Главный тренер минской «Юности» Михаил Захаров о своем друге Руслане Салее – великолепном хоккеисте, классном парне, любящем отце и муже.
16 октября будет сорок дней со дня гибели хоккеистов ярославского «Локомотива». До сих пор не верится в то, что произошло с этой звездной дружиной, что вот так нелепо оборвались жизни молодых сильных мужчин, великих игроков. Беда подкралась на взлете их карьеры, отобрав у болельщиков команду мастеров, а у родных и близких – любимых сыновей, братьев, супругов, отцов. Накануне этой скорбной даты главный тренер минской «Юности» Михаил Захаров вспоминает об этой трагедии и о своем друге, известном белорусском хоккеисте Руслане Салее, который оказался на борту рокового самолета.
Потеряли Профессионала
— Можно ли забыть то, что произошло с “Локомотивом”? Я буду об этом помнить всю жизнь, — признается Михаил Михайлович. — Футболисты “Пахтакора” разбились давно, а я все еще помню, как Петька Василевский тогда ребят поехал встречать. Он только перешел из “Пахтакора” в минское “Динамо”, хотел пообщаться с друзьями перед игрой, а тут... Он стоял в аэропорту и плакал навзрыд. А сейчас трагедия произошла с хоккеистами “Локомотива”. Конечно, команду воссоздадут, как это было и с “Пахтакором”, и с “Манчестером”. Но, к сожалению, тех ребят уже не вернешь.
— После авиакатастофы шок испытали даже люди, далекие от хоккея. А каково было игрокам и тренерам...
— Узнав о трагедии, мы сразу же отменили матч с “Неманом”. Не играли бы, даже если бы нам засчитали поражение. К счастью, у нас не было проблем с гродненской командой, сразу договорились не выходить на лед. А как по-другому? У всех был шок. Игроки до последнего верили, что это какая-то ошибка, надеялись, что Салея не оказалось в самолете. Мне звонили ребята, тот же Леха Калюжный. Но как бы ни было тяжело, мне пришлось сказать, что Руслан был там.
— Салей для вас был больше, чем хоккеист...
— Да, он навсегда останется моим другом. Не верится, что его нет с нами. Мы потеряли не просто хоккеиста, который всегда играл в полную силу, но и специалиста. Руслан знал хоккей изнутри и мог бы стать отличным тренером. Мы потеряли классного парня и очень компанейского человека. Все ребята смотрели на него, как на легенду. А видя, как Руслан тренировался у нас летом на “Юности”, поражались его усердию. Не случайно Салей столько лет провел в НХЛ, столько матчей сыграл в сильнейшей лиге мира. Чтобы повторить его достижение и создать такое же имя, нужно время и огромное трудолюбие, как у Руслана. Он был профессионалом с большой буквы. У него в жизни было больше тренировок, чем выходных: когда в отпусках ребята отдыхали, он вкалывал на тренажерах и на льду. Не зря в свои годы Руслан играл на таком высоком уровне, перешел в “Детройт”.
Настоящий семьянин
— За время жизни в Америке Руслан сильно поменялся?
— Для меня он остался таким же. Думаю, Салей для всех друзей не поменялся. Ему можно было позвонить в любое время, хоть ночью. Из-за разницы во времени я оставлял сообщение на автоответчике, но Руслан всегда мне перезванивал. Интересно, что я у него больше спрашивал о хоккее, а он — о жизни: как дела, что происходит в Минске, как наши общие друзья поживают?
— Пользуясь вашей дружбой, он мог сказать после неудачного матча: “Ну, Михал Михалыч!” и устроить разбор полетов?
— Никогда! Да, у нас бывали разборы игр, но мы просто долго сидели рядом и разговаривали о том, что пошло не так. Помню, когда наша сборная выступала еще в группе “В”, я был сторонником игры в восемь защитников, а Руслан привык к шести. И тогда он мне свою позицию объяснил по-простому: “Я сюда приехал не на лавке сидеть, а играть”. Тогда он был признан лучшим защитником.
— Бывали и другие любопытные случаи. Например, Салей не приехал на чемпионат мира, а остался рядом с беременной женой. Мне как девушке этот поступок понятен. Он характеризует Руслана как хорошего семьянина. А как это восприняли игроки и тренеры?
— Тогда Руслан вряд ли смог бы поступить иначе. В его семье была очень сложная ситуация, о которой я вряд ли имею право рассказывать. Но в команде большинство ребят понимало: раз Руслан не приехал на чемпионат мира, значит, на это есть действительно веская причина. Он не тот человек, кто не помог бы своей сборной в нужный момент. По крайней мере, умные люди в этом не сомневаются.
Надежный тыл Руслана
— Нет сомнений и в том, что Руслан очень любил свою супругу. Чем Бетэнн его покорила?
— Я не устаю хвалить ее и удивляться, что она не русская, а американка. Ведь все держалось буквально на Бетти. В доме Салея нет ни уборщицы, ни нянечек — никого из прислуги вообще. Но Беттэн успевает делать все по хозяйству, присматривает за детьми, много времени уделяет своим тренировкам. А как она прекрасно готовит русские блюда. Она специально выучила все рецепты по огромной поваренной книге, ведь Салей — любитель русской кухни. Можно заказывать любое блюдо, и у Бетэнн все получается мастерски. В общем, жена всегда была надежным тылом Руслана. Поэтому ему очень тяжело далось решение переехать в Ярославль. Он очень любил семью. Всегда показывал мне новые фотографии детей, рассказывал о них постоянно. И дети обожали папу. Всегда ждали, когда с ним пойдут в бассейн, будут вместе играть.
— Почему тогда Руслан решился на переход в КХЛ и на переезд в Россию? Это же так далеко от его семьи...
— Его мотивы понять можно. Уже подошел возраст, когда нужно было завоевать какой-то трофей, чтобы на деле подкрепить свой авторитет. Все-таки Салей отлично играл и столько пахал, что давно заслужил титул. Я уверен, если бы не эта чудовищная авиакатастрофа, у Руслана в “Локомотиве” все бы обязательно сложилось. Команда собралась в Ярославле очень сильная. В этом сезоне “Локомотив” обязательно был бы в финале. Отыграв год, Руслан мог бы вернуться в НХЛ, чтобы набрать тысячу матчей.
— Интересно, а где себя видел Руслан после завершения игровой карьеры?
— Он как-то сказал, что хочет попробовать себя в новом качестве — тренера. Уверен, Руслан мог бы стать отличным главным тренером, но ему больше хотелось работать с защитниками. Тогда у нашей национальной команды точно был бы мощный стержень еще лет на двадцать.
— Думаете, супруга Руслана согласилась бы в таком случае переехать в Беларусь с детьми?
— А что такого? Минск — отличный город. Здесь Руслан построил великолепный дом. Понятно, что сначала жене было бы немного некомфортно из-за незнания русского языка, но, я думаю, все бы со временем наладилось. Да и дети лучше бы выучили русский язык. Руслан их, конечно, учил. Но в Минске само окружение этому способствовало бы.
— Как сейчас Бетэнн? Ей придется одной растить троих детей...
— Когда произошла трагедия, то ей было трудно приехать в Минск. Все-таки она испытала огромный шок, детей не с кем было оставить. Горе свалилось на нее неожиданно. Но жена у Салея сильная. Бетэнн — молодец! У нее спортивный характер.
Вечная память
— Почему Руслан так любил 24-й игровой номер? Он ведь даже попросил его у своего земляка Сергея Остапчука, когда перешел в “Локомотив”.
— Сначала Руслан выступал под пятым номером. У меня даже фотография сохранилась с автографом Салея. А почему вдруг стал 24-м? Честно говоря, даже не знаю. Тренеру это неважно. Считаю, что в Белорусской федерации хоккея поступили правильно, когда решили навсегда закрепить 24-й номер за Русланом. Хотя, даже если бы этого не произошло, уверен, никто из сборников не взял бы его сейчас из уважения к своему капитану.
— Было решено проводить турнир имени Руслана Салея...
— Я двумя руками за. Мы обсуждали эту идею с председателем Белорусской федерации хоккея Евгением Ворсиным. В турнире должна выступать и “Юность-Минск”. Все-таки Руслан — воспитанник “Юности”. Здесь он хотел закончить свою карьеру. Так в принципе поступают все нормальные хоккеисты, отдавая дань уважения своей команде. Но председатель БФСО “Динамо” Юрий Бородич сказал, что все-таки в турнире должен играть чемпион Беларуси этого сезона. Может, и правильно. Но, думаю, формат со временем все равно поменяется. И новосозданный “Локомотив” наверняка будет с радостью выступать в этом турнире.
— Напоследок поделитесь своим мнением: реально было бы предотвратить эту чудовищную авиакатастрофу?
— Конечно, можно было вылететь раньше или позже. Но как бы все сложилось? Мое мнение — там, скорее всего, замешан человеческий фактор. Мне просто жалко, что так все получилось. Эта катастрофа — что-то из области нереального. Такую команду потеряли, таких ребят... Очень хотел бы, чтобы подобных трагедий больше не было. А для этого из произошедшего нужно вынести урок: пора обновлять парк лайнеров, ответственнее относиться к перелетам.
Мы вряд ли забудем то, что произошло. Помним и “Пахтакор”, и “Манчестер”, и “Локомотив”. Только их уже не вернешь. К сожалению...
— Кто-нибудь из сегодняшних игроков сможет повторить его достижение — провести в НХЛ 917 матчей?
— Это очень трудно, должно совпасть много качеств. Руслан к тому же был настоящим капитаном. Когда он находился на площадке, спокойнее было и таким надежным вратарям, как Мезин и Коваль. Руслан умел держать коллектив, создать в команде нужную атмосферу. Ему не надо было ругаться матом, он мог сказать так, что лучше бы крикнул. Помню, как нас здорово “крутили” финны, а Руслан тогда и говорит: “Мужики, мы сюда играть приехали или как?”. Салей был лидером.
Жена Руслана Салея Бетэнн прилетела в Минск, чтобы быть рядом с его родными на сорок дней с момента трагедии. На минском кладбище, где похоронен Руслан, жену известного белорусского хоккеиста видят каждый день. Они были очень красивой, по-настоящему гармоничной парой — любящими супругами, заботливыми родителями троих прекрасных деток — полугодовалой Эйвы, четырехлетнего Сандро и шестилетней Алексис. Ничто не предвещало беды этой счастливой, благополучной семье. Известие о гибели мужа потрясло Бетэнн: весь мир для нее рухнул в одну секунду.
