Кто поможет сироте?«Он зеленый». Вот и все, что Валя Яновская знает о своем отчем доме. Она пробыла там считанные месяцы, а потом за свои 19 лет где только не жила — в детском доме, в школе–интернате, в больничной палате, в доме престарелых... В домах чужих и казенных. И конца–края этому не видно.
«Нашу Валюшку Бог любит», — смахивает слезу Нина Барковская, сестра–хозяйка отделения старшего возраста РНПЦ детской онкологии и гематологии. Это один из Валиных «домов», где она прожила в общей сложности 3,5 года после того, как в 2001 году в 9–й минской клинике девочке удалили раковую опухоль головного мозга. Врачи боролись за нее изо всех сил — и победили. Валя боролась одна. По большому счету, она всегда была одна. С тех пор как отца и мать лишили родительских прав, четверо младших Яновских собирались вместе лишь на каникулах. На первых порах Валя дичилась даже братьев и сестры. «Родные», «семья» — эти понятия не так легко укладываются в голове ребенка, который прежде рос в «детском коллективе» с приходящими «тетями воспитательницами». Ни родную маму, ни папу Валя до сих пор видеть не хочет. Боится зайти и в «зеленый дом», где лежит сантиметровый слой пыли и окурков, где ползимы живут без дров, где отец вспоминает о своей младшенькой, разве что когда заходит речь о ее пенсии по инвалидности. Зато онкоцентр Валя знает как свои пять пальцев. Здесь ее «семья». Здесь всегда кто–то был рядом с ней, когда не хватало сил даже подняться с кровати. Здесь носили на руках, кормили с ложки. Здесь всеми правдами и неправдами оттягивали ее возвращение в детский дом. «При таком тяжелом диагнозе жить в большом коллективе ребенку категорически нельзя, — качает головой педагог–воспитатель инфекционного отделения РНПЦ детской онкологии и гематологии Лариса Кузикова. — Это чревато инфекциями, которые могут оказаться фатальными. Лечащий врач так прямо и попросил: сделайте что–нибудь, только не отправляйте назад!» Вот Валя и скиталась между онкоцентром, квартирой сестры–хозяйки, домом сестры в Лепеле... А потом ей нашли место — хотелось бы сказать идеальное (отдельная комната с хорошим ремонтом, с телевизором!), если не уточнять: в отделении для одиноких престарелых людей «Святлiца». «Ой, там все такие пожилые, так смешно говорят, я ничегошеньки не понимала!» — простодушно улыбается Валя. Так она и просидела год возле своего персонального телевизора практически в полном одиночестве. Сейчас Валя вновь вернулась в квартиру Нины Барковской и в «Святлiцу» возвращаться ни под каким предлогом не хочет. Против и самые близкие ей люди: мол, Вале там стало хуже! Хотя другого дома у нее попросту нет.
А будет ли? Валя ведь не может до бесконечности жить на птичьих правах у Нины Ивановны: у той своя семья и свои проблемы. Свои трудности и у старшей сестры Оксаны: двое маленьких детей да у мужа еще четверо от первого брака. Братья сами мыкаются по общежитиям. Валя взахлеб рассказывает, как ее принимали в семейном доме «Климовка–2000», но там она тоже была на правах гостьи, всего две недели. Получить квартиру? Где? Когда? Оксана уверена, что Валя стоит на льготной очереди в Лепельском райисполкоме. Но, как сообщил «СБ» начальник отдела ЖКХ, строительства и архитектуры Лепельского райисполкома Василий Майзус, реально получить жилье такому льготнику в районе можно года через два, кроме того, Валентина Яновская уже... выписана в Минскую область. Как ни крути, при всеобщем сочувствии Валя оказалась в положении мячика для пинг–понга: тут не могут, там не в силах, здесь не находят возможности. И формально все правы, все при своих интересах, в которые бедная Валя не вписывается никак.
Свои же интересы она отстаивать не научена! Бороться за жизнь умеет, а жить? Лишь месяц назад Валя испекла свои первые блины, сварила впервые макароны. И лишь сейчас начинает задумываться, кем она сможет стать в будущем при своем образовании, которое получала в промежутках между курсами химиотерапии, при диагнозе, который ставит крест на большинстве специальностей. Вот любит вышивать — и сидит себе, колдует иголкой над пяльцами. А еще больше мечтает...
За почти десятилетнюю историю в РНПЦ детской онкологии и гематологии видели сотни обездоленных детей, но таких, как Валя Яновская, — единицы. Судьба прошлась по ним всеми гусеницами: сначала лишила родителей, затем поставила на грань жизни и смерти. А что с ними будет потом? Как компенсировать им эту вопиющую несправедливость? Конечно, проблема сложнейшая: здесь столько всяких нюансов, оговорок, столько детских «хочу» и взрослых «не положено». Но ведь и случаи исключительные! Буквально один на миллион! Так неужели мы, те самые миллионы, не сможем ничего придумать хотя бы для одной девушки, которая выстрадала свое право быть счастливой?
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
