Операция "Хрусталь"

Из зеркала на меня уставился странный тип. Этот чудак, наверное, напялил на себя все самое старое и неопрятное, что было в его шкафу. Зачем-то натянул потертые джинсы, влез в видавшую виды куртку, нахлобучил шапку, да еще и в старый шарф укутался. Он не брился дня три и смахивает не то на беглого уголовника, не то на сумасшедшего философа. Еще и синяк под глазом. Судя по его внешнему виду, бездельник затеял что-то нехорошее. И объясните, в конце концов, зачем ему нужна эта нелепая авоська?..

На самом деле у меня в мыслях ничего дурного не было. А на несколько часов опуститься на самое дно Минска и попытаться заработать копейку-другую, собирая пустые бутылки, заставило не безденежье, но редакционное задание. Прежде чем выйти на "охоту" за стекляшками, изучаю обстановку на рынке. Бумага с громким названием "прайс-лист" на двери приемного пункта гласит: пивная бутылка - 140 рублей, водочная - 180, коньячная - 190. Рассматривая прейскурант, заодно прислушиваюсь к разговорам, которые ведут в очереди профессиональные собиратели, авось что-нибудь полезное почерпну? Не прогадал. Пока две старушки судачили о своем житье-бытье, я запоминал адреса доходных мест.

Да не оскудеет рука дающего

В принципе, то, что продвинутая молодежь в основном тусуется в центре Минска, само собой разумеется. Тут пиво льется рекой, а стеклотара валяется прямо под ногами: бери - не хочу, так мне поначалу показалось. Особенно когда около речки сразу нашел первые три бутылки. Но прошел еще с километр и понял, что не все так просто: на пустынной набережной не было даже намека на заработок. Решаю сменить место дислокации.

В Александровском сквере людей, несмотря на небольшой морозец, немало. А вон и две "подружки-стекляшки" в сторонке, чуть дальше - еще одна. И прямо около забора прислонилась стеклянная троица. Некоторые аккуратисты их даже составляют в ряд, видимо, чтобы удобнее было собирать. Моя ноша становится все тяжелее, и приходится доставать второй пакет. Не поленился заглянуть под лавку и нахожу еще бутылки. Но в одной кто-то отбил горлышко, в другую умудрились запихнуть пробку. Из десяти найденных четыре точно не примут, так что оставляю "бракованные" находки.

Минут за 15 обхожу весь сквер. "Свободных" бутылок больше нет. Теперь подолгу жду, пока юнцы, ведя неспешные разговоры с представительницами слабого пола, потягивают пиво. Любопытные отроки тем временем на мне дыры протерли, разглядывая. Впервые за эти несколько часов меня охватывает чувство стыда. Но, однако, пора за дело. Подхожу к сидящим с ногами на скамейке девицам и канючу:

- Подайте бутылочку, Христа ради!

- Лучше бы делом занялся, - безапелляционно заявляют любительницы слабоалкогольных напитков.

Несолоно хлебавши отправляюсь к соседней лавке. Ее "обитатели" оказались куда более жалостливыми, подарили аж три сосуда.

А вот в парк им. М.Горького вечером я пошел зря. Бродить среди подвыпивших молодцов, бравирующих своей удалью, жутковато. Из всех уголков доносились брань и хохот нетрезвых юнцов. Поспешил как можно быстрее ретироваться, прихватив, однако, еще одну бутылочку.

Почти мне деньги положили, и тут некстати зазвонил мобильник

Отправляясь на "охоту" за стекляшками, напрочь забыл перевести телефон на виброзвонок. И в самый неподходящий момент, когда забирал бутылки у компании подростков, мой сотовый залился бетховенской мелодией. "Меценаты" сначала похлопали себя по карманам, затем уставились на меня: "Совсем бомжи охренели!"

Между тем похолодало. Погреться опрометчиво рискнул в подземном переходе. И тут же слышу:

- Сержант Попов. Ваши документы, пжалста!

- Командир, не вопрос - уже ухожу, - ну не тыкать же ему в нос редакционное удостоверение...

Чужаков никто не любит

Где бы ни появлялся, я ежеминутно ловил гневные взгляды "конкурентов". Но если безобидные старушки просто недобро косились на меня, то невесть откуда взявшийся крепкий мужичок обматерил по полной программе. Терпеливо выслушиваю до конца и предлагаю:

- Слушай, давай собирать бутылки вместе, выручка - твоя.

- Ты чё, сбрендил? - вытаращился на меня бродяга.

Так и познакомились.

- Значит, журналюга, говоришь, - на глазах подобрел мой новый знакомец. - А то у нас тут все друг друга знают: и милиционеры, и бомжи... Чужаков никто не любит.

Оказывается, еще несколько лет назад весь город был поделен между бомжами на зоны, сунуться не в свою гавань отваживались немногие, да и те, потирая помятые бока, быстро ретировались.

- Но не боись, со мной тебя никто не тронет, - успокаивает меня Анатолий. - Кстати, поторопись. Уже стемнело, а чтобы собрать мой "кандидатский" минимум - 15 - 20 бутылок - несколько часов нужно. Сдам - должно хватить на обед в столовке, сигареты и блокноты.

- А блокноты-то зачем? - удивляюсь я.

- Китайский учу, - достает он свою записную книжку, сплошь исчерченную иероглифами. - Это как зарядка для ума, иначе можно окончательно деградировать. В библиотеках читаю специализированные журналы. Паспорт-то с пропиской у меня есть, вот и пускают. Может, когда-нибудь затею переписку с китайцем через Интернет...

"Золотое кольцо"

Предусмотрительно прячем уже собранную стеклотару в укромном месте, чтобы не таскать с собой. Хоть это и не всегда безопасно: некоторые проходимцы специализируются на том, что выискивают такие тайники. Сами же направляемся к "Комаровке". Свой ежедневный маршрут по центру города мой знакомый называет оригинально - "золотое кольцо".

По дороге Анатолий вкратце излагает свою биографию. Жизнь пошла кувырком еще в молодости. Сначала неудачный роман, фактически из-за него он бросил Гомельский железнодорожный институт. Устроился каменщиком, потом судьба закинула на Кавказ. Снова вернулся в Беларусь в начале 80-х, а несколько лет назад из дому без всяких объяснений выгнал пасынок. Так Анатолий оказался на улице. Сейчас собирает картон и бутылки...

Нечто подобное мог бы рассказать каждый второй бомж. Дети отрекаются от оступившихся родителей, выгоняют вон. Многие, не в силах выдержать такое унижение, спиваются уже на улице. Среди бездомных немало освободившихся из мест не столь отдаленных и лишившихся крова. Есть бывшие учителя, прорабы, даже юристы.

Конкуренция среди собирателей стеклотары большая. Бабушки на тележках порой привозят на приемные пункты по 3 - 4 огромных баула с бутылками. За это их своеобразно кличут "рикшами".

- Внимательно смотри вокруг, - советует мне спутник. - Я как-то, аккурат под Новый год, протянул руку к сугробу за бутылкой, пригляделся - что-то блестит. Батюшки мои, мобильник! Через полчаса на него позвонили, я сказал, где нахожусь. Только прежде уточнил, с палкой приедут али как. Честные люди оказались - отблагодарили, как положено, дали 20 долларов.

В основном Анатолий сдает всю собранную тару либо на "Оливарии", либо на вокзале. По его словам, даже ночью там можно поменять ящик стекляшек на бутылку "чернил". После заходит в троллейбус или трамвай и, довольный и счастливый, спит там до конечной, пока не разбудит водитель.

Завтра Анатолий снова начнет свой маршрут по "золотому кольцу". Я же надену деловой костюм и пойду в редакцию. А сейчас я чертовски устал и мечтаю только о горячем душе и постели. Шутка ли - слоняться пять часов по морозу, да еще большую часть пути с пакетами в руках по 7 - 8 килограммов каждый. По дороге домой в уме подсчитываю, сколько "заработал"... Негусто - за 41 бутылку заплатили бы не больше 6 тысяч. Хотя зачем они мне - все стекляшки до единой отдал Анатолию. Ему нужнее...