В больнице один пациент серьезно ранил другого, не выдержав постоянных оскорблений

Месть как ответ на обидные слова — явление не такое уж редкое. Но зачастую до попытки убийства дело не доходит. То, что произошло в больничной палате, не укладывается в здравые рамки.

В одной из могилевских больниц в палате № 9 лежали семеро пациентов. Отношения между ними были дружелюбными. Конфликты же возникали иногда из-за грубых шуток одного из них — пенсионера Анатолия Смирнова, создававших порой напряжение. В частности, он называл Максима Цыганкова Одноглазым Джо, и тот, конечно, обижался на постоянные напоминания о его физическом недостатке — была серьезная травма глаза.

Но больше всего почему-то доставалось 45-летнему Алексею Верховскому, которому Анатолий вообще не давал прохода. Добродушный Алексей взял шефство над однопалатником Николаем, которому трудно было ходить из-за загипсованной ноги.

Однажды Верховский принес для несчастного приятеля тазик с водой. Что тут началось! Целый день издевки: дескать, “шестерка”, ты еще ему и ноги вымой!

Время от времени в больницу наведывались волонтеры. Была среди них тихая, глубоко верующая Степановна: приносила пациентам книги, пряники и печенье к чаю. Все, кроме Смирнова, ждали этих визитов с нетерпением: многих никто из родных не навещал. Анатолию повезло больше, к нему приходила супруга, поэтому “мелочь” от Степановны он никогда не брал. Зато каждый раз с улыбкой намекал Верховскому, что у того, видимо, роман с пожилой дамой. Звучало это в высшей степени неуместно и грубо. Никакие тактичные замечания на острослова не действовали.

Ситуация с каждым днем накалялась. Шутки Анатолия становились все грубее. И он не обращал внимания на то, как болезненно каждый “укол” воспринимал Верховский. Есть люди, имеющие защитный панцирь, и ранить их может далеко не всякое слово. Алексей был не таким. Его жизнь не особо баловала. Семьи не завел, перебивался случайными заработками. По молодости сидел за кражи. Он думал, что научился отгораживаться от окружающих. Но все же быть объектом злобных насмешек с каждым днем становилось все труднее.

Впрочем, Анатолий вряд ли осознавал, что его черный юмор кого-то сильно обижает. Резких замечаний никто не делал. Думали, если не замечать, то шутки и прекратятся. Но эта тактика в данном случае не сработала. О надвигающейся беде не знала и администрация больницы. Хотя для разрешения конфликта хватило бы одного визита в палату опытного психолога.

В роковую ночь Алексею не спалось. Вспомнились все злые шуточки Анатолия. Стало до ужаса обидно. И пришло ему в голову решение, на тот момент казавшееся единственно правильным, — нужно наказать обидчика во что бы то ни стало. Верховский взял с тумбочки небольшой столовый ножик, которым обычно резал колбасу и яблоки, и два раза ударил в живот спящего. Все это напоминало кошмарный сон. Крики. Зов на помощь.

Раны оказались страшными — сильно пострадала печень. Все это потребовало долгого лечения.

Во время судебного заседания все свидетели твердили одно: дескать, сам потерпевший частично виноват. Дожив до пенсионного возраста, он так и не научился ладить с людьми, не знал, что такое чувство такта.

Суд приговорил Алексея к четырем годам лишения свободы. По сути, пострадавших в этой истории двое: жертва и осужденный. И если попытаться емко сформулировать причину преступления, то нужно сказать, что все произошло из-за шутки. В это трудно поверить, но, увы, это так.

МНЕНИЯ

Елена Исакова, старший помощник прокурора Могилева:

— Человек был доведен до отчаяния, не знал, что ему предпринять и что сделать, как прекратить поток оскорблений. Конечно, Анатолий вел себя с окружающими в высшей степени грубо, цинично, относился к ним без должного уважения, для него не существовало запретных тем для обсуждения. Взрослые люди, оказавшись в роли жертв “словесного тирана”, обычно не жалуются, терпят до последнего. Плохо, конечно, что в палате не нашлось лидера, который смог бы поговорить с “черным юмористом”, сделать ему замечание, объяснить в тактичной форме, что ведет он себя неправильно. А ведь словесное оскорбление также является видом насилия.

Ирина Барановская, психолог высшей категории Могилевской областной психиатрической больницы:

— Безусловно, в данном случае просматривается вина не только одного человека, который схватился за нож. Виновато и равнодушие окружающих, которые не вмешались, не заступились. Сегодня мы говорим об эмоциональном насилии в семьях, а ведь проблема более глубокая — то же самое может происходить и в больнице, и на работе, и в любом другом коллективе. Эмоциональное насилие — это всегда страшно, оно приводит к депрессивному состоянию, неврозам, нередко суицидам. В данном случае насилие вызвало ответное насилие. К сожалению, вывести из себя можно любого человека, все зависит от того, сколько держать его в напряжении, насколько значимо для него то, что его оскорбляют. Нужно, конечно, уметь защищаться, возможно, иногда на грубость уместно ответить грубостью. Не исключаю возможности, что потерпевший действительно не отдавал себе отчета, что кого-то обижает, считая свои высказывания безобидными шутками, ведь многое зависит от воспитания. И все же, уверена, если бы окружающие сообща ополчились на грубияна, ничего подобного не случилось бы. Ведь большинство людей этого сорта очень трусливы и, получив отпор, начинают вести себя иначе.

mendeleva@sb.by