В гостях у знакомой обратила внимание на картину - ее портрет. В нежно-зеленых размытых тонах лишь угадывается абрис человека. Она сидит, опоясанная пышным венком из всевозможных фруктов. "Когда писался портрет, - говорит, - я была беременной". Довольно эпатажно... Тем не менее материальность плоти героини изысканно отодвинута на дальний план и преднамеренно (по воле художника) ускользает от внимания. С портрета я не сводила глаз весь вечер... Впрочем, в творчестве известного белорусского художника Николая Киреева портретный жанр - один из этапных. Всю жизнь, по собственному признанию художника, он жадно постигал формы изобразительного искусства: ведь только в ней, в форме, считал, может поселиться содержание. Но сегодня - вот парадокс! - Николай Киреев по-королевски равнодушен к твердости очертаний, несмотря на то, что за два десятка лет преподавания в Академии искусств сам не раз стоял "насмерть" за строгий рисунок. Но мастерство от ремесла, видимо, этим и отличается - "полета вольное упорство" в искусстве не запрограммируешь. А начнешь просчитывать - потеряешь индивидуальность. Процесс познавания у художника продолжается всю жизнь. Прежде всего он ежедневно учится лучше понимать себя, надеясь когда-нибудь стать другом самому себе. Сегодня Николай КИРЕЕВ,в поклонницы творчества которого я недавно попала,
как в сети, - наш гость .
- Николай, у кого из маститых художников вы, скажем так, учились?
- Если вы имеете в виду классиков изобразительного искусства, то я люблю Тициана и Пикассо. Жаль, что ни с одним, ни со вторым мне, как вы понимаете, не довелось лично встретиться.
- С годами, наверное, отрабатывается техника и картины даются легче?
- Я никогда не зацикливаюсь на технике. Чтобы картина получилась, ее нужно прожить. Тогда она будет дышать и через месяц, и через год. Хотя, надо быть откровенным, сейчас я делаю много работ, которые не надо проживать...
- То есть?..
- Пытаюсь зарабатывать деньги. Пишу то, что смогут купить. При этом успокаиваю себя: надо на что-то жить.
- А почему не покупают то, что вами, как вы говорите, прожито?
- Ну, не то чтобы не покупают... Но гораздо реже, это правда. Почему? Трудно сказать. Часто просто предлагают цену, за которую невозможно отдать картину.
- В состоянии ли художник объективно относиться к своим работам?
- Я, к сожалению, ко всем своим работам отношусь объективно. У меня есть это отвратительное качество: всегда вижу себя со стороны. Поэтому никогда не бываю доволен своими картинами, все время кажется, что пишу их вполсилы. Хотя, конечно же, не в этом здесь дело, скорее - в постоянных сомнениях, гложащих душу. Я по-доброму завидую коллегам, которые уверены в своей гениальности. Они сами в ней уверены и людей в этом убеждают: сам не раз попадал под подобное влияние.
- Вы знаете, по какому признаку я определяю, нравится мне картина или нет? Хорошая, на мой взгляд, та работа, глядя на которую я могу продолжить процесс, начатый художником... Вы, когда творите, думаете о зрителе, о том, как он будет это воспринимать, о том, дадите ли вы ему возможность наслаждаться эмоциями, заложенными вами в полотне?
- Не думаю! Мне на него, прошу прощения за откровенность, почти плевать! Здесь заложен парадокс, дуализм, который присущ творчеству вообще. Если зритель что-то может прочесть в моих картинах - это здорово, я, можно сказать, ради этого живу. Но думать об этом постоянно перед холстом не хочу и не собираюсь, иначе потеряю себя. Конечно, у людей, несмотря ни на что, есть много точек соприкосновения. Нормы христианской морали, скажем, или то, что мы называем общечеловеческими ценностями. Когда мне начинают рассказывать о моих работах, не зная, что я их автор, послушать интересно. Часто люди попадают в мои мысли. Но иногда говорят и о каких-то своих фантазиях, о которых я даже не предполагал. Словом, бывает очень забавно.
- А нелестные высказывания вас огорчают?
- Вы знаете, теперь уже мало что огорчает. С каждым годом все черствее, все глуше становишься. Меньше волнует, что про тебя подумают, что скажут.
- Это возраст сказывается?
- Наверное... Хотя стареть, понятное дело, не хотелось бы. А если это все-таки гордыня, то выпускать ее очень-то не стоит, пусть сидит в клетке под огромным замком.
- Николай, вы всегда можете объяснить появление той или иной картины, кроме тех, которые товаром называете?
- Нет, никогда не смогу этого объяснить. Я ведь пишу не так: увидел - запечатлел. Я хожу по улицам, занимаюсь обычными делами, а в это время в голове накапливаются впечатления. Рано или поздно они попросятся на холст. Когда это случится и почему, мне трудно сказать. Моя жизнь проходит в мастерской. Единственное, о чем жалею, что очень быстро заканчивается световой день, особенно поздней осенью и зимой. Я пишу только при дневном свете, потому что мои картины в зависимости от света по-разному смотрятся. При лампочке Ильича нужного эффекта добиться не смогу.
- Скажите, зачем, по-вашему, художнику выставки, кроме того, что появляется надежда продать свои картины?
- В первую очередь, конечно же, он хочет сам увидеть себя со стороны. Потом ему необходима энергетическая подпитка: кто-то похвалит, кто-то поругает - все это насыщает. И, правильно вы сказали, желательно, чтобы что-то еще и купили. Когда это случается, возникает масса хороших желаний: ты можешь купить материалы, заказать холст, подрамники. А потом с друзьями выпить вина - не какой-нибудь ерунды, а хорошего вина. Все это вдохновляет.
