О буром медведе замолвите слово
04.01.2011
Мишки на севере
...Среди лесов, в стороне от трассы Одесса — Санкт–Петербург, своей жизнью живет деревушка Кошкино. Поверить трудно, но в цепочке деревень–фантомов, от которых благо если остались дорожные указатели, и хуторов, где доживают век 1 — 2 старика, это чуть ли не «мегаполис»! Девять жителей да дачники летом.
— Выхожу утром к ульям, гляжу — разворочено, — хитро прищуривается дед. — Один домик, второй, третий... Все разбросаны по полю. Соседи говорят: медведь, больше некому. Надо бы постеречь, а я боюсь. Пригнали трактор, залез в него ночью, взял палку и начал сторожить. Неделю по ночам сидел — нет никого. Пошла вторая. Задремал. Слышу: ветки зашуршали. Посмотрел: точно медведь. Метра с два ростом! Ходит на задних лапах, нюхает. Подходит он, значит, к домику, где есть мед, и как даст по нему лапой! Думаю, надо спасать. Только открыл дверку трактора, только она заскрипела, глядь — а его и след простыл. Оказалось, медведь не только ко мне в гости приходил, еще у соседей на пасеке хозяйничал.
...Автомобилисты, мчащиеся на Санкт–Петербург через Городокский район, хорошо знают участок дороги у деревни Рослые. Здесь нужно быть предельно аккуратным! Не только сбросить скорость до положенных правилами 60, но и обратить особое внимание на дорожный знак с изображением лося. За 10 лет в одном и том же месте сбили около 20 рогатых. Но, оказывается, трассу перебегают и медведи.
Останавливаемся на окраине деревни. Пока фотографируем плакат Езерищенского лесничества с изображением медведя, из окошка соседней хаты за нами наблюдает хозяин Станислав Иванов. Через минуту он появляется на пороге.
— Дедуля, медведи тут есть?
— Конечно! Прямо возле дома видел, дорогу переходил. Ветки в лесу зашуршали, думал, кабан или лось, а потом обратил внимание на походку! Мимо как раз машина проезжала, а тут резко остановилась. Водитель с перепугу ко мне в хату заскочил: только я, мол, медведя вижу или ты тоже?
...А вот повару–буфетчику езерищенского кафе «Весна» Светлане Сотниковой после первой встречи с хищником две недели пришлось пить даже не валерьянку — более сильные успокаивающие препараты.
— Клюкву в лесу собирала, — вспоминает она. — Ходила от кочки к кочке, одна «кочка» и поднялась на задние лапы. Стояла в оцепенении минут пять. Не двигался и зверь. А потом у меня развязался пояс и упало ведро. Косолапый испугался и убежал.
Не будите до весны, не будите
Пока в Городокском районе затишье. Медведи спят в берлогах. Казалось бы, до конца зимы можно вздохнуть спокойно. Зверь не потревожит. Ан нет, переполошились экологи. «Прекратите зимнюю рубку леса!», «Прекратите загонную охоту в период с 1 декабря по 1 апреля!» Письмо с такими призывами общественная организация «Ахова птушак бацькаўшчыны» направила в Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды. Суть беспокойства такова: зима — это время рождения и вскармливания медвежат. Вальщики деревьев и охотники с собаками доставляют зверю лишнее беспокойство, что может отразиться на количестве и качестве популяции.
...Белорусско–российская граница. Деревня Сурмино. Летом здесь непроходимые болота. Оступишься и увязнешь в трясине. Пейзажи потрясающие — хоть на первую страницу буклета об экологическом туризме. Зимой, когда подмораживает, начинаются лесозаготовительные работы. Валят березы — щепки летят. Звуки бензопилы слышны за несколько километров. Тут уж не то что медведь не заснет, человек в соседней деревне иной раз вздрогнет.
— Медведи? Нет, не видел, — смеется тот. — Экологи предлагают запретить валку леса? Да пожалуйста. Можем и не работать.
Пока трактор, проваливаясь колесами в «дрыгву», тащит за собой очередной ствол, лесничий Езерищенского лесничества Сергей Якушевич разворачивает карту.
— Всего на моем участке посажено 19 тысяч гектаров леса, — рассказывает он. — Древесину мы заготавливаем лишь в нескольких «квадратах». Общая площадь — 120 гектаров в год. Мизер! На эти делянки мы вернемся только через 100 лет. Да, может быть, мы и выгнали медведя из одного насиженного местечка. Но у нас чуть ли не тайга. Для медведей — рай. Селятся они не только в лесу, но и в заброшенных деревнях. Киселевка, Артюхи, Горки, Шарино, Ключегорская... Если раньше там жили люди, то теперь в этих населенных пунктах хозяйничают звери. Забредают в заброшенные дома, ломают одичалые яблони, я туда летом без ружья ходить боюсь. Не дай Бог, окажешься в этот период между медведицей и медвежатами — живым можешь не выйти. Хотя, тьфу–тьфу, пока не случалось.
Для охотников лесной массив у деревни Сурмино — отличное местечко. Пробираемся по лесным тропинкам к озеру Исса. Вот тут, кажется, пробегал лось. Пометил территорию волк. Над головой раздаются птичьи трели. С весны по позднюю осень здесь любит бродить и медведь. Правда, лап 46–го размера на свежем снежном ковре я так и не заметил. По словам охотоведа Городокского районного отделения Белорусского общества охотников и рыболовов Валерия Кожановского, каждые выходные на территории района орудуют около 20 охотничьих бригад. Неужели действительно зверей спугнули постоянный рев бензопилы и предприимчивые любители национальной охоты?
— Нет, во–первых, медведь выбирает для спячки места, где деревья уже практически вырублены — буреломы, валежники, — о повадках хищника знает егерь Бычихинской охотдачи Владимир Захаров. — В спелом, здоровом лесу берлогу найти невозможно. Во–вторых, этот зверь никогда не заляжет там, где его могут побеспокоить. Он ищет укромные уголки, куда могут добраться только охотники–одиночки. Да и на собак, которые возятся вокруг берлоги, он вряд ли обратит внимание. Знаю по собственному опыту. Кстати, такая охота разрешена только до 30 декабря, а большинство медвежат рождается все–таки в январе. Поэтому претензий экологов я не понимаю.
— Сейчас активно рубят лес в массиве в районе деревень Копасы — Березно, — вторит охотник Иосиф Балицкий. — Раньше медведей там было тьма. Но сейчас зверь действительно оттуда исчез. Ушел в другие леса.
Давайте жить дружно!
А теперь зададимся вопросом: зачем в наших лесах вообще нужен медведь? «Это вопрос престижа!» — воскликнут в Министерстве природных ресурсов и охраны окружающей среды. «А действительно, зачем? — пожмут плечами охотничьи хозяйства. — Стрелять в него нельзя, а столько кормовой базы зря пропадает». «Только беды от него», — вздохнут деревенские. Впрочем, самые предприимчивые уже давно просчитали. Этот зверь может принести в бюджет неплохие деньги. Только разница в том, что в России медведь — это охотничий вид, а у нас нет. Вот зверь и мигрирует из соседней Псковской области в наши леса, ищет, где тише. Лесхозы почему–то не просчитывают выгоду: если сейчас создать медведю все условия для размножения и роста популяции, то в будущем, убеждены ученые, его можно вывести из Красной книги.
— Если Беларусь будет иметь плотную популяцию медведя, а его потенциальная численность может достигать 2.000 особей, — аргументирует профессор Вадим Сидорович, — то этот хищник, не исключено, станет коммерческим объектом для охотничьего и экологического туризма. Даже если мы установим цены выше, чем у соседей, многие зарубежные гости все равно предпочтут наши леса — за счет более развитой инфраструктуры.
Пока на охоте зарабатывают лишь браконьеры. Официально таких случаев в районе не зафиксировано, но специалисты природоохранных организаций все равно разводят руками: зверь таки оказывается под прицелом. Сотрудники райинспекции приводят примеры: на Витебский меховой комбинат из Городка недавно привезли шкуру медведя. Такой же «трофей» видели в одном из домов.
— Едем на попутной машине с белорусскими номерами, — вспоминают случай экологи, — а у водителя в качестве талисмана медвежьи лапы. Спрашиваю: купили? в России подстрелили? Нет, оказывается, местные подарили.
Впрочем, хватает и тех, у кого ружье на медведя просто не поднимется. Да и бывалые охотники отмечают: стрелять опасно — мясо хищника заражено трихинеллезом. А вот выхватить фотоаппарат — почему бы и нет? Красивейшие снимки мишек на фоне леса, почти как у Шишкина, — чем не альтернатива картечи и пулям? Да и заработок для лесничеств отличный.
Не станет ли нашествие зверя, о котором так мечтают ученые, медвежьей услугой для местных жителей? Как найти золотую середину — компромисс в непримиримом соседстве человека и медведя?
— Существует специальная инструкция «Порядок оценки вреда, причиненного дикими копытными сельскохозяйственным посевам и лесным культурам», — отметили в Городокской районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды. — Ею можно воспользоваться при оценке ущерба, нанесенного лосем или кабаном. А вот если нашкодил зверь, занесенный в Красную книгу... Вот пример: в деревне Дубиково разгромленную пасеку оценили в 400 долларов. Только вот компенсации хозяевам добиться не удалось.
В Минприроды уточнили: в случае медвежьих шалостей ущерб должны были оценивать местные органы власти. Однако на практике вышло по–другому: нет документа, где черным по белому прописано слово «медведь», — нет и денег. Может быть, стоит заключить договор со страховщиками? Специалисты представительства «Белгосстраха» по Городокскому району ответили мне, что теоретически это возможно, хотя с такими просьбами к ним никто не обращался.
***
Тысячи лет человек жил с природой в гармонии. Теперь чаши весов качаются в разные стороны. В очередной раз построят плотину бобры, под колеса бросится лось, а поздней ночью к жителям Городокского района на пасеку придет медведь. С инстинктами и повадками ничего уж не поделаешь. Решить вопрос радикально и отстрелять? Это не метод. Вот и приходится решать головоломки, кого все–таки защищать: зверей от людей или наоборот? Дилемма...
Компетентно
Антонина Колца, начальник Городокской районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды:
— Согласно Лесному кодексу, местные исполнительные власти для сохранения животных, занесенных в Красную книгу, имеют право ввести особый режим лесопользования, но для этого ученые должны предоставить официальный отчет с обозначением мест залегания зверя. Тогда мы ограничиваем территорию, создаем заказник, подписываем с землепользователем охранные обязательства и контролируем. Пока ни одной берлоги на территории района не выявлено. Значит, запретить рубить лес, а им покрыто 54 процента Городокского района, мы не можем. Тем более он принадлежит не государству, а «Витебскдреву» — в качестве эксперимента. Вообще, надо четко проводить тонкую линию между экологией и экономикой. От заготовки и продажи древесины хозяйство в этом году получило прибыль и обеспечило рабочие места.