Несколько маленьких эпизодов из большой жизни полковника Саможнева
Звонок из Минска, а их случается по нескольку ежедневно, был не из разряда обыденных:
— Вы еще помните полковника Саможнева? Рад, что не забыли. А мне 2 августа исполняется 88 лет. Так и делю свою любовь между столицей и Старым Селом под Витебском…
Мое знакомство с полковником в отставке Борисом Алексеевичем Саможневым состоялось весной 2000 года. Тогда мы вдоль и поперек исходили его малую родину – живописное Старое Село на берегу Западной Двины. Много записей в блокноте до времени остались невостребованными. И вот по случаю «двух восьмерок» есть подходящий повод для продолжения диалога.
Особое задание
Сегодня полковник в отставке Борис Саможнев уже один из немногих ветеранов, которым выпало на долю быть на войне с первого и до последнего дня. Остается только удивляться, как выжил, побывав в стольких переделках, несколько раз возвращаясь на передовую из фронтовых госпиталей. С особой гордостью вспоминает об эпизоде первых дней войны. Артиллерийская часть, где он служил офицером-политработником, располагалась в Бобруйске. Лично от полкового комиссара Саможнев получил задание: обеспечить эвакуацию и спасение детей из пионерского лагеря в деревне Горбацевичи.
Легко сказать – обеспечить эвакуацию. Линия фронта ведь находилась уже в нескольких километрах от города. На земле ревела фашистская техника, в воздухе свирепствовала авиация. С разных точек выбрасывался вражеский парашютный десант. По логике здравого смысла задание было практически невыполнимым.
И все-таки речь шла о спасении детей. Пусть и ценой собственной жизни. Комиссар Саможнев вместе с сержантом Петровым и красноармейцем Пустовым на полуторке двинулись в направлении Горбацевичей. Они успели добраться до пионерского лагеря, где бродили 28 испуганных ребят в возрасте от 7 до 14 лет. Без промедления загрузились, двинулись в сторону Бобруйска. Где-то рядом рвались снаряды, раздавались автоматные очереди и ружейные залпы. Как признается Саможнев, не было уверенности, что доберутся до города благополучно. А если бы нарвались на парашютный десант гитлеровцев? Поверили в спасение, когда подрулили к железнодорожному вокзалу и пересадили ребятишек в товарняк, который следовал в сторону Жлобина…
Спустя много лет после войны Борис Саможнев узнал из очерка в газете «Правда» под названием «Доброту не забывают» о том, как 28 детей из прифронтовой Белоруссии нашли приют и гостеприимство в Средней Азии, в Узбекистане. Уже взрослая бывшая жительница Бобруйска Вера Гаврилова рассказала журналисту «Правды», как ее вместе с другими детьми красноармейцы вывезли на полуторке из огненного кольца.
«За Волгой для нас земли нет!»
В одной из книг о войне писателя Владимира Савицкого «А годы идут…» есть очерк «Последний рубеж». Почему последний? Да потому, что после долгих и мучительных отступлений наших войск была выстрадана знаменитая фраза «За Волгой для нас земли нет!».
Вот и очерк «Последний рубеж» повествует о знаменитой Сталинградской битве. Нашлось в нем место и для комиссара Саможнева. На артиллерийской батарее под шквальным огнем вражеских минометов один за другим гибли наводчики орудий, заряжающие и другие бойцы. А тут еще в расположение обороны прорвались фашистские танки. И тогда к орудию наводчиком становится комиссар Саможнев и бьет прямой наводкой по танкам. В огне, дыму и пыли невозможно понять, день теперь или ночь. Да и не до того было. Важно, что батарея не пропустила в наш тыл вражеские танки. Несколько их пылали в черном смрадном дыму. Остальные повернули обратно…
— Этот день, 17 сентября 1942 года, стал зарубкой на моем сердце, — вспоминает полковник. — Ведь было это ровно за два месяца до решающего контрнаступления наших войск под Сталинградом.
Любовь нечаянно нагрянет...
Боевой путь 5-го гвардейского артиллерийского полка молодой офицер Борис Саможнев прошел через Донбасс, Крым, Перекоп по Украине, затем по России и Белоруссии, штурмовал Кенигсберг и закончил войну на берегу Балтийского моря.
Как нередко случалось на фронте, здесь ему встретилось и личное счастье. Правда, не сразу. Еще во время переправы артиллеристов через Дон, в начале июля 1942 года, рядом с плотом разорвалась немецкая авиабомба и ее осколком комсоргу полка Саможневу разрезало грудь. Последнее, что он запомнил, — лицо медицинской сестры, которая накладывала ему повязку и останавливала кровь…
Четыре года спустя, когда майор Саможнев служил в политотделе артиллерийской дивизии, однажды его вызвал комдив генерал-майор Василий Коротченко. В командирской палатке (дивизия размещалась в летних лагерях в сорока километрах от Пскова) находились две женщины. Как оказалось, из горздравотдела, которые обратились за помощью к военным.
Генерал хотел познакомить их с прибывшим офицером, а одна из женщин вдруг призналась:
— А я этого офицера знаю. Только тогда он был старшим лейтенантом. Очень тяжело раненный был. Если честно, не верила, выживет ли…
В подтверждение своих слов женщина вытащила из медицинской сумки кусочек плотной ткани. На ней была сделана запись «химическим» карандашом: «г. Коротояк, 5 июля 1942 года. Ст. л-т Саможнев».
Так летом 1946 года судьба вновь свела молодых людей. Не прошло и года, как они расписались. И затем прожили в мире и согласии 46 лет.
К сожалению, уже более десятка лет Борис Алексеевич без своей боевой подруги и жены, которая ушла в мир иной раньше спасенного ею возлюбленного. Незримо Шурочка всегда с ним. В минской квартире все вещи, множество фотографий напоминают о большой и единственной любви двух людей, которую они пронесли через всю жизнь.
