Новые реальности - новая демократия?

На днях мне пришлось побывать в симпатичном польском городе Ополе на научной конференции. Тема стандартная для такого рода форумов - демократия и права человека в условиях новой ситуации. Разговор вели на разных языках, в основном представители государств, только-только вступивших в Евросоюз и оценивающих новую ситуацию с позиций демократических ценностей. Показалось, что некоторые из поставленных проблем могли бы вызвать интерес и у нас.

Первая проблема, как ни странно, - определенная интеллектуальная, теоретическая дистанцированность от сути и достижений американской демократии. Вопрос ставился в кантовской интерпретации: есть американская демократия "для себя" и "для других", более того, возникает такое чувство, что эта проблема не является для американского истеблишмента доминантной.

Похоже, последние события в Ираке, Афганистане достаточно чувствительно повлияли на самосознание граждан объединенной Европы. Во всяком случае, ощущалось, что идеалы американской демократии вовсе не являются реальностью сегодняшнего дня. Можно сказать больше: есть идеалы, а есть реальная практика. И при сопоставлении этих вещей оказывается, что там, где заканчиваются идеалы, - там и начинается практика.

Собственно, только представители Литвы на чистом английском языке пытались вернуть научное сообщество к проблемам, связанным с американскими трактовками демократии. Но в зале превалировало европейское понимание общности, сути прав человека, звучали оценки и выводы, связанные с положением дня нынешнего. Как показалось, на первом месте стояли не готовые ответы, не некие рекомендации, а тревожно-ожидающие размышления в контексте "что мы приобрели, а что потеряли".

Вопросов, и очень неудобных для размышлений, ставилось достаточно много: как связать декларации о правах человека и угрожающее экономическое положение ряда категорий населения; можно ли выстроить некую систему приоритетов: сначала экономические права, затем политические, конфессиональные и т.д.? Как быть с государством? И в какой мере демократия распространяется на церковь?

В рамках дискуссии вызрел вывод, что демократия сегодня должна осмысливаться исходя из новых реальностей, собственно, именно поэтому некая универсальная дефиниция здесь вряд ли возможна.

Говоря проще, европейское сообщество еще само стоит на демократическом распутье: налево пойдешь - придешь к анархизму и вседозволенности. Выберешь путь направо - превратишь личность в очередной политический фетиш. Попробуешь ехать прямо - упрешься в стену непонимания между состоянием гражданского общества и конституционными требованиями государства.

Как оказалось, над термином "демократия" надо продолжать размышлять. Он все же не столь прямолинеен, как это в ряде случаев можно услышать. Может, "демократия" означает некую готовность к компромиссу, некую степень компромисса, по которой и можно судить о демократичности в обществе? Уступать должны все: и личность, и государство, и политические партии, и церковь. Собственно, общество тогда состоятельно, когда система приоритетов не просто отработана, но и закреплена конституционно.

Скажем, церковь вряд ли будет приветствовать демократизм собственного существования, поскольку сложившаяся строгая иерархия не позволяет выходить за ее пределы. Об этом, кстати, без всякого стеснения говорили представители польского католического клира. И это то, что аксиоматично.

А вот отношения между личностью и государством продолжают тревожить многие умы. Кто определит степень свободы личности и меру ее ответственности? Особенно в рамках таких тревожащих явлений, как наркомания, преступность, проституция.

Может ли свободный человек свободно умереть с голоду, свободно разориться, свободно выбрать социальную роль бомжа или предпочесть эвтаназию социальному умерщвлению?

Очевидно, что эти и иные вопросы требуют усилий правоведов, философов, социологов, представителей церкви. Представляется, что можно только приветствовать попытку серьезного разговора на эту тему. И нет никакой необходимости вязнуть в мелком политиканстве, связанном с преследованием достаточно узких корпоративных интересов.

Иногда читаешь, слышишь размышления о правах человека в нашей стране. Негативный контекст в основном связан с таинственным исчезновением нескольких известных людей, сильной ролью государства, активной позицией Президента. Что касается первого, здесь не может быть иных комментариев, кроме требований к правоохранительным органам найти этих людей.

Что касается остальных вопросов, то здесь так и просится слово "контекст". Белорусский социальный контекст требует и сильной роли государства, и активной позиции Президента. Дело в том, что молодая белорусская государственность не может себе позволить иных подходов - как теоретических, так и практических - на современном этапе. Мы еще помним такое словосочетание, как "разгул демократии", связанное как раз с ослаблением роли государства в переходный период. Конечно, никто бы не возражал против высочайшей сознательности граждан, их правовой культуры, позволяющей государству постепенно устраняться из многих сфер общественной жизни, однако представляется, что это скорее идеал, нежели конкретная задача.

Очевидно главное: разговор о демократии и правах человека исключает политиканство и дилетантский подход. Как и всякая серьезная проблема, он требует профессионального разговора и профессиональных оценок. Как и дискуссий общественности по этому поводу.

Борис ЛЕПЕШКО, Брест.