Еще думал о том, что снова стану свидетелем уходящего, но так и не состоявшегося романа милой Надежды Ильиничны и моего соседа и помощника Павла. Вообще заметил, что в этих потаенных местах земли белорусской не только сама природа целомудренна, но и отношения людей как-то возвышенны и чисты. Особенно между мужчиной и женщиной. Так, собственно, произошло и в нашем случае…
Павел примерно знал время моего прибытия и учтиво приоткрыл ворота. Шины внедорожника зашуршали по плотному слою листьев со столетней липы, растущей на углу моей усадьбы. Синоптики обещали как минимум три-четыре дня неплохой погоды, то есть того самого бабьего лета. Чарующая пора в этих местах!
Вечером я долго сидел у камина и размышлял о том, как (при всей этой гармонии, что являет нам природа) жесток и несовершенен наш людской мир. Как страдают беженцы, пытающиеся попасть в сытую Европу, как бесчеловечно поступают с ними, чиня всякие преграды после того, как, по сути, лишили их крова.
Утром Павел позвонил хозяйке ближайшего хутора и заказал свежего творога. Затем выпек свои фирменные сырники — мягкие и румяные — и принес мне, захватив заодно баночку варенья из черноплодной рябины. Надежда Ильинична сообщила, что уже на пути к нам.
Вскоре знакомый «опелек» остановился у моих ворот, а из дома, видно, заметив его в окно, вышел и сам Павел. Мы сидели в беседке, продуваемой свежим ветром с Балтики, и радовались нашей новой встрече.
Я знаю, что Павел давно влюблен в эту женщину. Надежда Ильинична мне тоже нравилась. Самое удивительное, что мы все трое чувствовали эту нежную симпатию друг к другу. Особенно купались в этом Павел и Надежда. Семь лет назад сосед пытался увести ее из семьи и настойчиво ухаживал. Ничего не вышло. Женщина не захотела уходить к незнакомому, по сути, мужчине, хотя он ей и нравился. Спокойно, без лишних эмоций объяснила Павлу, что совсем не готова и не настроена начинать новый в своей жизни роман. У нее и предыдущий оказался хорошим. Надежде вполне хватало этих впечатлений. Может быть, она просто не была авантюристкой по своей женской натуре, а может, просто была умной и считала, что от счастья счастья не ищут. Да, прошлое у нее выгорело, но его было так много, что хватало и про запас.
Надо признать, и сам Павел принял такое решение вполне смиренно. Он тоже человек рассудительный и духовно не бедный. Так начались и продолжились эти встречи раз в год в беседке при легком дуновении ветерка бабьего лета.
Однажды со мной случилось что-то невиданное. Я пригласил Надежду поплавать со мной на лодке, и она неожиданно согласилась. Мне подумалось, что между нами пробежала некая искра, которая может спровоцировать нечто большее. Тогда мы оба сумели преодолеть соблазн. Потому и чувствовали себя сейчас счастливыми людьми. Вот только нельзя не загрустить в эту чарующую пору бабьего лета!
Показалось мне, что у Надежды Ильиничны никогда не было другой машины. Лет десять назад она впервые приехала на этом «опельке» страховать мое имущество на усадьбе, да так и ездит каждый год. Говорят, у ее мужа золотые руки, вот он, по-видимому, и содержит машину в хорошем состоянии столько лет.
В этот раз, когда женщина усаживалась в машину, чтобы уехать, заметил, что она слегка скривилась, но быстро убрала с лица это выражение, заменив улыбкой. Видимо, все же болит спина. Да и морщины у глаз стали более явственными. Все-таки стареет и наша с Павлом женщина… Однако чуть раньше перехватил я и восхищенный взгляд соседа, которым он одарил безупречно очерченную фигуру нашей Нади. Я и сам подумал: откуда у женщины, родившейся в здешних местах, столько великосветской грации?
Надежда Ильинична уже некоторое время сидела в машине, а мне еще чудилось, что слышу ее запах. Аромат этот почти неуловим и сливается с хрусталем, что держит это загадочное бабье лето над кромкой соседнего луга. Дивно все это и светло на душе оттого, что случаются такие встречи и такие дни в природе. Жаль, что разрушатся, но и на том спасибо.
Вечером, когда стали сгущаться сумерки, я так и не увидел света в окне Павла. Так бывало всякий раз, когда уезжала Надежда Ильинична: он на несколько дней впадал в некую прострацию. Почти не пил, мало ел и постоянно дремал. Затем время и добрый нрав возвращали его к нормальной жизни.
Мне порой кажется, что уловил мелодию этого несостоявшегося романа Павла с нашей страховщицей. Слышал ее и в этот вечер… Из беседки, где я сидел, укутавшись в теплую куртку, был виден рог молодого месяца, застывший над озером. Этого лунного сияния вполне хватало, чтобы осыпанная серебром окрестность не омрачала настроения, а наоборот, как-то приподнимала его. Звонкий голос из прекрасного далека будил мечты и утверждал, что в этом мире есть более важные и более чувственные отношения, нежели плотские утехи.
Прошло еще какое-то время, и я расслышал «Вечернюю серенаду» Шуберта, которую кто-то исполнял на саксофоне вдали за озером. Но как же хорошо слышно в ночи над водой! Конечно, мне все это почудилось. Я всегда с благодарностью думаю о том, что успеваю в такие часы и минуты спуститься с небес на землю.
Синоптики слегка ошиблись. Это короткое бабье лето не задержалось и на три дня. Ветер стал яростнее срывать листья с деревьев. Они и так стояли наполовину голыми. Природа вдруг вместо вчерашней милой барышни явилась сердитой старухой в фуфайке. Однако в этих краях я уже привык ко всяким переменам. Вывел внедорожник из гаража и стал собираться в дорогу.
