Иногда они шокируют психологов – те молодые парни и девушки, чье далеко не безоблачное детство проходило в условиях острого дефицита материнского тепла и любви. Своей жестокостью. Окаменелостью. Моральной опустошенностью. Но ведь среди бывших детдомовцев есть и люди, которыми мы все гордимся. Так в чем причина того, что отдельные из них выбирают криминальный путь: в генах биологических родителей, системе воспитания или самом человеке?
…Незваный гость, забравшись в чужой дом через окно, несколько раз ударил 91-летнюю хозяйку, которой, как назло, в эту ночь не спалось, кулаком. Та упала на пол. Тогда Александр Вершинин (имена и фамилии изменены по этическим причинам) поднял табурет и с размаху опустил его на беспомощ-ное старческое тело, распростертое у ног. Пригрозил: «В милицию не звони!» В это время Настя уже держала в руках добычу – 15 миллионов неденоминированных рублей и десять долларов. Довольные собой, грабители ушли. Было уже около полуночи, и по дороге домой они сетовали, что подзадержались. Это ж надо, несколько часов пришлось провести в засаде! До последнего надеялись, что хозяйка сама выйдет во двор. А бабушка увлеклась телесериалом. Пришлось вынимать стекло в окошке.
Это было далеко не первое преступление для Александра. В свои 36 лет судим 6 раз. Убийство, грабежи, кражи, сбыт ворованного — послужной список рецидивиста пополняется очень быстро. В общей сложности отсидел около 17 лет, с небольшими перерывами. После выхода из колонии обычно наслаждается свободой недолго — от силы месяц до следующего ареста. Старший помощник прокурора Оршанского района Павел Воликов рассказывает краткую предысторию дела:
— У Александра нет родственников — его воспитали в детском доме. Впервые осужден в 18-летнем возрасте. Своего жилья не имеет, в последнее время был закреплен за центром ночного пребывания для лиц без определенного места жительства. Преступление, о котором идет речь, совершил в Полоцке. К нападению на престарелую женщину (она копила деньги на ремонт дома) готовился заранее. Вместе с 32-летней Настей, которая ранее была его сожительницей, распределили роли. О том, что у пенсионерки есть «заначка», будущему подельнику сообщила именно Анастасия. Она когда-то помогала этой бабушке по хозяйству.
После нападения избитая старушка звонить в милицию не стала, побоялась угроз. Сообщила о происшествии дочери. А уж та вызвала оперативников. Несмотря на возраст и полученные травмы, пострадавшая вспомнила своих обидчиков. Найти их не составило труда, так как Вершинин гостил в одной из деревень Полоцкого района в доме друга — отчима Насти. В ходе следствия выяснилось, что здесь он совершил еще одно преступление. Узнав, что 83-летняя мать хозяина получила пенсию, решил не упускать удобный случай. Воспользовался немощностью бабушки и вытащил у нее из нательного белья сверток с деньгами. Экс-пассия при этом присутствовала.
Так что судили Александра и Настю вместе. Интересно, что дама свою долю украденного так и не получила, хотя подельник обещал поделиться. Александра приговорили к пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима. А вскоре… добавили к этому сроку еще четыре с половиной года.
За что? Уж очень возмутили обвиняемого зачитанные на суде результаты его психолого-психиатрической экспертизы. А потому в отместку начал писать кляузы на прокурора, судью и следователя. Во все инстанции без разбора. Сидеть на нарах было скучно, а тут развлечение — по его фантастическим рассказам проводятся проверки, его за сотни километров возят на очные ставки, регулярно балуют письмами-ответами. Внимания к персоне — хоть отбавляй. Есть что и сокамерникам рассказать. «Веселился» так несколько месяцев и в своих жалобах дошел до полного абсурда.
В итоге пришлось отвечать за клевету. К действующему наказанию приплюсовали новый срок. На суде взбешенный кляузник грозился поубивать всех врагов, ломал ногами клетку. Скажете, ненормальный? Да нет, повторно проведенная экспертиза, как и в первый раз, признала его вменяемость.
Как-то во время рейда, проводимого с сотрудниками милиции, попыталась по душам поговорить с похожим «героем». Тоже в прошлом сирота. Лет десять путешествует по тюрьмам. В этот раз попался на драке — порезал своего собутыльника. После задержания плакал навзрыд. Не потому, что пьяный натворил недобрых дел и его друга увезли в реанимацию, а из-за того, что не успел сбежать. Перед друзьями, мол, стыдно будет за нерасторопность. А вот очередного похода в колонию совсем не боялся. Утверждал: там поначалу страшно только в первый раз. А теперь, мол, он сиделец «со стажем» — камера не хуже родного дома. Его там ждут…
Ждут сейчас «на зоне» и 32-летнего Сергея Кострина. В прошлом — тоже сирота. В детдом мальчишкой попал после того, как отец убил мать. Теперь сын пошел по стопам родителя — в деревне Кстовка Полоцкого района ножом перерезал горло своему собутыльнику. Таким же образом хотел разобраться и со свидетелями — порезал ножом шеи сожительнице убитого и ее подруге. К счастью, те успели увернуться от смертельных ударов и убежать. Старший прокурор отдела прокуратуры Витебской области Дмитрий Мергурьев констатирует: за убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии, совершенное с особой жестокостью из хулиганских побуждений, а также за покушение на убийство еще двух лиц ему грозит до 25 лет лишения свободы или пожизненное заключение.
Конечно, мы можем долго рассуждать о недостатках воспитательной работы в соцучреждениях, упрекать приемных родителей в пассивности. Вот только стоит ли? Недавно заместитель директора Великолетчанского детского дома (учреждение уникально — тут дети живут семьями) Леонид Дук рассказал историю. В Летцы часто приезжают выпускники. Среди них, кстати, есть педагоги, офицеры МЧС, милиции и сотрудники Следственного комитета. Некоторые открыли собственный бизнес, обзавелись семьями, но по-прежнему считают детдом родным. Точно так же приехал в «родной дом» погостить и 23-летний Виктор. Побывал на детском концерте и отбыл. А вечером сторож увидел открытое окошко в здании и свежие следы на снегу… По ним и догнали злоумышленника, стащившего новое музыкальное оборудование. Отобрали, поругали, но пощадили. «Он же наш ребенок, мы его растили…» — так объяснили свое прощение.
«Мне все можно, я сирота!» — оправдывают в душе свои прегрешения некоторые подростки. Границы этого «можно» расширяются год за годом. И на выходе иногда мы видим закоренелого преступника, который привык своим домом считать колонию. Понятно: в приюты и другие сиротские учреждения попадают дети из проблемных семей — те, кто, к несчастью, успел «поучиться» у нерадивых пап и мам. В них уже заложена некая неблагополучность. Но можно ли сегодня сузить зону риска, поспорить с генами? Ведь чем больше у нас родителей-лишенцев, тем больше угроза криминальных историй в биографиях их детей.
Комментарий
Тамара Олехнович, заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних Витебского облисполкома:— С начала года на наших комиссиях рассмотрено около 100 случаев правонарушений, совершенных социальными сиротами. Да, спорить с генами сложно, но можно. Именно по этой причине сегодня мы делаем акцент на закрытии детдомов и школ-интернатов, предпочитая им семейное устройство детей, оставшихся без опеки родителей. Из почти 2,8 тысячи социальных сирот в Витебской области свыше 2 тысяч ребят стали воспитанниками приемных и опекунских семей. Почему это так важно? Потому, что в самом начале своего жизненного пути ребенок получил негативный семейный опыт. Да, черты характера передаются по наследству. И они зачастую сложные. Но дети не рождаются жестокими. Они становятся такими, наблюдая за своими родителями. Нужно показать малышу противоположный опыт, иной мир. Научить, как правильно жить и каким образом строить отношения с людьми. Недолюбленные — брошенные сыновья и дочери не знают, что все может и должно быть по-другому. И только окунув ребенка в здоровую семейную среду, можно надеяться на то, что он вырастет не таким, как его биологические папа и мама.
a_veresk@mail.ru
