В заведомо и очевидно непрозрачные способы волеизъявления граждан могут поверить только самые «невероятные»

Вот уже несколько недель подряд вся информационная сеть «невероятных» пытается реанимировать протестную активность. И фильмы про несуществующие дворцы снимали, и весенним обострением пугали, а из последнего — придумали «принуждение к переговорам» через электронное голосование. Но, видимо, в заведомо и очевидно непрозрачные способы волеизъявления граждан могут поверить только самые «невероятные».

Для чего все это нужно? В любом политическом процессе, даже у якобы стихийных протестов, есть своя режиссура, свои реперные точки, которые позволяют судить о том, в каком состоянии этот процесс находится и куда он стремится. Так и у протестов оппозиции есть эти самые точки. По времени они привязаны к определенным знаковым датам, а в пространстве они должны быть наполнены уличной активностью, появлением значительной массы граждан на улицах городов с политическими требованиями.

Мы помним, что для несостоявшейся мадам-кандидатки в президенты и ее команды советчиков первой такой датой было время проведения Всебелорусского народного собрания в первой половине февраля. Ничего не вышло, точнее, никто не вышел. И это был первый провал в новом году. Тогда они объяснили все плохими погодными условиями и надеялись, что весной вместе с психически неуравновешенными гражданами активизируются и их сторонники.

Пришла календарная весна и следующая реперная точка — 25 марта, или годовщина неудачной попытки провозглашения неудавшегося государства, которое и белорусским национальным язык не поворачивается назвать. Ибо не может быть белорусским и национальным образование, апологеты которого изначально присягнули оккупантам, а потом и вовсе разбежались служить кто Польше, кто Литве. Впрочем, история повторяется — мы видим почти ту же самую схему и сегодня. После неудачной попытки перехватить государство и перевернуть его вверх дном горе-лидеры потянулись привычными тропами в том же направлении, откуда опять пытаются создать видимость легитимности и того, что они на что-то влияют.

С датой понятно — она является «символом веры» у бчб-субкультуры, которая окончательно оседлала протесты, тем самым погубив их сколь-либо серьезные перспективы. А что в целом со стратегией сбежавших лидеров оппозиции и их кураторов?

Тут есть несколько вариантов. Один из них — кто-то действительно рассчитывает вывести на улицу значительное количество людей, причем желательно побольше женщин, детей, стариков. Несанкционирован­ные мероприятия (скорее всего, таковыми они и будут) — это место повышенной общественной опасности, где всегда может что-то случиться: кого-то толкнут, кто-то споткнется, возможно, специально устроят провокацию с целью свалить всю вину на правоохранительные органы, а потом раструбить на весь мир про невиданное насилие с их стороны.

К сожалению, это не самый невероятный сценарий, это сценарий очевидный, поскольку на излете политической жизни определенных лидеров или процессов его оживление, согласно политтехнологическим расчетам, нередко происходило через сознательную эскалацию насилия. Мы прошли самую опасную фазу, когда при относительно большой численности людей на улице это было делать проще всего, но это не значит, что опасность полностью миновала. Об этом говорят и заявления спецслужб, выявляющих возросшую деятельность экстремистов, у которых есть соответствующие планы, появилось оружие.

Второй возможный сценарий — сознательный «слив» протестов и оппозиционной массы. Понимая, что прежних масштабов уже не будет, нужно символично показать, что все движение уже не имеет значительной поддержки в Беларуси, оно рассеянно и дезорганизовано, но признать ответственность за это — значит, расписаться в собственной никчемности и несостоятельности как лидеров. А это чревато. Хотя бы сокращением финансирования со стороны кураторов.

Поэтому лучше всего объявить о том, что наступает «решающий бой», призывать людей выйти, заранее понимая, что ничего не получится, но технологично обвинить в этом власти, силовиков, которые вероломно помешали собраться гражданам, алчущим переговоров. 

В любом из вариантов люди — просто пешки, массовка, нужная только для того, чтобы горстка политэмигрантов оставалась в колоде Большой Игры, которая ведется вокруг нашего государства. В этой игре у них нет своей субъектности, они инструмент для нанесения как можно большего вреда собственной стране. 

Но и это не самое плохое. Еще хуже то, что некоторая часть нашего общества позволила себя втянуть в эти игры, оказалась слишком наивной и простодушной, чтобы понять конечные цели планировщиков и свою в них роль. 

Как известно, простота хуже воровства, и, к сожалению, эта наивность уже слишком дорого обходится всем остальным, не желающим перевернуть здесь все вверх дном из-за чьих-то политических капризов. Поэтому будем пресекать, объяснять, вразумлять — выбора тут тоже нет, нужно бороться за души и сознание каждого белоруса. Он нам ценен, в отличие от тех, кто хочет кинуть его в топку мятежа.

Алексей Дзермант, научный сотрудник Института философии Национальной академии наук, политолог