Уроки капитализма по–светлогорскиВся эта статья — один большой вопросительный знак. Ведь вопросы, поставленные ранее в статьях «Захват–3 etc.» и «Свой–чужой» (13 июля и 14 октября 2005 г.), посвященных судьбе Светлогорского завода железобетонных изделий и конструкций, остались без внятных ответов. Через год возникли новые. Их ставлю не я, журналист, — их поставили передо мной, попросив публично озвучить. И это странно. Странно, что даже руководство, бывшее и действующее, не может добиться исчерпывающих ответов. Странно, что завод, имеющий все предпосылки процветать, столь долго лихорадит. Странно и то, наконец, что в течение почти двух лет это руководство является по существу временным. Cейчас, например, здесь все первые лица — «и.о.» (исполняющие обязанности): и.о. директора, и.о. главного инженера, и.о. главного бухгалтера, и.о. главного механика... Это нормально?
О руководстве бывшем. Уволен директор завода Александр Субботин. Подозреваю, он сильно пожалел, что в свое время обратился в редакцию "СБ" за помощью. А просил он об одном: защитить завод ЖБиК от агрессивного захвата российскими "инвесторами". Слово беру в кавычки, поскольку тогдашние российские акционеры занимались не инвестициями, а "выкручиванием рук": заводу диктовалась заведомо убыточная производственная и маркетинговая политика.
О том и повествовала статья "Захват-3 etc.". Рассказывалось, как был приобретен контрольный (51 процент) пакет акций завода. Как использовалась хитроумная комбинация с "мораторными", т.е. запрещенными к продаже, акциями, как они переходили в чужие руки. То была схема обхода белорусских законов.
Этому и противился директор Субботин, вступив в открытое противостояние с "чужаками". Его предупреждали: пожалеешь. Было инициировано уголовное дело о взятке, Субботин долго был под следствием, а завод 9 месяцев оставался без директора. Тогда он победил. Цитата из статьи и постановления о прекращении дела:
"...В действиях Субботина А.Г. отсутствует состав преступления... О деятельности российских граждан, фигурирующих по делу и свидетельствующих против Субботина А.Г., можно судить как о политической, направленной на завладение ОАО "Светлогорский завод ЖБиК".
Победа была временной и, похоже, пирровой. Выйдя на работу, пытаясь восстановить управляемость завода и порядок на нем, директор столкнулся с новой проблемой: дефицит цемента. При том что его выпуск на белорусских заводах постоянно наращивается, что приоритетны - как всегда заявлялось - интересы отечественных производителей, лимиты заводу урезались, поставки сокращались, производство лихорадило. Об этом шла речь в статье "Свой-чужой".
Что изменилось за минувший год? Практически ничего! За исключением того, что тогдашний российский обладатель 30-процентного пакета акций продал свою долю другому акционеру. Опять же российскому. И хотя попытки захвата стратегического контроля (т.е. контрольного пакета) прекратились, тактика осталась той же.
Реальных инвестиций по-прежнему не было, зато диктат продолжался. Акционеры так и сяк давили на неуступчивого, неугодного директора. Завод "выдавливался" с традиционных рынков, ему навязывались другие. Предлагалась другая производственная программа, заведомо убыточная. То есть выгодная, возможно, сиюминутно, конъюнктурно. Вероятно, даже сверхвыгодная, сверхприбыльная, но бесперспективная. По мнению А.Субботина, цель прежняя: за 3 - 4 года выжать, выкачать из предприятия максимальную прибыль. Угробить. А потом "сбросить" акции.
Субботин по-прежнему сопротивлялся. В марте этого года против него в очередной раз было возбуждено уголовное дело. Он был временно отстранен от должности, а вскоре уволен. Спешно (Субботин лежал в больнице), аккурат перед общим собранием акционеров. "Чтобы я не смог выступить перед людьми, чтобы даже на завод меня не пустить!" - убежден бывший директор.
Идет следствие. Понятно, что я не имею права оглашать детали и поэтому даже не пытался в них вникать. Если в ответ на подозрения у Субботина есть, как он утверждает, весомые аргументы и документы, то пусть он предъявляет их следствию. Выглядит он потерянным: "Сильно "прирос" к заводу. Как от сердца оторвали".
Впрочем, в этот раз приехать на завод ("у нас очень нездоровая, пагубная психологическая обстановка!") меня просил, уверяю, не он, а лицо из нынешнего руководства. Помня печальную историю Александра Субботина, имя не называю. Так выходило, что статьи имели для директора обратный эффект: враждебное давление лишь усиливалось.
Но прессинг продолжается - как при Субботине, так и без него. И хотя очередное дело он связывает исключительно с происками злопамятных "инвесторов" (ведь предупреждали!), судить не нам. Нам желательно знать другое: насколько верны обвинения (или подозрения) самого Субботина относительно намерений новых акционеров.
Сегодня ситуация такова. Завод ЖБиК - третий по значимости источник пополнения районного бюджета. Работает успешно, выполняя все отчетные показатели. Мог бы работать еще успешнее, но ему опять урезали... лимиты на белорусский цемент. Хотя объемы производства растут. Дефицит - разница между потребностью и "квотой" - в августе составлял 4 тысячи тонн. Эту разницу завод покрывает закупкой украинского цемента, который обходится в 180 тыс. рублей за тонну (наш - 110). Ясно, как это сказывается на рентабельности и всей экономике завода.
Тем не менее уже в этом году завод инвестировал в развитие около 1 млрд. 300 млн. рублей. Исключительно собственных средств! До конца года намечено вложить еще миллионов 300 - 400. Плюс 20 - 30 млн. ежемесячно - на текущие нужды. Инвестиционные намерения на 2007 год - 2 миллиарда.
Что же предлагают российские инвесторы? Точнее, акционеры. Строго говоря, считается, что акционеры - они и есть инвесторы. Поскольку уже купили акции, уже вложили свои средства - ради получения прибыли. Но как это будет выглядеть в реальности? Каковы перспективы: что будет с заводом через год, два, три? Имеется ли на этот счет если не бизнес-план, то хоть какой-то конкретный план?
На заводе хотели бы знать, имеют право. Но не знают. Нет плана. Или его скрывают. Это мне говорит уже не Субботин, а и.о. главного инженера Виктор Воробьев. Должностное лицо, в немалой степени определяющее перспективную техническую политику: что сворачивать, что развивать, куда и сколько вкладывать...
Сейчас 70 процентов производственной программы, по словам В.Воробьева, составляют "виброопоры". Проще говоря, столбы для низковольтных ЛЭП напряжением до 10 киловольт. Формы с арматурой заливают бетоном и затем трясут на виброустановках - для прочности, чтобы не осталось пустот. Технология сложная, но столбы рентабельны.
Еще сложнее выпуск "центрифугированных" опор - громадных цилиндрических столбов для высоковольтных ЛЭП. Но здесь и спрос за границей выше, и рентабельность. Так вот инвесторы намерены, во-первых, прекратить выпуск низковольтных опор. Во-вторых, полностью взять в свои руки экспорт высоковольтных. Как и прибыль, очевидно. Поскольку поставлять продукцию фирме-акционеру предлагается почти по себестоимости - с минимальной рентабельностью.
А чем заменить те самые 70 процентов? Тем, что на заводе называют мелочевкой: небольшими плитками, столбиками, маломерными конструкциями. Они идут на обустройство электроподстанций, на них в России сейчас огромный спрос.
И.о. директора Владимир Картынник такую политику не поддержал, и... последствия тут же сказались. Недавно на завод привозили нового кандидата на должность директора. Показать претенденту завод предложили и.о. главного инженера, но гостя даже не представили. По неофициальным сведениям, работает на одном из текстильных предприятий столицы.
В наблюдательном совете - 7 голосов. 3 - у представителей завода, по 2 - у "москвичей" и концерна "Белэнерго". Концерн, по словам моего собеседника, склоняется скорее к "москвичам". 4 голоса против 3 - большинство!
Разъяснения работника концерна "Белэнерго", представляющего интересы государства в наблюдательном совете завода, звучали так.
О новой номенклатуре: если продукция ликвидна, если востребованна в России, то почему бы ее не производить? Надо все подсчитать. Нельзя выпускать одно и то же.
Да, завод по ряду причин "трясет". Этим, дескать, и объясняется осторожность российских акционеров относительно инвестиций. По поводу многочисленных "и.о.": у исполняющего обязанности директора Владимира Картынника хватает полномочий, чтобы назначить полноценных руководителей, это его дело.
Легко сказать. А если и.о. директора сам считает себя временным? Как не считать, если на последнее заседание наблюдательного совета его даже не приглашают? Если по заводу ходит вероятный преемник... При этом в прошлом году завод пережил, по словам А.Субботина, 40 (сорок!) проверок - это зафиксировано документально. И это не вполне согласуется с осужденной практикой (о чем говорилось, например, в статье "Запроверявшиеся", опубликованной еще 12 января). В этом году - уже по словам В.Воробьева - тоже нет месяца, чтобы завод недели полторы-две не "трясли" очередные проверки... Легко представить, как все это в совокупности сказывается на психологическом климате! Как можно нормально работать, как планировать развитие, если никто никому до конца не доверяет, и это продолжается месяцами?
Что касается самого директора, то выбор кандидата и утверждение его в должности, сказали мне, - не в компетенции концерна...
Наконец обращаюсь, уже по телефону, к Владимиру Быстрицкому. Он член наблюдательного совета, имеет два голоса. Фамилию этого лица, как представителя российских акционеров и проводника их политики, мне называли часто.
- Каковы ваши намерения относительно светлогорского завода? По моим впечатлениям, заводчане слабо эти самые "намерения" представляют, и это нервирует людей...
- Выйти на новые уровни развития. В два раза повысить выпуск продукции. В энергетику России идет 80 - 90 процентов продукции завода. Если мы не увеличим производство подстанционного железобетона, нашу нишу займут. Столбы - не дефицит. Их только ленивый не делает, только в Барановичах - четыре завода...
- Как вы ответите на упрек, что российские акционеры за несколько лет не вложили ни рубля реальных инвестиций?
- Я знаю финансовое положение завода. Считаю, что на модернизацию хватит денег, которые есть на счетах.
- Как вас представить?
- Акционер предприятия.
Иначе говоря, насчет "мелочевки", инвестиций, прибыли, туманности перспектив и прочего - все верно. Не знаю, как у вас, читатель, а лично у меня ответы лишь усилили высказанные выше подозрения. Что здесь причина и что следствие? Потому ли скупятся и скрытничают инвесторы, что завод "трясет"? Или по их, инвесторов, вине завод и "трясет" уже несколько лет?
А ведь мы хотим от инвесторов очевидного и прямого, а не обратного эффекта.
Никто не покушается, разумеется, на акционерную практику как таковую. Глупо оспаривать то, что действует давно и повсеместно как в мировой экономике, так и в нашей. Но замечу, что эффективно она действует лишь там, где открыта и понятна всем. Где прозрачны не только отчетность и финансовые потоки, но и намерения.
В истории со Светлогорским заводом ЖБиК, прозрачности, похоже, недостает. Поэтому страдает и психологический климат, и эффективность. Впрочем, ничего не утверждаю категорично. Полагая, что дело журналиста главным образом не утверждать, а спрашивать, задавать вопросы. Кто же, однако, на них исчерпывающе ответит?
Фото автора.
