Какой знак послала судьба бабушке Зинаиде, детство которой было опалено войной?
Каждый год в День Победы Зинаида Леванец отправляется в свою родную деревню Скирмонтово, что в Дзержинском районе Минской области. Точнее, на то место, где она была расположена до 30 июля 1943 года. В тот день малую родину бабушки Зины немцы сожгли дотла вместе с жителями. Погибли 243 человека. В живых остались четверо. Среди них и маленькая Зина.
Отстроенная деревня Скирмонтово расположена рядом с той, что была сожжена. А в месте, где некогда был дом Зининой семьи, теперь стоит новый. В День Победы бабушка идет к установленному в деревне — сестре Хатыни — монументу, чтобы поклониться своим погибшим односельчанам, останавливается возле дома, возведенного на месте ее сгоревшей хаты, и, стоя у теперь чужой калитки, долго молчит. А после едет с мужем в его родную деревушку, к счастью, уцелевшую в годы лихолетья. Там они пекут оладьи, чем-то напоминающие пышки, — такие пекли из перегнившей прошлогодней картошки во время войны, спасаясь от голода.
Зинаида Петровна не любит вспоминать детство. Слишком трудным оно было. Но говорит об ужасах, которые пришлось пережить во время войны, сдержанно, без слез. Несмотря на почтенный возраст (Зинаиде Петровне уже 77), она по-прежнему много трудится на земле. Сажает много цветов и зелени на дачном участке. А еще она участница международного проекта “Повышение статуса спасшихся жителей сожженных белорусских деревень”, который выполняется по программе “Место встречи — диалог”, инициированной германским фондом “Память, ответственность и будущее”. Принимала участие в Международном конгрессе “Уничтожение городов и деревень в Европе в годы Второй мировой войны”, где корреспондент “НГ” и узнала о непростой судьбе Зинаиды Петровны и напросилась к ней в гости.
“Воздух расколот воем, ветром распахнут ад”
— Родилась я в хорошей семье, — начинает свой рассказ бабушка Зинаида, листая семейный альбом. — У меня было две сестры и два брата. Все мы были одеты, обуты, накормлены. Жили простой деревенской жизнью: с весны до осени трудились на земле. Когда рассказываю своим внукам о том времени, им сложно поверить, что их бабушка когда-то жила без электричества. Помню эти лучинки, керосиновые лампы...
Когда грянула война, наше Скирмонтово стало опорным пунктом народных мстителей. Были в деревне и предатели, знавшие, что родители мои были связными, что папа обшивал партизан, ремонтировал обувь, а мама пекла хлеб.
30 июля 1943 года в наше село пришел карательный отряд. Собрали всех в колхозный амбар, сказали, что будут проверять документы. Папа, тяжело раненный во время Гражданской войны, был инвалидом. Ходить быстро не мог и шел последним.
В то время забирали в Германию молодежь, и мама очень боялась за мою старшую сестру, решила спрятать ее в лесу. Запрягла лошадей в подводу, но Женя побоялась оставить отца. Вместо Евгении с мамой в лес поехала я. И остались там ночевать. Вечером мы видели, как горели наши дома. Мама плакала, а я смотрела на нее и тоже плакала.
Утром, когда пришли в деревню, увидели разбросанную одежду, белье, в лесу несколько убитых, не наших. В деревне не осталось ни одного строения. Только, представляете, груда нагроможденных один на другой трупов. Видно, спасаясь от огня, люди карабкались друг на друга. Внутри этой горы из человеческих тел, напоминавших обожженные поленья, были просто задохнувшиеся. Мы с мамой стали растаскивать эту груду. И по обрывкам обгоревшей одежды нашли нашу семью. Папа лежал поперек, накрывая своим телом детей. Там были не только мои родные сестры, брат и папа, но и двоюродные братья и сестры, которые приехали к нам из города. Всех завернули в простыни и похоронили. Все эти картины долгие годы мучили меня в ночных кошмарах...
Кроме Зины и ее мамы, в живых тогда остались еще двое — ее брат и соседская девочка, которые пасли коров и спрятались в картофельном поле. Они слышали душераздирающие крики заживо сжигаемых людей, их стоны и даже песни. Уцелевшие остались под открытым небом босые, раздетые, голодные...
“В небо уже не падать вместе с тобою мне”
С этого момента жизнь Зины, ее мамы и братика круто изменилась. Начались преследования полицаев. Однажды всех троих поставили под дуло автомата и хотели убить, но из леса начали стрелять партизаны. Им чудом удалось убежать, мама Александра Даниловна была ранена в руку, но все, к счастью, остались живы.
— Мы ушли в партизанский отряд в Налибокской пуще, — продолжает воспоминания Зинаида Петровна.
— Мама была за повара, а я у нее в помощницах: картошку чистили, клюкву собирали. В 1944 году, когда Красная армия перешла в наступление, мне запомнился радостный момент, когда мы с братом, отправившись по заданию в разведку, узнали, что советские солдаты уже рядом. Нужно было, подойдя к зарослям шиповника, послушать речь военных. Когда мы дошли до указанного места и поняли, что это наши, счастью не было предела. Солдат взял меня на руки и угостил кашей из котелка. Мы с братом бежали наперегонки, чтобы сообщить радостную весть.
После войны нужно было искать крышу над головой. Мы пришли в соседнюю деревню, где нас приютила очень бедная семья — мать и дочь. В комнате стояла корова, рядом кровать хозяев, а на печке спали мы. Есть было нечего. Мама была вынуждена отдать нас с братиком в прислуги. Брату повезло, он попал к очень хорошим людям. Они полюбили его, как сына, и даже хотели оформить усыновление. Но мама не согласилась. Ведь война и так забрала у нее троих кровинушек. А вот у меня были ужасные хозяева. Будили меня в четыре утра и заставляли работать до позднего вечера, кормили объедками. Так продолжалось два года.
Потом мама, собрав последние копейки, купила полуразвалившуюся хибарку и забрала нас с братом. Так мы стали опять жить вместе. Я пошла сразу во второй класс, потом в четвертый. Летом трудились в колхозе и у себя на участке. Начиная с четвертого класса и по десятый я выработала в колхозе шесть лет трудового стажа, получая за трудодень сто граммов мякины.
“Наша память от боли не даст убежать”
Зинаида поступила в техникум. А после его окончания поехала в Казахстан на освоение целинных земель, где за два с половиной месяца выработала годовой минимум колхозника — 222 трудодня.
— Мы работали по 15—17 часов в сутки на одном энтузиазме, — рассказывает бабушка Зина. — А потом я вернулась в Беларусь и устроилась на работу в “Минскпроектмебель”. Этому предприятию посвятила 46 лет своей жизни. Сначала была секретарем-машинисткой, потом бухгалтером, мастером, а последние четверть века экономистом и начальником отдела сбыта. Растить двоих дочерей Свету и Аллу помогал муж. Во многом благодаря его крепкому плечу мне удалось достичь успеха в карьере.
Восемнадцать лет проработав на вредном производстве, Зинаида Петровна заболела остеопорозом. Хрупкость костей привела к тому, что у женщины дважды был перелом позвоночника. Но, преодолевая страшные боли, она нашла в себе силы, чтобы победить недуг и продолжать радоваться жизни.
Все, кто спасся тогда от карательной операции, уже ушли из жизни. За них за всех живет сейчас Зинаида Петровна.
— То, что Бог мне даровал возможность жить дольше, — знак свыше, — признается она. — Я должна рассказать будущим поколениям о пережитом, чтобы впредь ни в одном уголке земли больше не было такого горя, какое пришлось вынести нам, детям Великой Отечественной.
