Почему в человеческих душах презрение часто одерживает верх над милосердием? В дни «Славянского базара в Витебске» пришлось наблюдать эпизод, надолго запавший в душу.
…Открытые павильоны на улице, масса гуляющих людей. Свои шатры здесь, вблизи Витьбы, разбросали многочисленные импровизированные кафе, оборудованные прибывшими на праздник со всех уголков Придвинья райпо. Красивые декоративные заборчики, столы с угощениями, музыка, песни и, конечно же, пляски. Атмосфера веселая и непринужденная. В одной очереди за ароматными шашлыками могут оказаться Дима Билан и слесарь с телевизионного завода. Все одинаково веселы и беззаботны, дружеские улыбки в адрес совершенно незнакомых людей, молниеносные знакомства и вот уже столики сдвигаются, озорные компании сливаются воедино. Одним словом, исконно славянское радушие, гостеприимство и добрососедство. Ох, как самозабвенно поют самодеятельные артисты! Столики на время пустеют — народ пускается в пляс…
Неожиданно среди этого шумного и фееричного праздника жизни я замечаю колоритную парочку, скромно стоящую за заборчиком. Несмотря на сравнительно чистую, но очень старую и уже давно вышедшую из обихода модников одежду, узнать в изможденных лицах с характерным синюшным оттенком бродяг несложно. Граждане без определенного места жительства — так обычно называют этих людей. Здесь, на «чужом» торжестве случайные свидетели завистливо смотрят на гуляющих. В конце концов, женщина не выдерживает и решительно переходит ту самую «заборную» грань, вступая в ряды танцующих. Мужчина, слегка испуганный ее поведением, скромно наблюдает за действиями своей спутницы. А та, поставив сумки с банками-шклянками и другим «имуществом» в центр круга танцующих, пускается в пляс.
Судя по красивым движениям и фигуре, ей совсем не 50—55, а чуть больше сорока. И, видя, что ее никто не собирается выгонять, никто не шарахается в сторону и не злословит в глаза, женщина преображается — у нее появляется особая грация, глаза загораются, она как будто возвращается в свой давно забытый мир…
Но вот музыка стихает. Танцорка, как будто испугавшись сама себя, суетливо хватает потрепанные пакеты и под укоризненным взглядом спутника вновь устремляется за забор. Извиняюще и покорно прислонившись к плечу «друга по несчастью», дальше она с неприкрытой тоской и даже ностальгией наблюдает за парами танцующих, вслушивается в звуки трепетной мелодии, как будто пытаясь хотя бы мысленно вернуться в то желанное, но уже далекое «вчера». А в глазах — такая неприкрытая боль, такая печаль, что, встретившись с этим взглядом, душа переворачивается, самому становится больно и… страшно. Страшно за себя, за родных и близких, за тех, с кем сегодня здороваешься на улицах города и случайно обмениваешься дежурной улыбкой.
Я не знаю судьбы этой опустившейся женщины, я не знаю причин, толкнувших ее к пропасти. Но я знаю, что завтра в силу самых разных обстоятельств на ее месте может оказаться любой из нас. Увы, жизнь непредсказуема… И самое ужасное — реально осознавать, что далеко не каждый человек сможет и захочет вовремя протянуть тебе руку помощи. Это там, на празднике, в пылу веселья и азарта, все равны. А ведь на улице сегодня редко кто подойдет к лежащему на тротуаре старику, поинтересуется его состоянием. А если еще и одежда последнего свидетельствует о «безнадзорности», — тем более. Подростки пнут ногой, демонстрируя свою силу, прохожие просто обойдут стороной. И никто не задумается над тем, что этот человек, возможно, вовсе не в пьяном угаре «наслаждается отдыхом», что у него, скажем, могут быть проблемы с сердцем. Или сложная жизненная ситуация так безжалостно и резко выбила из колеи, что ценность и смысл собственного существования в одно мгновенье приравнялись в нулю…
Кстати, недавно из окна троллейбуса видела старенькую бабушку, бесцельно бредущую в одной ночнушке по тротуару. Народ расступался, озирался, смеялся, но никто не попытался остановить пожилую женщину, позвонить в «скорую»...
…Презрение, брезгливость, нежелание соприкасаться с чужой бедой. Мы черствеем, господа, мы черствеем… И завтра эта черствость бумерангом может вернуться к нам самим. Нужно учиться видеть боль в чужих глазах, и тогда самому никогда не будет так остро и невыносимо больно…
