Это сегодня. А в 1993-м, когда в Сухуми, где жила семья Мания, пришла война, отнявшая у него старшего брата, спешно забрав из деревни мать, Элгуджа приехал в Гродно. Здесь его ждала лишь одна родная душа. Младший брат, женившись на гродненчанке, осел в Беларуси, и вслед за ним сюда потянулись родные и друзья большого семейства Мания.
Поначалу он думал, что вынужденный отъезд – ненадолго, и не торопился пускать корни на новом месте. Но месяц за месяцем, год за годом – время шло. Построенный отцом дом – родовое гнездо в предгорном селе Кетевани — сгорел в огне войны. Вместе с последним собранным матерью урожаем, заботливо упрятанным в кладовых. Здесь же, на белорусской земле, царило спокойствие. В семье подрастали дети, у них появлялись гродненские друзья. И Элгуджа Гаджаевич решил: жить нужно здесь и сейчас, обустраиваться самому и подумать о воспитании детей – так, чтобы не теряя грузинских корней, они не выросли чужими в Беларуси.
Задумано – сделано. Сегодня, тринадцать лет спустя, Элгуджа Гаджаевич Мания – руководитель Гродненского национально-культурного объединения грузин, учредитель производственного предприятия “БелаГрузия”, известного всему городу по вкуснейшим лавашу и хачапури. Его старшая дочь Нино – студентка медицинского университета, сын Георгий учится на факультете экономики и управления в аграрном, а младшая Мариам закончила девятый класс школы и мечтает стать юристом.
Рассказывать об отъезде из Сухуми Элгуджа Гаджаевич не любит. Благодарит судьбу за то, что целы и невредимы остались дети, жена, мать.
Зато о жизни в родном Кетевани, затем – в Сухуми готов вспоминать часами. Дом Гаджи Мания стоял на берегу горной реки, Отец – фронтовик, инвалид Великой Отечественной – прошел солдатской дорогой до Германии. Участвовал и в освобождении Беларуси. Вернувшись, занялся крестьянским трудом, вырастил трех сыновей, построил дом. Окружил его виноградником, мандариновыми и ореховыми деревьями, кустами лавра, кукурузными полями. Неподалеку от входа посадил банан.
И хотя жили в семье Мания совсем небогато, обычаи соблюдали свято. Да и что за грузин без традиций? Испокон веков в роду с почтением относились к старшим, хозяевами в доме были мужчины, которые и брали на себя основные тяготы жизни. Главными событиями считались свадьбы, рождение детей и проводы человека в последний путь. Эти ритуалы соблюдали беспрекословно.
К примеру, на свадьбе Элгуджи Мания гуляли 600 гостей: все односельчане, родня, от близкой до самой дальней, сослуживцы, друзья. И в подготовке ее также участвовала вся деревня.
Во дворе по традиции разбили огромную палатку, жениха и невесту усадили на высокий помост. Все вместе исполнили свадебную песню и выпили первый тост в честь молодых: “За царя и царицу”.
Подавали согласно правилам сациви, хачапури, обязательно кучмачи – блюдо из внутренностей быка, заправленных зеленью и гранатом. Им, горячим, женщины обносят всех без исключения гостей.
Позже, когда у Элгуджи родилась первая дочь, он приехал в Кетевани и на радостях начал палить в воздух из ружья. Строгая мать “наградила” сына подзатыльником: по традиции стрелять принято лишь в честь рождения сына.
А когда случилось несчастье – ушел из жизни отец, проститься с ним пришли около трех тысяч человек. Всех в доме Мания приняли, угостили, как водится, фасолью, сыром, сладким пловом с изюмом. Только мяса не было на столе: так принято – в знак траура в доме умершего мясо не подают в течение трех дней после похорон.
Обо всем этом Элгуджа рассказывает, то и дело возвращаясь к картине, которая висит на стене его офиса, прямо напротив кресла директора. Этот пейзаж грузинского подворья совсем недавно по его заказу написал гродненский художник, восстановивший родовое гнездо в Кетевани по фотоснимкам и рассказам.
— Здесь стояла наша свадебная палатка, здесь готовили барашка к приезду гостей, а здесь мама выращивала чай, — поясняет хозяин. И хотя дома уже нет, слушая Элгуджу, поневоле переносишься вместе с ним в мир его юности и начинаешь понимать его мечту: хотя бы в конце жизни вернуться в страну, где вновь воцарятся мир и согласие, и заново отстроить отцовский дом.
Оторваться от той, с детства родной жизни было непросто. Но, видимо, в этом и заключается жизнестойкость по-настоящему сильных людей: в умении начинать все сначала. Взяв кредит, Элгуджа Гаджаевич в 2000 году начал в Гродно собственное дело – создал небольшое предприятие по выпечке грузинского лаваша и хачапури. Маленькой фирме он неслучайно дал название “БелаГрузия”.
— Это слово принадлежало моему другу, еще сухумскому, который также переехал в Гродно, — рассказывает Мания. – Ему пришлось нелегко. Еще на родине он потерял все, и, когда семья стала голодать, в отчаянии вынужден был продать военную награду отца, чего не мог себе простить до конца жизни. Позже, в Беларуси, я немного помог ему встать на ноги. А когда жизнь постепенно стала налаживаться, мы предложили представительству ООН в Беларуси снять фильм о судьбах грузинских беженцев. Ленту сделало Гродненское телевидение. И именно в этом фильме, поднимая бокал виноградного вина, мой друг произнес: “За БелаГрузию!”
Друг Элгуджи ушел из жизни. Название фирмы осталось. И всякий раз, думая об этом, Мания помнит и о друге, и о своих корнях, и о земле, приютившей и давшей новую жизнь его семье.
Свои обязанности руководителя национально-культурного объединения гродненских грузин Элгуджа Гаджаевич тоже считает долгом. В свое время по его инициативе в одной из гродненских школ открылись грузинские классы, где дети беженцев смогли выучить родной язык. Многие позже с его помощью вернулись на родину. А другим, тем, кто остался, он по-прежнему старается помочь в решении проблем. Едва встав на ноги, “БелаГрузия” начала оказывать благотворительную поддержку двум грузинским семьям, попавшим в трудное положение. Денежные переводы в их адрес ежемесячно отправляются до сих пор.
— Все плохое возвращается к злому человеку, — убежден Элгуджа Гаджаевич. – И за все хорошее люди также получают сторицей.
В соответствии с этим принципом он живет. И еще – в согласии с другой мудростью, которой его научила жизнь:
— Нужно ценить то, что делается в стране для людей, а в Беларуси для лучшей жизни сейчас делается немало.
А возвращение на родину? Планировать его рано. Особенно ясно это стало после недавней поездки туда супруги и сына Георгия. Встречаться с матерью и бабушкой, которая до сих пор живет в Зугдиди, им пришлось на пограничном мосту... После встречи родственники Мания похвалили: “Хорошего вырастил сына”.
Георгий, будучи стопроцентным грузином, сегодня по-русски говорит без акцента. И белорусский понимает. А вот сестры, Нино и Мариам, – мамины воспитанницы, свободно объясняются по-грузински.
На вопрос, хотел ли бы уехать из Беларуси, младший Мания отвечает без раздумий:
— Уехал бы, но ненадолго. Потом бы вернулся и жил здесь.
— Дети свою судьбу должны выбирать сами, — соглашается Элгуджа Гаджаевич.
На прощание я предлагаю отцу и сыну сделать снимок.
— Я не слишком фотогеничен, — отказывается Георгий.
Но Мания-старший говорит:
— Давай рядом с семейным домом.
И сын, проявляя традиционное уважение к просьбе старшего, становится рядом...
