К 150–летию Джакомо Пуччини на сцене филармонии представят триллер
В то самое время, когда многие привычно ставят знак равенства между оперным искусством и музейной классикой, Александр Анисимов отваживается мечтать, что Минск когда–нибудь еще будет соперничать с Лондоном, где вот уже без малого 100 лет с середины июля до сентября публика ежедневно ломится (буквально!) на так называемые променад–концерты музыки, которую у нас принято называть серьезной. Европейские столицы завидуют Лондону, не знающему традиционного для них летнего затишья, однако главные на этом празднике жизни, пожалуй, не столько зарубежные гости с громкими именами, сколько местная публика, которой все это по–прежнему так же интересно, как и 100 лет назад. Для нашей же публики, чтобы завлечь ее летом в филармонию, пока нужно что–то совсем особенное, сенсационное... Впрочем, сегодняшнее гала–представление оперы «Тоска» в Белгосфилармонии вполне тянет на сенсацию. Очередной проект маэстро Анисимова при поддержке известного итальянского режиссера и ведущих солистов европейской оперы сулит времяпрепровождение не менее захватывающее, чем поход на мировую премьеру зрелищного триллера. Оперное искусство наконец станет ближе, причем в прямом смысле. В список «действующих лиц и исполнителей» зрительный зал включен автономно.
О степени риска...
— Хористы спустятся к публике — и вы сразу почувствуете, что это не партер, а церковь, — обещает Анисимов. — Хор прихожан вместе со Скарпио, начальником полиции, зазвучит прямо в зале, и зрители также станут вроде как прихожанами собора, где завязывается вся эта мелодраматичная история. Жаль только, что вряд ли они смогут подпевать, хотя это было бы здорово — прихожане ведь обычно поют все вместе... Знали бы вы, как я купаюсь в атмосфере той музыкальной интриги, которая есть в этой партитуре! Мне кажется, и оркестр заразился предвкушением премьеры... Здесь же не только роскошная музыка, а еще и потрясающе закрученный сюжет. Мурашки по коже! Никакая Дашкова или Устинова не достигнут такого ошеломительного эффекта, которого добился Пуччини вместе со своими либреттистами...
— То есть вы хотите сказать, что сегодняшняя «Тоска» — не концертная версия, а настоящий спектакль? Честно говоря, сложно представить, где вы собираетесь разместить декорации — сцена–то в филармонии небольшая...
— Для этого мы и пригласили известного итальянского режиссера Карло Антонио де Лючиа. Он же — художник и автор костюмов... Оркестр, правда, останется во фраках, хотя тоже будет частью нашего перформанса. Причем оркестр полный, не ущемленный, как это происходит в театре при постановке «Тоски» — тот состав музыкантов, который задумал Пуччини, в яме оперного театра попросту не помещается. Но мне так давно хотелось передать всю энергию этой потрясающей оперы...
— Поэтому вы и пригласили в Минск своих любимых солистов?
— В общем–то да. Ведь любимый солист для дирижера — это не просто «звучкодуй», которого хорошо слышно, а грамотный, умный певец. Поэтому так часто я работаю с Ириной Крикуновой, которая и теперь исполнит главную партию. Марио Диас пел Каварадосси в «Тоске», которой я дирижировал в Дублине. Правда, с Карминэ Монако, бароном Скарпиа, до сих пор я был незнаком, но не раз любовался этим удивительным человеком на европейских сценах...
— Рисковый вы человек — приглашать таких певцов в сезон, когда публика не ждет никаких культурных потрясений до осени...
— Честно говоря, поначалу меня поддержал только директор филармонии: многие разделяют мнение, что летом наша европейская столица «вымирает». Но еще год назад я убедился, что мой риск оправдан: 4 июля концертный зал «Минск», где я дирижировал «Аидой», тогда был переполнен. В этот раз я пообещал, что выложу свои деньги, если публика не соберется. И хотя билеты в кассе еще есть, аншлаг «Тоске», по–моему, уже обеспечен...
...и о шампанском
И режиссер, и солисты гостят в Минске уже неделю. Карминэ Монако прибыл прямо из Италии, Марио Диас — из Германии, Карло Антонио де Лючиа также оставил на несколько дней своих многочисленных подопечных в театре «Ла Скала», Миланской консерватории и нескольких музыкальных академиях Японии, увлеченно приступив к постановке. Ирина Крикунова приехала еще раньше, заранее договорившись со своими международными импресарио о дополнительных репетициях с Анисимовым.
— Он вообще очень сильно повлиял на весь мой творческий путь, — говорит певица о нашем дирижере. — Первой совместной «авантюрой» была Зиглинда в «Валькирии». Я сама никогда не отважилась бы это спеть — вагнеровские партии требуют абсолютного владения голосом. Но если Анисимов что–либо предлагает, всю ответственность он берет на себя и ты можешь не сомневаться, что добьешься хорошего результата, оставшись целой и невредимой.
— Что значит «целой и невредимой»?
— А вы знаете, сколько певцов теряют голоса на таких сложных партиях? Из того, что я пела, очень опасными считаются партии мадам Баттерфляй, Лизы, Екатерины Измайловой. И еще Тоски... Без хорошего дирижера выход певца на сцену — большой риск! Но многие постановщики толкают их на этот риск сознательно — сколько случаев я вижу, когда молодые неопытные вокалисты теряют голоса по неразумению...
— Но исполнить партию Тоски — это ведь мечта многих певиц?
— Еще бы — такая роль! Мне очень нравится Тоска со всеми ее недостатками, капризами, истеричным и одновременно очень сильным характером, с ее самоотверженной любовью... Но если вы послушаете оперу без голосов, услышите драму в одной только музыке. «Тоску» нескучно слушать в записи, интересно смотреть в концертном исполнении и уж тем более — в сценическом воплощении.
— С режиссером вы были знакомы раньше?
— Как раз сейчас мы с ним работаем над «Аидой» в Корее... Знаете, Карло Антонио можно назвать традиционным режиссером, но сейчас таких можно пересчитать по пальцам — тех, кому важнее помочь проявиться артисту, а не самоутвердиться самому.
— То есть мы увидим классическую постановку «Тоски»?
— Да, и я очень рада этому. С Пуччини вообще трудно экспериментировать, у него все написано в нотах! Капнула вода, девушка взяла нож или свечу — все описано музыкой...
— До того как стать примой оперной сцены, вы сделали неплохую карьеру бизнесвумен. Что и кому вы хотели доказать, неожиданно бросив все и поступив в консерваторию?
— Наверное, это был такой порыв к удовольствию, хотя и довольно эгоистический, потому что на время я лишила свою семью материального достатка. А теперь еще и редко бываю дома — много гастролирую... Но пока я добивалась каких–то профессиональных высот, произошло невероятное событие: сын мой вырос (в сентябре ему исполнится 20 лет) и решил стать художником по свету, закончив экономический колледж, пошел работать в театр осветителем. Я не стала ему мешать...
— Значит, своей жизнью вы довольны вполне? Хотя профессия серьезной певицы — это же сплошные ограничения?
— А вы знаете, что в этом даже что–то есть, например, лишить себя мороженого на весь год, а потом за 2 недели отпуска наесться его впрок. Особую прелесть я вижу и в том, чтобы не пить холодное шампанское, подогревать себе сок в ресторанах — словом, капризничать. Женщине всегда ведь приятно капризничать...
