В истории моего родного Минска немало примечательных имен. Есть там и антиквар, родившийся 170 лет назад в Слониме. Звали его Генрик Татур. Изображение его до сих пор не найдено, не установлено имя матери. Хотя в Государственном историческом архиве Литвы хранится письмо упомянутой матери 1884 г., из которого можно узнать, что в Слониме скончался дядя Генрика — ксендз, сестра Анна учится в женском пансионате в Варшаве. Сравнительно недавно Анатолий Стецкевич–Чебоганов, в чьей родне Татуры, установил дату рождения нашего героя — 17 сентября 1846 года. Но сделать Генрик Татур успел, как целый научный институт. Только в 1890 году он раскопал 120 курганов возле деревень Дулебы и Нюнищи Игуменского уезда, в 1892–м — 40 курганов возле Станьково, в 1893–м — 40 курганов возле деревни Прилуки Минского уезда. Составил археологическую карту Минской губернии, создал в Минске уникальный музей, написал научные труды об истории Турова, Станьково и Заславля...
Елисей или Моисей?
Прежде всего Татура вспоминают по яркому отрывку из воспоминаний белорусского ученого Александра Власова: «Мы хлапцамi разам з Казiмiрам Кастравiцкiм сядзелi ў музеi Татура, сотнi разоў расказвалi яму свае «беларускiя» планы. Строгi старык, лысы, з рудой барадой, падобны да прарока Елiсея, быў з намi адной думкi. Седзячы гуртом на змярканнi ў яго музеi, заваленым кальчугамi, мячамi, старымi кнiгамi, дакументамi, мэбляю, абразамi, ён выслухоўваў нашы «даклады» аб нашых нясмелых яшчэ спрэчках з палякамi i абрусiцелямi, даваў заўвагi: «разумна адказалi!..», «гэта пусты чалавек!..» Прыводзiў нам аргументы з гiсторыi Беларусi. Кастравiцкi быў духам з «беларускай пушчы», з народу: ад Татура веяла на нас духам Гедымiна, Ягайлы, Канстанцiна Астрожскага, Менскiх, Слуцкiх i ўсiх фундатараў i будаўнiкоў беларускай мiнуўшчыны. Гэта былi два магiканы, дзве крынiцы, каторыя перахавалi зародыш беларускай iдэi i не далi ёй загаснуць».
Находилась колоритная квартира на улице Торговой, недалеко от набережной Свислочи. Казимир Костровицкий, упомянутый в отрывке, — это поэт Карусь Каганец, родственник французского поэта Гийома Аполлинера. Среди гостей был гимназист Иван Луцкевич, в будущем — основатель «Нашай Нiвы» и Белорусского музея в Вильно. И еще уточнение. Многие исследователи считают, будто автор воспоминаний хотел сравнить старого археолога с пророком Моисеем, персонаж–то на слуху... Ошибся, мол, Власов. Однако логика здесь такая: каноничного пророка Елисея узнают по тому, что он лыс и бородат. Именно так его изображают на иконах. Притча о том, как дети дразнили святого за лысину и были наказаны медведицей, распространялась в лубочных картинках. Поэт Серебряного века Саша Черный написал «Сказку о лысом пророке Елисее, о его медведице и о детях». Так что внешность Татура не только у человека воцерковленного в то время вызывала однозначную аллюзию.
Одержимость древностью
У Генрика Татура с 14 лет была страсть — собирать древности. А когда начал делать карьеру, был избран уездным маршалком дворянства, вошел в Минский статистический комитет, его коллекции начали увеличиваться с астрономической быстротой. Как утверждает историк Олег Дернович: «Можна казаць, што, карыстаючыся сваiм службовым становiшчам, а менавiта доступам да прыватных збораў, Татур меў магчымасць мэтанакiравана папаўняць сваю калекцыю». Именно к Татуру попали собрания минского бенедиктинского монастыря, закрытого властями. Опять же благодаря службе Татур организовал себе разрешение на археологические раскопки. Вспоминая количество раскопанных курганов, представляете, сколько артефактов пополнило его коллекции?
Где был древний Менск
С археологическими раскопками Татура связана загадка древнего Менска. Историки до сих пор спорят, где изначально находился наш город. Возможно, не там, где сливаются Немига и Свислочь, а в районе современных Строчиц, где течет невзрачная река Менка. Но есть и еще одна версия: Менск возник как пограничное поселение, дабы стеречь Койдановский тракт, часть древней дороги, соединявшей Киев и Полоцк. Именно там, в районе реки Лошица, Генрик Татур нашел 29 древних курганов, а также различные предметы, относящиеся к X — XI векам. Как раз время основания летописного Менска! Вот только исследовать замчище не удалось: земли принадлежали минскому помещику Неморшанскому, человеку весьма крутому и глупостями вроде археологии не увлекающемуся. Неморшанский выставил археолога из своих владений. По его приказу валы древнего городища были снесены и там был построен двухэтажный загородный дом с глубокими подвалами. Руины его и по сей день стоят в Лошице.
Имение от пани
Мутная история связана с имением Крушины, которое молодому археологу–антиквару завещала помещица С.С.Мезенцева. А.Стецкевич–Чебоганов выдвигает версию: помещица проявила меценатский порыв, поскольку Татур проводил на ее землях раскопки... Тут же в Минской соединенной палате уголовного и гражданского суда появляется дело: вдова коллежского советника К.Лемихова, жена коллежского советника А.Перхурова, инженер–капитан В.Богданович, по всей видимости, родственники усопшей Мезенцевой, оспаривают право на имение Крушины Игуменского уезда у неизвестно как сюда примазавшегося антиквара Татура. И выиграли. Дело в том, что Генрик был католиком, а таковых наделять недвижимостью запрещалось. Похоже, Мезенцева об этом знала, поскольку внесла в завещание пункт, что если правительство не позволит Татуру получить Крушины в вотчинное владение, то она завещает ему «получить из ее имения 8 тысяч рублей за услуги, а до получения сих денег жить в том имении и управлять безотчетно». Судя по приведенному в книге Стецкевича–Чебоганова письму от 21 декабря 1880 г., отправленному Генрику Татуру из издательства «Словарь географический» в имение Крушины, Генрик в завещанном имении проживал. Но по списку дворянства 1888 года значится безземельным.
Антиквар весь в долгах
Антикварное дело — это не только коллекционирование, но и бизнес. Чтобы приобрести что–то ценное по белорусской истории, Татур должен был продать что–то ненужное. Филолог Вячеслав Срезневский из Российской академии наук называл нашего героя «белорусом–националистом и врагом поляков», поскольку тот, не имея особых доходов, продавал задорого всякие предметы, которые не имели отношения к Беларуси, и «обычно сильно преувеличивал цену своих вещей и любил в этом смысле посмеяться над представителями родовитых фамилий, предлагая сегодня отдать вещь за тысячу и давая срок на размышления, после которого обещал поставить цену вдвое большую». Историк Олег Дернович иллюстрирует это перепиской Генрика с младшим сыном известного мецената и коллекционера Эмерика Гуттен–Чапского Ежи. В 1895 году Татур так набивал цену за несколько изданий XVII века, что Чапский написал ему: «Дарагi Пане! Ёсць ты ўпартым i цвёрдым, як скала». Еще иллюстрация: в 1899 году Антоний Радзивилл хотел купить у Татура доспехи конного рыцаря. Антиквар тут же запросил 16 тысяч рублей. Даже для Радзивилла оказалось дорого. При этом Татур вечно находился в долгах, о чем свидетельствует расписка: «Г.Генрик Хризостомов Татур из занятой у г.г. Михалины Дроздовской и Антонины Пекарской денег двести руб. сер. 20 Апреля 1870 года, настоящего числа уплатив сто рублей серебром и сверх сего на процент другого года дав десять рублей; из заложенных же драгоценностей принял обратно: перстень с тремя бриллиантами один; и перламутровую табакерку».
Путь иконы
С именем Генрика Татура связана еще одна реликвия — чудотворная икона «Знамение Божьей Матери». В XVI — XVII веках она находилась в Логойске, затем, во времена унии, ее следы потерялись. Обнаружилась же икона в собраниях Татура после его смерти. Антиквару она досталась от Тышкевичей, владельцев Логойска. Епископ Минский и Туровский Михаил, получив донесение, вместе с губернатором посетил созданное минским антикваром «древлехранилище». Вдова согласилась возвратить икону церкви. Епископ приказал обрядить святыню в ризу, отреставрировать. Процессия ее перенесения в Логойск была пышной: «Крестный ход вышел из Крестовой церкви в 11 часов дня и направился вниз по Захарьевской улице, к Логойскому тракту. Во главе крестного хода шел Преосвященный Епископ Михаил, почти все священники г. Минска со своими святынями». Но чудо длилось недолго. В ХХ веке, немилостивом к христианским святыням, икона вновь была утрачена, сегодня есть только ее копия.
Загадка пропавших экспонатов
Генрик Татур умер в 1907 году, не оставив завещания, не успев закончить каталог коллекции. В то время она оценивалась в 200 тыс. руб. Одно собрание книг насчитывало около шести с половиной тысяч томов. Там были Библия Скорины, Статут ВКЛ 1588 г., книги из Несвижской библиотеки Радзивиллов. Конечно, охочих получить ценные экспонаты хватало. И коллекция начала растекаться по миру. Например, предметы униатского культа в 1908 году купил Илларион Светицкий для белорусского отдела Национального музея во Львове. Хотела приобрести коллекцию Российская академия наук, однако в цене не сошлись. Вячеслав Срезневский, представитель академии, оставил свидетельство, как в 1907–м выглядели собрания минского антиквара в двух домиках по адресу Логойский переулок, 8: «Часть книг и рукописей размещена на полках, часть лежит в ящиках, многое валяется на полу; тут также свернутые карты, рисунки, альбомы, газеты». Что–то увез в Вильно граф Тышкевич, что–то граф Шептыцкий во Львов. Есть и германский след. Вернуть экспонаты Татура в Беларусь — мечта многих исследователей и сегодня.
rubleuskaja@sb.by
Советская Белоруссия № 60 (24942). Пятница, 1 апреля 2016