Тема нашей дискуссии — определенно новое явление в нашей жизни, которое мы образно обозначили как «вечный студент». Речь о молодых людях, которые, однажды получив грант на учебу за рубежом, так и продолжают вояжировать по заграницам, коллекционируя один европейский диплом за другим. А если вдуматься, так и не дипломы вовсе, а «корочки» о прослушанных двух–трех семестрах. Тем не менее на подготовку политологов, философов, бизнес–администраторов зарубежными фондами выделяются немалые средства. Существует тысяча каких–то непонятных программ, которые далеки от наших реалий и интересов. Очевидно, грантодатели преследуют свои конкретные цели, но отнюдь не подготовку специалистов для экономики и социальной сферы Беларуси...Помотавшись несколько лет по Варшаве, Кракову, Болонье, вечные студенты возвращаются домой — на Западе они не востребованы. Кроме того, полученные за границей дипломы магистров etс. не отвечают конкретным запросам белорусских работодателей, да и в сравнении с нашим образованием очень часто проигрывают. Логичен вопрос — стоит ли обществу и дальше не замечать тех, у кого к 30 годам несколько заграничных сертификатов, но в социальном плане они представляют собой инфантильных, невостребованных людей?
Мы пригласили к участию в разговоре компетентных собеседников. Это: Юрий Миксюк, начальник управления высшего и среднего специального образования Министерства образования; Геннадий Пятигор, заместитель начальника управления зарубежных связей Министерства образования; Игорь Котляров, заместитель председателя Комиссии по образованию, культуре, науке и научно–техническому прогрессу Палаты представителей Национального собрания; Алла Борчук, заместитель проректора по идеологической работе Академии управления при Президенте; Елена Юркштович, научный сотрудник Центра политических исследований ИСПИ; Геннадий Бровка, проректор БНТУ по международным связям; Георгий Евелькин, директор Института социологии НАН; Игорь Мельников, магистрант Варшавского университета.
Юрий Миксюк: В первую очередь я бы отметил, что высокое качество нашего образования признается за рубежом. У нас обучаются многие иностранцы, и это говорит о престиже белорусской научной школы, ее признанной эффективности. Чтобы стать хорошим специалистом, вовсе не обязательно ехать учиться за рубеж.
В то же время у нас есть порядка 40 межгосударственных и 600 межвузовских соглашений, по которым белорусские студенты выезжают на стажировки и затем применяют полученные знания на родине.
Если говорить о студенческих обменах, то речь идет о сотнях. 400 — 500 студентов в год выезжают по образовательным программам. По магистерским программам — имеется в виду последипломное образование — это число тоже не очень велико...
Геннадий Пятигор: Кстати, о престиже нашего образования свидетельствует и такой факт. В прошлом году вузами были заключены контракты на обучение более 5.300 иностранных студентов. Из них примерно половина прибыли из дальнего зарубежья, остальные — из СНГ. Мы сейчас после провала в начале 90-х достигли уровня БССР, когда у нас обучались около 6 тысяч иностранных студентов.
Геннадий Бровка: Я хочу подчеркнуть, что мы не должны рассматривать тему изолированно. Следует учитывать процессы интернационализации, которые происходят во всем мире. Могу привести такие цифры: в 1960 году в мире насчитывалось 13 миллионов студентов, по данным ЮНЕСКО, в 2003 году их было уже около 100 миллионов. Если в начале 90–х годов за границей обучалось порядка 900 тысяч студентов, то в 2003–м — уже 2 миллиона. Мы расположены в центре Европы. Наша научная школа известна в мире. У нас есть эффективная система образования. В то же время совершенно нормально, что мы готовим за границей студентов по тем специальностям, которых у нас нет. Возможность для молодых людей выехать за рубеж и получить там образование — это хорошо. Я считаю, что нам нужно разделить проблемы.
Игорь Кольченко, «СБ»: Нас волнует, чтобы наши студенты работали на свою страну, а не на чужого дядю...
Геннадий Бровка: Я могу сказать, что желание людей выезжать за границу не столь велико, как это может представляться. Для профессуры и доцентов БНТУ, например, поступили предложения только за 2004 год выехать на работу в ряд стран. Мы не нашли желающих. Это говорит о том, что условия, созданные в Беларуси, отвечают их запросам. Возможно, в других областях по–другому, но в сфере технического образования оттока нет.
Георгий Евелькин: Я бы сказал, что проблема эмиграции по сравнению с предыдущими годами стала менее болезненной. Мы сталкиваемся с такой ситуацией, когда даже на временную работу не хотят ехать, так как здесь более комфортные условия. В среднем у нас за границу выезжают 70 научных работников. 5 — 7 лет назад эта цифра была в несколько раз выше. Зарплата 10 лет назад составляла порядка 35 — 40 долларов. Сегодня она увеличена в сфере науки и образования приблизительно в 5 раз. Нас может волновать проблема стимуляции научной миграции. Эту политику начали Соединенные Штаты, и сегодня активно действует на этом поле Евросоюз. По–моему, 1 миллиард 600 миллионов евро заложены на этот год для стимулирования научной и студенческой миграции. Россия тоже предпринимает меры, чтобы компенсировать отсутствие тех, кто ранее выехал за границу. Включается в этот процесс и Китай. Конечно, мы ощущаем на себе последствия подобной активности: 5 процентов молодых специалистов и студентов, которые выезжают на стажировку за границу, не возвращаются.
Игорь Кольченко, «СБ»: Прозвучала цифра 1 миллиард 600 миллионов евро, которые Евросоюз тратит на научную миграцию. Это что, альтруизм? Или мы имеем дело все же с финансированием собственных интересов?
У нас здесь присутствует магистрант Варшавского университета. Вопрос к нему: в чем кроется интерес того научного учреждения, которое пригласило вас к себе на учебу?
Игорь Мельников: Принимающая сторона, западные организации, играют значительную роль в формировании мировоззрения, отношения к стране, к существующему строю и т.п. Вместе с тем я считаю, что все зависит от мировоззрения и гражданской позиции человека. Я, например, не разорвал связей со своей страной, основная моя цель — защитить кандидатскую диссертацию в Беларуси. Если Евросоюз согласен за это платить — почему бы и нет?
Большинство западных программ — не учеба от первого до пятого курса, а стажировка на месяц, на семестр... Я подписал контракт, по которому обязуюсь вернуться в свою страну.
Игорь Кольченко, «СБ»: Если проанализировать все стипендии и гранты, которые выдаются, то получится странная картина. Большинство средств выделяется на гуманитарные науки, экономику, а, например, техническим специальностям мало что достается. Почему так происходит?
Георгий Евелькин: Здесь надо иметь в виду одну простую вещь. Там, где речь идет о технических науках, Запад стимулирует эмиграцию. Что же касается гуманитарных наук, то здесь, наоборот, имеет место только продвижение своих идей, взглядов, позиций, политики и т.д. И гарантируется за счет контрактной системы, о которой говорил г–н Мельников, возврат с этими позициями на территорию Беларуси. Это целенаправленная избирательная политика.
Игорь Кольченко, «СБ»: Так как это согласуется с нашими национальными интересами?
Геннадий Бровка: Что касается технических специальностей, то мы должны представлять, что продукция, которую мы производим, является конкурентной той продукции, которая производится в Евросоюзе. И если мы производим хорошие тракторы и хорошие автомобили, то это та техника, которая конкурирует с техникой, производимой на Западе. Что значит поддержка технического образования? Это значит растить для себя конкурента. Поэтому деньги, которые выделяются на эти программы, гораздо меньшие. Все это прекрасно понимают.
Игорь Котляров: Давайте будем прямо говорить, что есть часть фондов, есть часть высших учебных заведений, которые специально готовят людей, способных продвигать либеральные идеи в Беларуси. Определенные силы и с Запада, и с Востока потом будут делать ставку на этих специалистов. Таких примеров достаточно много. Мне часто приходилось участвовать в гуманитарных конференциях и видеть, как человек, отучившийся по гранту, явно выступает против конституционного строя Беларуси, против национальных интересов. Наши законодатели ничего не сделали, чтобы приостановить движение с Запада этих антинациональных идей. Здесь проблема, которую в первую очередь должны решать мы, законодатели, а не коллеги из высших учебных заведений и Министерства образования. Это проблема, которая четко проявилась в той же Украине: студенты, которые были активными проводниками «оранжевой революции», приличное время учились в ФРГ, США, Франции... Мы должны иметь это в виду и законодательно поставить преграду такому импорту идей «оранжевых революций» в Беларуси.
Алла Борчук: Если молодые люди более образованными возвращаются в свою страну и здесь будут ее обогащать — конечно, это хорошо. Но мы прекрасно знаем, что есть категория, которая уезжает навсегда. Те студенты, которые обучались на бюджетной форме и не возвратились с зарубежной стажировки, как совершенно справедливо заметил Президент, обязаны вернуть деньги в казну. Очень важно, чтобы государство контролировало, с какими целями, по каким программам выезжают наши студенты. Также важно, какова гражданская позиция выезжающих людей. Как они представляют свою родину за рубежом. И что они привезут, чтобы реализовать в нашей стране.
Игорь Кольченко, «СБ»: Можно ли этот процесс контролировать? Не получится ли запрет не во благо?
Алла Борчук: Конечно, контролировать надо. Я знаю, что ни один студент, в том числе и в нашей Академии управления, не выезжает за границу по научным программам и обмену опытом без согласования с ректоратом.
Геннадий Бровка: Очень важно, чтобы те люди, которые выехали на стажировку, вернулись на кафедру и использовали свой потенциал. Поэтому каждый университет пытается создать свою систему, которая позволяла бы возвратить научные кадры в вузы.
Игорь Кольченко, «СБ»: А как вернуть выпускника вуза? Интернет предоставляет массу возможностей для тех, кто хочет выехать для продолжения учебы. Заполняешь анкету, посылаешь, дожидаешься ответа, и никто тебя не сможет проконтролировать.
Георгий Евелькин: Но реальность такова, что потом в большинстве своем эти люди все равно возвращаются.
Игорь Кольченко, «СБ»: В кадровом агентстве мне рассказали, что зачастую иностранный диплом является не преимуществом, а недостатком. Вполне допускаю, что поучившийся за границей студент кое–что узнает о том, как действуют экономические механизмы в Германии, но он ничего не знает об экономике Беларуси. Человек чувствует себя лишним, возникает эффект неудовольствия. Дальше опять грант, и возникает это явление, о котором мы сегодня, в принципе, и говорим, — вечный студент.
Елена Юркштович: С возвращающимися студентами к нам приходит порой поток чуждых идей о государственном, политическом, социальном устройстве — скажем так, нежелательный импорт. Но, с другой стороны, мы ведь можем говорить, что в условиях воспитательной, идеологической работы, хорошо поставленной и грамотной, мы можем осуществлять экспорт своих идей о государственном устройстве, политике, а также перспективах и возможностях. Главное — воспитать человека, уверенного в себе, гражданина и патриота, который гордится тем, что он живет в Беларуси.
Надо учитывать, что идет процесс глобализации. Если мы хотим быть конкурентной страной во всех отношениях, то должны учитывать эти объективные обстоятельства и проявлять прагматизм, делать то, что нам выгодно. Главное — определить цели, и они правильно поставлены Президентом. Это развитие научного потенциала, создание социально ориентированной экономики. И еще. На мой взгляд, молодое научное сообщество достаточно аполитично. Человек, который по–настоящему увлечен наукой, ориентирован на то, чтобы получить прежде всего знания и научную информацию. Такому человеку, конечно, необходимо выезжать на конференции или стажировки за рубеж.
Игорь Мельников: По большому счету, конечно, если Запад открывается для нас, то мы должны прагматически подойти к этому и использовать эти средства.
Игорь Котляров: Гуманитарий не бывает беспартийным. Он всегда несет определенные идеи и взгляды. Он всегда будет отстаивать те или иные интересы. Это нам особенно четко надо представлять, когда мы говорим об их подготовке. Если мы не будем этого представлять, то просто не поймем, какова цель гуманитарной науки.
Елена Юркштович: Считаю, что Беларусь достаточно сильное государство, чтобы отстаивать свои интересы, а не быть пассивным объектом в руках зарубежных фондов. А вот эффект запретного плода может принести гораздо больше вреда. Лучше держать этот процесс под контролем, чем запрещать. Осуществлять мониторинг, давать социологические срезы.
Игорь Кольченко, «СБ»: Частенько приходилось сталкиваться с такой ситуацией: приносит очередной отучившийся на Западе «аспирант» материал в газету. Читаю и вижу: у человека полная каша в голове, он оторван от реальной жизни. В результате — человеческая трагедия. Пока таких людей немного, но вправе ли государство, общество пустить процесс на самотек?
Юрий Миксюк: Мы четко определили, что есть причина, а что следствие. Импорт деструктивных идей может быть следствием плохой идеологической подготовки и воспитания наших граждан. Поэтому нужно работать в этом направлении. Например, в США с детства втолковывают, что Америка превыше всего, везде у них госсимволика и т.п. Мы должны воспитывать в патриотическом духе и наших молодых людей.
Игорь Котляров: Я считаю, что многое зависит от работы Парламента. Потому что и министерства, и вузы работают в тех условиях, которые определяет законодательная база. Еще четыре года назад мы попытались изучить все недостатки нашего образования и начали разработку соответствующего закона. Я убежден, что через год–полтора он выйдет и будет отвечать современным требованиям.
Я являюсь автором законопроекта государственной поддержки и государственных гарантий инновационной деятельности. Его можно разделить на две части. Первая — каким образом можно добиться, чтобы достижения белорусской науки внедрялись в производство. Вторая — как обеспечить достойную оплату талантливому ученому, инженеру за его мозги, чтобы он не уехал, чтобы потом Беларусь не покупала у западных фирм технологии, изобретенные нашими специалистами. По этому закону каждый субъект инновационной деятельности имеет право на 15 процентов от прибыли, получаемой в результате изобретения. Академик Достанко подсчитал, что будет зарабатывать тогда примерно 10 тысяч долларов в месяц. Меня критикуют: «Как же так, он будет получать больше, чем Нобелевский лауреат?!» Но если у человека такие мозги, то пусть получает. Закон этот принят в двух чтениях. Президент нам его вернул, не согласился с тремя статьями. Теперь мы их уже доработали и на ближайшей сессии, надеюсь, примем окончательно.
Сегодня мы добились того, что научные кадры остаются на родине. Государство создало для них необходимые условия.
Геннадий Бровка: И давайте не будем забывать о более чем 6 тысячах иностранных студентов. Оказывая влияние на них, мы тем самым формируем общественное мнение о себе в других странах. Мы продаем свои знания. Но в то же время и на воспитательный процесс среди зарубежных студентов мы должны затратить определенные средства. Вуз не должен оставаться один на один с этим вопросом. Это государственная программа. Мы воспитываем наших будущих друзей. Друзей Беларуси. И должны четко представлять, что в наших интересах эти средства вкладывать.
Игорь Мельников: Кстати, обучаясь в Польше, я встречал там очень много людей, которые меня просили: подскажи, как получить стипендию в Беларуси, подскажи адреса ваших университетов, где можно дешево учиться....
Нина Романова, «СБ»: Что ж, пожелаем присутствующим здесь ответственным лицам организовать подобное «реверсное» движение, когда приемлемое по цене и качественное образование в нашей стране будет успешно конкурировать с зарубежным. Это хороший финал нашей дискуссии.
