О серебре и позолоте

Комментарий обозревателя «СБ»

Сколько существует искусство — театр, живопись, литература, — столько провозглашается, что все вышеперечисленное умирает... Впрочем, слыхала я, что под сводами египетской пирамиды нашли надпись, коей тысяч пять лет: древний мудрец сокрушался о современных ему временах и нравах, о том, что забыты добрые традиции былых времен и куда все катится...

Из сего можно сделать вывод, во–первых, что литература будет жить, несмотря на периодические «поминки», и, во–вторых, развитие ее не есть ровная линия. Но — со взлетами и падениями, по спирали и по кругу, с непониманиями и поздними прозрениями... Поэтому каждый материал о том, что происходит в современной нам литературе, интересен по определению... Письмо нашей уважаемой читательницы литератора Светланы Курылевой стало для нас предлогом в очередной раз поговорить на упомянутую тему. В письме есть авторская позиция, обозначены актуальные проблемы, и выдержано оно на высокой ноте. Имеются и некоторые характерные тенденции: например, обязательная ритуальная ссылка на авторитет Президента, что предполагает, как и слово «духовность», гарантию значительности материала. Вообще говоря, прием не очень новый. Правда, взывание к каким бы то ни было авторитетам еще никогда не заменяло личного авторского «штурма мысли»... Хорошо еще, что Президент не поощряет возникновение летописцев, иначе ринулись бы многие по проторенной дорожке «партийных поэтов»... И, вообще, умный читатель, по моему мнению, несколько устал от выражений типа «капитализм юрского периода». Хочется чего–то более предметного или, если угодно, доказательного. Потому что забалтывается действительная проблема нравственных и экономических проблем, рожденных либерализмом. Это — очень интересная тема, не для скороговорки...

Спору нет, времена Белинских и Добролюбовых, расставлявших оценки и определявших критерии раз и навсегда, прошли — сегодняшнее литературное пространство настолько пестрое, переливающееся оттенками жанров и смыслов, что поза всезнающего эксперта доверия не вызовет... Российский критик Наталья Иванова давно уже пишет о «литературном дефолте», об общем «измельчании», о двухстах российских литературных премиях, дающихся чуть ли не по знакомству, о погоне за конъюнктурой... Дабы вызвать к себе интерес, кто–то бросается на защиту прав сексуальных меньшинств, кто–то объявляет себя анархистом или монархистом... Разделим возмущение Светланы Курылевой по поводу засилья «развлекухи». Однако, чтобы получился более предметный разговор, обратимся к тому, что нас наиболее волнует, — литература нашей с вами суверенной страны, литература Коласа и Купалы, Быкова и Черного, Дунина–Марцинкевича и Короткевича... Ведь уважаемая Светлана Курылева почему–то весь свой текст посвятила проблемам литературы российской, и по прочтении ее письма может создаться впечатление, что в современной белорусской литературе не происходит ничего.

Прежде всего о постоянно звучащих обвинениях в мелкотемье и отсутствии имен... Воля ваша, но я все же готова согласиться с литературоведами, утверждающими, что классическая литература — это с расстояния в полвека, по крайней мере, определяется. Подождем, пока создаваемое сегодня отстоится, осядет пена, выявятся драгоценные камни... Это — во–первых. Во–вторых, нужно ли обязательно от каждого десятилетия требовать шедевров? Мол, не появится сегодня же у вас «Людей на болоте» — значит, все зря, и забудьте о высоких звездах... Но ведь есть даже такое понятие в литературе — Серебряный век... Век творческого многоголосия, интересных, замечательных личностей... На основе творчества коих потом вспыхнет золотое имя нового Короткевича или Толстого... Только не будет этот новый гений ни клоном Короткевича, ни клоном Толстого — потому что писатель, хотя и должен стараться быть независимым от своего времени, приподниматься над ним, призван описывать именно это, свое время. Создавать его портрет для веков грядущих, даже если пишет о древней истории... И тем будет ценен, что портрет окажется ярким и правдивым, и созданным средствами своего времени. Да, основные принципы остаются, а формы меняются. Когда–то в пьесах можно было выводить только богов и героев, когда–то ямб считался пригодным только для стихотворных шуток, когда–то поцелуй героев был верхом неприличия... Изящными казались вирши Тредиаковского и Хераскова... Тяжеловесными и непонятными — строки Мандельштама... И сегодня наряду с книгами маститых я беру на себя смелость хвалить творчество молодых, экспериментаторское, странное, но живое, настоящее! Пускай они где–то ошибутся, пускай ошибусь я, но страшнее всего замалчивание. Завтрашний Короткевич вряд ли ходит сегодня в костюме при галстуке и шляпе. Вполне возможно, он носит байку с капюшоном... Один критик сказал, что поэт — это лыжник, который прокладывает лыжню по чистому снегу. И за ним должны проехать, тормозя по сугробам, многие и многие читатели, чтобы, наконец, получилась легко скользящая дорога...

Нет, литература не «выродилась». Потому что не «выродились» таланты. Ну а что их имена не гремят в одном ряду с именами поп–звезд — то и задача их иная. Как сказал Хемингуэй, если писатель хочет что–то сказать, он должен не говорить, а писать. Культура ночных клубов смывается с лица времени, как дешевая косметика. Остается истинное. И прежде всего — литература.