Спецпроект газеты «Республика» к 70-летию Победы

Сапер ошибается только раз. Владимир Самкнулов умудрился сделать это дважды: первый – в самом начале войны, второй – за несколько дней до Победы. Даже сегодня он, заслуженный учитель БССР, 40 лет проработавший директором школы, легко поставит растяжку и обезвредит немецкую противотанковую мину образца 1941 года. Уроки войны писались кровью: или выживешь, или погибнешь. Иного не дано.

О вероломном нападении Германии в деревне Корма-Пайки Краснопольского района в тот день кричали все уличные радиоточки. Сельчане поняли: нужно копать землянки и готовить на фронт всех, кто может держать оружие. Через две недели 19-летнему Володе Самкнулову пришла повестка. Через три дня он был уже в Кричеве, потом – в Могилеве, а оттуда поездом погромыхал в учебку. Постигать ратное мастерство.

«Мы мечтали быть летчиками, танкистами или, на худой конец, моряками. Романтика. Красиво. А нас учили вещам обыденным и страшным: стрелять противнику в грудь, быстро перезаряжать винтовку Мосина, колоть штык-ножом в живот и в шахматном порядке ставить минное заграждение для немецкой пехоты и танков. Через три месяца я мог заминировать и разминировать что угодно: от опушки леса до Эйфелевой башни, — Владимир Григорьевич смотрит в окно, будто указанная башня и впрямь видна из кирпичного дома в деревне Хотежино. – Первый бой – и командир 3-го взвода 35-й пехотной дивизии сержант Самкнулов начал свою борьбу с фрицами».

Немцы наступают – ставь заграждение из мин, наши идут в атаку – снимай и переноси вслед за фронтом. Таковы будни саперов. Семь-восемь дымящихся бронемашин со свастикой, 10—15 подорвавшихся немцев – их каждодневный вклад в общую копилку Победы. «Двухсотграммовая мина отрывала ногу аккурат по щиколотку, четырехсотграммовка оставляла с культей по колено. Сколько раз мы видели из укрытия: немцы наступают шеренгой, подрыв, второй, третий – и фрицы корчатся на земле, схватившись за ноги, а оттуда пульсирует кровь, — Самкнулов смотрит через сервант куда-то далеко, и морщины на лбу от этого становятся еще глубже. — От таких ранений не умирали, но война для пострадавшего однозначно была окончена. Много позже я наблюдал жуткие картины: и наши, и немцы порой сами лезли на минные заграждения. Логика тут была такая: хоть и инвалид с протезом, зато живой…»

Самыми страшными для пехоты по обе стороны фронта были осколочные мины-«лягушки». Они выпрыгивали из земли на два метра и поражали все в радиусе 50 метров. Глаза, шею, грудь, живот – тело секло как решето. Спасение было одно: мгновенно упасть на землю, причем так, чтобы голова оказалась в месте недавнего залегания «лягушки». Этому учили, но далеко не все успевали среагировать…

Обезвредить чужое минное поле – как решить сложный ребус. Какой тип мин, где у них взрыватель, в каком порядке поставлены? На эти вопросы саперам приходилось отвечать через день, нередко ценой своей жизни. Щуп с 30-сантиметровым штырем, толовая шашка для подрыва, кисточка – вот и весь инструментарий военного минера тех лет. На поле взводам нарезали куски, и каждый из них прощупывался с шагом в 10 сантиметров. Тяжелая, опасная работа. На одном из таких заданий под ногами у сержанта Самкнулова раздался звук, схожий со щелчком закрывшегося дверного замка…

— Солдат из моего взвода закричал: «Товарищ командир, не двигайтесь! Левая нога, там уже видна «лягушка» — дерн вздыбился». Я поднял носок – фырк! – она выпорхнула из-под сапога, пролетела над головой и разорвалась. Но в это время я уже лежал лицом в землю, накрыв каску руками, — даже сегодня ветеран съеживается, и от этого движения ордена на его груди тревожно позвякивают. Остался жив — ни царапины. 

…Все чаще приходилось переставлять минные заграждения – наши перешли в наступление. Вот уже и Польша позади. Под сапогом звенит немецкая брусчатка. Кюстрин, Бранденбург, Магдебург… Здесь все было сложнее: противник массово ставил растяжки, мины прятал бессистемно, в самых неожиданных местах, что усложняло работу наших саперов. Одна из двухсотграммовок сработала под ногой белоруса, но из-за осечки лишь повредила подошву сапога. А мог бы уехать в госпиталь инвалидом...

— Мы вошли в Берлин вместе с разведкой и штурмовиками. Задача номер один – проверить и разминировать все важные государственные объекты. В их числе был и Рейхстаг. Мой взвод несколько дней работал в этом здании. Чего мы только там не находили! Все было буквально нашпиговано растяжками, противопехотными и противотанковыми минами, — ветеран в воздухе показывает работу воображаемым щупом и прослушку стен с помощью спецоборудования. – Ну а потом капитуляция и Победа: палили из оружия так, будто увидели в небе Гитлера. Шустрая молодежь из моего взвода нашла винзаводик, так что недостатка в спиртном не было. Но мне оно в горло не лезло: из дома третий год не приходили ответы на мои письма, и страшные предчувствия сжимали грудь. Нас оставили в Берлине еще на два года: грузить трофейное оборудование на железнодорожные составы. Поезда шли в Минск, Москву, Киев…

— И вот тут в тоске и печали ты и встретил свою несравненную немку, — в разговор, смеясь, вмешивается дочь Галина Владимировна.

Ее звали Марта Драбек, и она была хороша. Взаимная симпатия и разговоры под луной. Но дальше дело не пошло: вмешалось командование роты. Вердикт был жесткий, почти иезуитский: «Немку оставить. Готовить документы на отъезд домой».

Оставил. Уехал. Поступил в Могилевский пединститут на историка, окончил курсы переводчиков, женился. Неотправленное письмо на немецком для фройляйн Драбек до сих пор хранится в домашнем архиве Самкнуловых. История, память, война — жена настояла.

«Р» выражает благодарность председателю Республиканского совета Белорусского общественного объединения ветеранов Анатолию НОВИКОВУ, а также генерал-лейтенанту Евгению Микульчику — за помощь в поисковой работе.

matveev@sb.by

Известно, что партизанские формирования, действовавшие в тылу врага, остро нуждались в оружии и боеприпасах. Проблема обострилась в середине 1943 года, когда местное население стало массово вступать в партизаны. Оружие добывали в боях, иногда получали помощь с Большой земли, но этого все равно не хватало. Однако находились умельцы-самородки, которые мастерили качественное оружие из подручных материалов. Давайте вспомним, как это было.

Особенно широким движение по созданию оружейных мастерских стало после выхода приказа начальника Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко от 9 сентября 1943 года: «Партизанам, создающим оружие и боеприпасы из подручных материалов, и инициаторам этого начинания оказывать всемерную поддержку и поощрение. В созданных мастерских производить оружие и боеприпасы не только для собственных нужд, а при возможности обеспечивать ими соседние партизанские отряды».

О первых партизанских мастерских по изготовлению самодельного оружия 20 июля 1943 года сообщает в письме на имя Пономаренко секретарь Минского подпольного обкома КП(б)Б И.А. Бельский: «…Производство партизанских гранат расширено. Этими днями открыли еще одну мастерскую в бригаде имени А.Невского. Там мало винтовок, и гранаты — очень хорошее вооружение в наших условиях. Помимо производства гранат, в 4 отрядах организовали выпуск автоматов. Их испытание дало хорошие результаты».

Одним из изобретателей самодельного оружия был Петр Игнатьевич Счеславский. В Национальном архиве хранится его пояснительная записка о первом пистолете-пулемете системы ППШ. Вот как описывает автор работу по созданию автомата:

«Возник вопрос об изыскании материала, который брали везде, где только находили: на изготовление затвора мы порубили ось от крестьянской телеги, для изготовления нижнего желобка, где ходит затвор, привезли барабан от колхозной неисправной молотилки. Для верхнего кожуха подошел обод из немецкой бронемашины… Ложу автомата изготовил лично из березовой чурки… На пятые сутки устранили все недостатки и приступили к проведению стрельбы. Автомат стрелял короткими и длительными очередями. В штабе бригады меня встретили с неописуемой радостью. Комбриг Герасим Кирпич произвел прицельную стрельбу, пожал мне руку и объявил благодарность».

В конце пояснительной записки, адресованной секретарю Могилевского подпольного обкома КП(б)Б, П.И. Счеславский писал: «В качестве доказательства о результатах работы оружейного партизанского завода посылаем вам один ППШ последнего выпуска для отправки в Москву».

В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны хранятся уникальные образцы самодельного оружия, автор которых — оружейный мастер партизанского отряда «Знамя» бригады «Разгром» Минской области Николай Степанович Сергеев.

Два таких автомата с дарственной надписью командования бригады 1 мая 1944 года самолетом доставили в Москву и вручили начальнику Белорусского штаба партизанского движения П.З. Калинину и его заместителю И.П. Ганенко. В 1980 году Иван Петрович Ганенко свой подарок передал музею.

В отчете о своей работе оружейным мастером Николай Сергеев писал: «В отношении инструментов было плохо — надо было ехать по селам и доставать, а некоторые крестьяне сами предлагали, где напильник, где молоток, где сверло. Построили в лесу тайную землянку, сами работали и сами себя охраняли. Нас было пятеро умельцев, и каждый делал свой автомат. После апробирования мой автомат оказался лучше других, и командование назначило меня старшим мастером». 

Помимо работы по изготовлению автоматов системы ППШ, Сергеев в неурочное время конструировал свой автомат. Работа над ним продолжалась месяц, после испытаний автомат получил высокую оценку. До прихода Красной армии Сергеев изготовил еще пять таких автоматов.

Сохранился журнал учета работы мастерской отряда «Знамя». В нем фиксировалось все, что было сделано оружейниками. Например, с 13 по 20 января 1944 г. проведены следующие работы: «Текущий ремонт диска и рожка к автоматам, ремонт винтовки Ганину, ремонт СВТ Михайчику, капитальный ремонт нагана комиссару Козючику…» И здесь же: «Изготовление печных труб, ремонт пишущих машинок, изготовление завес, ремонт швейной машины, изготовление седел и т.д».

Кроме работ в оружейной мастерской, Николай Сергеев участвовал в крупных боевых операциях отряда и бригады. 

Первого января 1944 года командование партизанской бригады «Разгром» представило Сергеева к награде. Медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени он получил по приказу БШПД от 30 мая 1944 г. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 декабря 1948 года Н.С. Сергеев награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

К концу войны среди белорусских партизанских оружейников славились своими «произведениями» конструкторы и мастера отряда им. Г.И. Котовского бригады им. С.М. Буденного Пинского партизанского соединения Я.И. Темяков и Я.А. Менкин. Это они сконструировали и изготовили два уникальных автомата, которые в июне 1944 года вручили Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову и секретарю ЦК партии П.К. Пономаренко.

В письме от 9 июня 1944 года на имя К.Е. Ворошилова командир Пинского партизанского соединения Герой Советского Союза В.З. Корж пишет: «Дорогой Климент Ефремович! Пинские партизаны Белоруссии сделали вам скромный подарок — самодельный автомат, изготовленный в партизанской мастерской отряда им. Котовского. В исключительно тяжелых условиях, при остром недостатке инструментария и материалов. Сделан этот автомат по счету 107-й, являющийся результатом полуторагодичного производства самодельных автоматов».

24 июня 1944 г. Пантелеймон Пономаренко в ответном письме благодарит Комарова (псевдоним В.З. Коржа) «…от своего имени и от имени К.Е. Ворошилова за присланные образцы автоматов. Мастерскую вашего соединения целиком сохраните для музея».

К сожалению, «целиком» мастерская не сохранилась. А вот такой же автомат, подаренный в свое время оружейниками генерал-майору Коржу, передан им в 1949 году для экспонирования в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны.

Всю прошлую неделю специалисты 52-го отдельного специализированного поискового батальона провели на Кобринском укреплении Брестской крепости. Здесь продолжается реконструкция штаба 125-го стрелкового полка. При прокладке ливневой канализации к реке Мухавец земля открыла ранее неизвестное захоронение.

Специалистов вызвали, как только стало ясно: техника наткнулась на человеческие останки, рассказывает археолог 1-й специализированной поисковой роты Вадим Томилин. Экскаваторщик тут же прекратил работу, к месту находки прибыли милиция и сотрудники Следственного комитета. А уже через день пятеро поисковиков приступили к дальнейшим раскопкам. Траншею пришлось углубить и значительно расширить. И чем обширнее становился раскоп, тем больше сокрытых останков открывала земля.

На одном из срезов археологи обнаружили шейные позвонки человека. Позже в земле показались плечевые кости и лопатки. Сделав шурфы справа и слева от находок, археологи стали снимать верхний слой земли. Вскоре специалистам открылись анатомически целые останки человека. Вадим Томилин объясняет: по находкам рядом с ними удалось определить, что здесь похоронен солдат-красноармеец.

Установить это помогли два подсумка на ремнях, набитые патронами. Кроме того, археологи выяснили, что солдата погребли в галифе с полными карманами патронов к винтовке Мосина. Рядом с останками находились и маленькие пуговицы от гимнастерки — такие носили только бойцы Красной армии. А также маленький ключик от замка или шкафа, проржавевший металлический значок «Готов к санитарной обороне СССР» и надломленный солдатский медальон-трубка. Его состояние не позволило установить имя погибшего. Однако остальные находки указывают на то, что похороненный на Кобринском укреплении был советским санитаром. А звание его вряд ли было выше ефрейтора: это подтверждает найденный солдатский ремень.

Фото из архива 52-го отдельного специ-ализированного поискового батальона

Всего при прокладке коммуникаций на Кобринском укреплении обнаружены останки восьми человек: ребенка, женщины и шестерых взрослых мужчин. Вадим Томилин предполагает, что здесь находилась братская могила. После войны при выравнивании местности верхний слой сровняли с землей, и определить ее местонахождение стало невозможно.

Пока все останки в Следственном комитете. В течение месяца будет точно установлено, к какому периоду относится прах захороненных в крепости людей. Только после этого его передадут Брестской крепости и решат, где состоится перезахоронение.

artem.kirjanov@ gmail.com