемьдесят брат папы дедушки по двоюродной сестре?

— Парковая, шестнадцать, наискосок к загсу. От загса десять шагов на север, круто на восток, войти в квартиру шестнадцать и копать бывшее слободское кладбище”.

К Жванецкому меня, если честно, натолкнул Виктор Ладес, известный судья соревнований по тяжелой атлетике, директор минской СДЮШОР профсоюзов “Спартак”, который прислал в редакцию 10 файлов, а на самом деле чуть ли не краткий исторический справочник о тяжелой атлетике. Все в них было. 

— Кто самый возрастной олимпийский чемпион в штанге?

— Рудольф Плюкфельдер (СССР, вес. кат. 82,5 кг, род. 06.09.1928, а чемпионом стал в Токио 16.10.1964 в возрасте 26 лет 41 день).

— Кто самый тяжелый чемпион мира?

— Андрей Чемеркин (Россия, стал чемпионом в 1997 году, показав результат в двоеборье 462,5 кг с собственным весом 170,3 кг).

— Кто поднял первым три собственных веса?

— Стефан Топуров (Болгария, толчок 180 кг, вес. кат. 60 кг (59,85) 24.10.1983).


И так далее, и так далее. На любой список вопросов у Виктора Александровича есть список ответов, причем, говоря словами Михал Михалыча Жванецкого, обязательно четыре варианта по времени года. Впрочем, не славы ради прислал в редакцию свою цифирь Ладес, а справедливости для. Говорит, мол, будет неправильно, если в белорусской прессе так никто и не напишет, что в этом году было ровно тридцать лет с того дня, как Леонид Тараненко установил в Канберре свой уникальный рекорд, о котором проще всего сказать, что он вечный.

А дело было так.

У нас наступала зима, а в Австралию приходило лето. Во второй половине 80-х штангой на Зеленом континенте руководили братья Сэм и Пол Коффа — первый одно время входил даже в руководство Международной федерации, а второй в те годы выступал кем-то вроде импрессарио. Сегодня Пол Коффа по-прежнему активен и ведет неустанную борьбу против “допингового” блока в любимом виде спорта, а тогда, тридцать лет назад, он с радостью принимал у себя в гостях представителей “советского блока” — они приносили ему кассу.

Кубок супертяжеловесов (или как его более точно называли Samboy Chips World Superheavyweight Challenge; по названию главного спонсора — производителя чипсов) проходил в Австралии несколько лет подряд, и сегодня Леонид Тараненко не без удовольствия вспоминает, что в ходе этих состязаний выступать ему доводилось даже в ресторане, где за выступлениями атлетов следила жующая публика в смокингах. Да и у самих атлетов в этом самом ресторане бывал открытый счет, который открывал глаза на райскую жизнь.

Впрочем, мы же все-таки говорим о рекордах.

В интернете можно найти рассказ Пола Коффы о том, как в 1988 году по пути в Канберру четыре “русских медведя” — Леонид Тараненко (олимпийский чемпион — 1980), Александр Курлович (триумфатор Сеула — 1988 и будущий триумфатор Барселоны — 1992), Юрий Захаревич (олимпийский чемпион — 1988) и их тренер Алексей Медведев сделали остановку в Мельбурне: “Бывший штангист и мой близкий друг владел престижным автосалоном. Его выставочный зал был полон Ferrari’s и Lamborghini. Поэтому я взял их там. В шутку я сказал трем медведям, что, если побьете мировой рекорд, я дам “Ламборджини”.

Тараненко поездку на роскошном авто помнит, но настаивает, что на турнире он и его товарищи состязались не за машину, а за премиальные (по советским меркам внушительные, по сегодняшним — сущий мизер), при этом еще держали в уме, что на родине из сумм с тремя нулями им могло достаться не более 600 инвалютных рублей.

26 ноября 1988 года в спортивном зале (на этот раз не в ресторане) Канберры сошлись звезды. Это много позже в Австралию хлынут потоком болгарские штангисты во главе с Благоем Благоевым и Наимом Шаламановым (позже он станет турком Сулейманоглу), румыном Нику Владом и прочими-прочими, использующими падение железного занавеса в своих целях, а тогда это было нечто иное. Тараненко в рывке зафиксировал сперва 205, потом 210 кг. Толчок начал с “разминочных” 245, а дальше послушаем Пола Коффу:

“Леди Удача была на нашей стороне в тот день. Это было просто невероятно. Когда Леонид толкнул 266 кг, то я бросился к нему с предложением пойти еще дальше — на 270. Он оглянулся на Захаревича и Курловича, и 270 кг (595 фунтов) было установлено — толпа задохнулась. К сожалению, Тараненко к штанге больше не вышел. Он был буквально выжат. Но кто мог обвинить его?! Он только что достиг невероятного. Какой прекрасный день, какой прекрасный момент для спорта!”

К сожалению, время — это река, которая неуклонно размывает границы. Международная федерация тяжелой атлетики, стремясь очиститься от допинговых следов, за минувшие три десятка лет уже несколько раз обнуляла мировые рекорды и пересматривала весовые категории. В результате достижение Тараненко уцелело лишь в Книге рекордов Гиннесса, да и там после прошлогоднего чемпионата мира в Анахайме, где грузин Талахадзе сумел зафиксировать по сумме двух движений 477 кг, за белорусом остался только рекордный толчок.


К сожалению, нет уже в живых и многих из тех, кто упомянут в этом тексте. Еще три года назад в таком же снежном декабре скончался Иван Логвинович — тренер, сделавший из неизвестного паренька Лени из городка Малорита олимпийского чемпиона, который показанным в Канберре результатом утвердил себя в качестве самого сильного человека на этой планете. Еще раньше исчез, пропал, разрушили (называйте как хотите) легендарный тренировочный зал в подвале здания НИИМЭСХ Нечерноземной зоны (сегодня это РУП “Научно-практический центр НАН Беларуси по механизации сельского хозяйства”). Еще раньше было многое, что можно найти сегодня в архиве Виктора Ладеса (но больше — нигде).

Свое очередное путешествие по волнам нашей памяти я хочу закончить словами Жванецкого: “Нет в городе человека, уверенней чем я, в завтрашнем, сегодняшнем, а, главное, во вчерашнем дне. С высоко поднятой головой сижу. Некоторые издеваются: справки — это все, что ты накопил к старости? Все, причем это копии, оригиналы закопаны в таком месте! Глядя на меня, другие светлеют. Значит, можно, значит, живем!”...

gord@sb.by