Заявку на вступление в ЕС Турция подала еще в 1987 году. В 1999-м ей присвоили статус страны-кандидата. С тех пор ЕС расширился в два раза, в его состав приняли тринадцать государств, а Турцию не пустили даже в прихожую.
Перечень претензий к Анкаре со стороны ЕС с годами меньше не становится. Турок постоянно упрекали в нарушении прав человека, подавлении курдского меньшинства, вмешательстве военных в политику.
Сегодня шансы на заключение этого союза и вовсе чисто теоретические. Западные политики и эксперты опасаются, что «европеизация» Турции в случае ее вступления в ЕС вызовет у простых граждан реакцию отторжения. На фоне усиления исламофобии и растущего влияния праворадикальных партий в Европе вступление в ЕС крупной мусульманской страны воспринимается европейцами как крайне нежелательный сценарий.
В самой Турции прекрасно улавливают эти настроения и все меньше хотят выступать в роли просителей. Скепсис в отношении Брюсселя демонстрирует уже не только турецкая элита, но и рядовые граждане. Если раньше за вступление в ЕС высказывалось 75% населения, то сейчас только каждый пятый.
Европа за годы кризиса утратила свой прежний блеск. С другой стороны, в последнее десятилетие значительно возросло самосознание самих турок. Этот рост начался с момента прихода к власти умеренно исламистской Партии справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана. Он вывел страну из затяжного периода инфляции, нащупал новые точки экономического роста, укрепил позиции Турции на международной арене. Турки спрашивают самих себя: зачем им, с восьмипроцентным экономическим ростом, идти в Евросоюз, зараженный «вирусом» долгового кризиса? Зачем вступать в объединенную Европу, чтобы потом делиться прибылью с другими странами, жить по чужим правилам, брать на себя многочисленные экономические, финансовые и политические обязательства?
Сегодня набирающая силу и вес Турция хочет совсем другого. А именно: восстановить свое влияние на Балканах и в Средиземноморье.
В этом контексте весьма кстати для Анкары оказался выход на авансцену Евразийского экономического союза. Турция быстро нашла общие интересы с новым объединением, прежде всего с Россией. Еще в декабре прошлого года Владимир Путин объявил,что «Газпром» отказывается от строительства газопровода «Южный поток» по дну Черного моря. Взамен решено построить «Турецкий поток», по которому планируется поставлять 14 миллиардов кубометров газа на турецкий рынок (Анкара хочет 16 миллиардов кубометров) и еще 50 миллиардов для европейских контрагентов.
Турция также заявила и о своем желании создать зону свободной торговли с ЕАЭС. Беспрепятственный выход на 170-миллионный евразийский рынок для турецких промышленников очень привлекателен. В продвижении турецких товаров, инвестиций и услуг на новые рынки ключевым звеном может стать и Беларусь. Тем более что Турция была первой страной, признавшей суверенитет республики. Анкара не поддержала санкции Запада против официального Минска и никогда не предъявляла к нему политических претензий.
Таким образом, у Турции и стран ЕАЭС есть общее стремление экономически развиваться и выстраивать между собой равноправные отношения.
Евгений КОНОНОВИЧ
