«Что тут вчера было!» — с полным правом мог воскликнуть любой зритель, который накануне посмотрел спектакль «451 по Фаренгейту» главного режиссера Гродненского областного драматического театра Геннадия Мушперта. Фраза эта из любимого анекдота современных продюсеров о том, как по–разному в наши дни снимают блокбастеры... У Спилберга: взрывы, спецэффекты, взлетают на воздух декорации и автомобили. А у российского режиссера в кадре сидят два розовощеких алкоголика в овраге, водочку попивают и один другому говорит: «Что тут вчера было!»
Геннадий Мушперт ставит в основном добротные коммерческие комедии, и уж не знаю, грызет ли он по этому поводу по ночам подушку. Кому какой лирой сподручнее, тот такой и пробуждает светлые чувства. «Малые семейные преступления», «Sex, налоги и любовь», «Как пришить старушку» — афиша гродненской драмы выглядит так, что театр давно можно было переименовать в театр комедии. И такая увлеченность, видимо, накладывает отпечаток и на почерк, и на стиль, и на мировоззрение. Когда во всем видишь только хорошее — это же хорошо? Почти как в популярной рубрике передачи «Вечерний Ургант» «Это здорово». И когда подступаешься к такой махине, как «451 по Фаренгейту», никакого пиетета тоже не испытываешь. А стараешься разложить однажды найденной алгеброй гармонию знаменитого фантаста.
В программке роман назван повестью, знаменитое высказывание испанского поэта Хуна Рауля Хименеса «Если тебе дали линованную бумагу, пиши поперек», ставшее эпиграфом произведения, ошибочно приписывается самому Брэдбери. Но это частности. Инсценировку написал известный российский режиссер Адольф Шапиро, чей «Вишневый сад» с Ренатой Литвиновой собирает аншлаги в Московском художественном театре, страшно сказать, четырнадцатый год. А инсценировку фантастического романа Брэдбери Шапиро ставил в театре у Александра Калягина.
Удивительным образом почти все масштабные события романа тут вынесены за скобки. Они происходят где–то там, за сценой, а тут перед зрителями пожарные только отдуваются, смахивают пот со лба, играют в карты и спорят, спорят о вреде литературы. Ведь действие антиутопии, написанной в 1953 году, разворачивается в обществе будущего, где совсем не считают, что книга — лучший подарок. Наоборот, их принято сжигать, а за хранение литературы в доме следует строгое наказание. Что вдохновило Брэдбери на такой сюжет — подробно описано им самим. Неизбежно главный герой историй Гай Монтэг задумывается, что же в книгах такого опасного, почему же их следует предавать огню, и начинает катиться по интеллектуальной наклонной.
«Перенести огромный многослойный роман Брэдбери на сцену — это челлендж для любого режиссера», — сказал мой армейский друг Викентий Вератила после спектакля, как бы в поддержку гродненской труппы. Кто же спорит. Тем более если иметь перед собой картинку из эталонного фильма Франсуа Трюффо, который самому автору не понравился прежде всего из–за актеров. В спектакле Мушперта какая–то жизнь и понимание своего героя теплится в Александре Шелкоплясове, играющем персонажа по имени Фабер, главного антагониста. Однако к остальным достаточно много вопросов, особенно к женским образам, некоторые даны просто пунктиром. Иллюстративность постановки, ее статичность, многозначительная дидактика и претенциозность создают вокруг какой–то тяжелый эмоциональный фон. Непроизвольно возникает вопрос, зачем браться за фантастический роман, если ресурсов театра — и технологических, и актерских — не хватает? Если костер режиссерских амбиций не горит, а едва тлеет, так угореть можно, как Эмиль Золя.
Добрый зритель в 9–м ряду.
