"НОРД-ОСТ". ПЕСНИ И ПЛЯСКИ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ?

Большая часть труппы мюзикла "Норд-Ост", в октябре 2002 года коллективно побывавшей в заложниках вместе с сотнями зрителей, собралась переходить в новое музыкальное шоу "Двенадцать стульев", куда в данный момент проводит отборы Александр Цекало - бывший "норд-остовский" продюсер. Это значит, что "Норд-Ост" в своем нынешнем виде может прекратить существование уже в мае, невзирая на беспрецедентную помпу, сопровождавшую его "реанимацию", и миллионы, потраченные на реставрацию.

Можно ли было этого ожидать? Наметившийся развал - случайность или закономерность? Восстановление "Норд-Оста" - в принципе ошибка? Или просто восстановление произошло с ошибками? Безупречно ли была организована жизнь "Норд-Оста" после теракта? Все ли решали деньги?

...На прошлой неделе было два месяца после того, как был дан первый спектакль после "реанимации". Билетов в кассе предостаточно - и дорогие, и дешевые. Автобусы с подмосковными номерами у входа - это когда оптом распространяют билеты на предприятиях для коллективных культпоходов. За кулисами - тоже все вроде бы так, как полагается. Легкая суета, но без приподнятости, один артист уже в гриме, другой еще нет, кто-то в сторонке "разогревает" голос, с ним соперничает одинокий вскрик невидимой трубы на верхних нотах - музыканты разыгрываются.

Все - так... Да вот не совсем. Чего-то не хватает... И я никак не пойму, чего же...

Алексей Иващенко, один из создателей спектакля, рассказывает, что у "Норд-Оста" впереди: 10 мая действительно последний спектакль на Дубровке, далее запланированы гастроли по городам и весям - не в передвижной версии, ее так и нет, а в концертном, без декораций, исполнении. Это 15 из 40 музыкальных картин. Их покажут в Израиле, Риге, Таллине, Минске, Киеве, Харькове, Запорожье, Вильнюсе... Болгария отказалась, Бродвей не сложился. Но это не страшно, потому что спрос и без Бродвея огромный, уверяет Алексей. После гастролей у труппы должен быть отпуск, но с середины июля - "мы снова будем давать представления в Москве"...

- А если люди уйдут к Цекало? Кто будет играть?

Иващенко не верит в такой исход. Но если это случится, то будут работать другие.

- Готовите замену?

Нет, оказывается, не готовят - незачем. Потому что и без того есть очередь из артистов, желающих попасть в спектакль. Ничего страшного, даже если кто-то уйдет. И много раз повторяет: "Понимаете, это вся моя жизнь. Мое детище. Поймите же..."

Понимаю, но напоминаю: кому-то получилась "вся жизнь", а кому-то - смерть. Так уж вышло... И никуда от этого не уйти.

- Вы согласны?

Алексей согласен частично

: - Но вы тоже согласитесь - нельзя жить прошлым. Надо двигаться вперед.

- В смысле "Полный вперед!"?

Рекламой "Норд-Оста" именно такого содержания увешана Москва.

- Неужели лучше было бы написать: "Вечная память"? - Алексею не нравится такой подход. - На фоне счастливых лиц главных героев?

Не знаю. И протягиваю ему письмо. Это открытое обращение к "Норд-Осту" от бывшей зрительницы-заложницы Ирины Фадеевой. Сама она выжила, а вот единственный ее сын-подросток погиб "при освобождении".

"...Попробую объяснить, что творится в душе. И почему я, далекий от политики и публичности человек, взялась за это письмо... Моего сына убили на вашем спектакле. И называть себя живым человеком теперь смешно. Жить после гибели ребенка невозможно... Если ты не можешь спасти его при жизни, не можешь защитить после смерти, а просто наблюдаешь, как трагедию страны называют "история любви". Со всех рекламных плакатов на меня смотрят счастливые глаза "героев" и крупная надпись: "Полный вперед!". И это по дороге на кладбище... Это - история страны?.. Во что превращается с вашей коммерцией и моей беспомощностью эта страна, где позволено танцевать на братской могиле!.. Какое поколение можно воспитать, где вместо памяти и скорби призыв продолжать шоу и не обращать внимания на слезы матерей?!"

- Мы сотни таких получаем... - произносит Алексей. - Ну и что? Значит, закрыть спектакль? Вы этого требуете?

- Мне кажется, ваша бывшая зрительница - совсем не о том, чтобы закрыть. Вы просто недочитали...

"...Обвинять кого-то в гибели сына поздно. Будут другие зрители, другие актеры, музыканты. Будут интересные гастроли. Какая перспектива открылась... Только у нас ничего не будет! Мы вам подыграли, а теперь мы по разные стороны жизни. Наши погибшие дети - это только наше горе! Для погибших у вас нет места даже для фотографий на стене "Наши главные герои". Чего вы боитесь? Что поименный список с фотографиями сыграет скорбную ноту в счастливом сюжете? А это рейтинг! И вдруг он упадет?.. И люди поймут, что это за коммерция такая, когда не пришло в голову затратиться на охрану? При минимальных затратах - максимальная прибыль! А вдруг люди зададут этот простой вопрос? Кто это все так грамотно рассчитал? Но не взял в расчет погибших? А посему - скорее о них забыть и не вспоминать! Громче петь! Веселее плясать! И чтобы ничего не напоминало!..

Ну вот, я и добралась до смысла своего обращения. Уверена, ни в одной цивилизованной стране ни один нормальный человек не смог бы смеяться там, где столько людей погибло, где был их последний стон и последний вздох... Мое глубокое убеждение, что "Норд-Ост" имеет право на существование только в том случае, если его целью будет память погибшим. Мюзикл может послужить тем средством, единственным, чтобы все узнали погибших не общим списком, а поименно. В ваших силах сделать их бессмертными героями. Спектакль идет каждый день. Каждый раз перед началом скажите слово за кадром, когда люди уже в зале. "Сегодня мы посвящаем это представление погибшему... Ярославу Фадееву. Ему было 15 лет. Он играл на фортепиано, увлекался большим теннисом, любил дождь и был отличным парнем. Он сидел на 29-м месте в 11-м ряду. Давайте его никогда не забудем". На следующий день посвятить спектакль Саше Летяго. "Ей было 13 лет, она любила белые розы... Давайте ее никогда не забудем..." И так - о каждом. А в фойе - не музей, но хоть уголок "История страны в лицах", пусть там будут фотографии погибших. Не бойтесь заглянуть им в глаза... Вот тогда я поверю, что спектакль должен жить, что это поможет выжить, что это история любви..."

- Скажите, это намеренно сделано, чтобы новому зрителю, приходящему на спектакль, ничто не напоминало о теракте? Ведь, действительно (я посмотрела в фойе), ни фотографий, ни даже очень простого мемориального стенда в память о погибших зрителях... Или, быть может, такое выхолащивание - просто досадная случайность?

Алексей закончил читать, но молчит. Слышит вопрос, но снова молчит... Наверное, очень тяжело рассказывать о пережитом...

Как бы там ни было, правило жизни для всех одно: когда не объясняешь ты - это делают другие. Я вспоминаю то, что говорили артисты о своем решении пробоваться в "Двенадцати стульях". Да, конечно, важны деньги - Цекало предлагает больше... Все так... Но главное в другом. То, что многим казалось естественным сразу после 8 февраля, премьеры реанимированного "Норд-Оста", когда все вокруг твердили: возродим назло врагам, дело принципа, будет у нас праздник вопреки, - именно это теперь стало очень давить. И просто хочется освободиться, и больше ничего... "Работать веселье" там, где умирали, причем когда требуется делать вид, что тут и не умирали вовсе... В общем, такое не каждому по плечу. Да и ради чего?

...Иващенко предлагает пройти в зимний сад. Так называется место, куда никого из зрителей не пускают; дверь заперта на ключ, и стекло изнутри завешено темной материей. В зимнем саду хранится коллекция проектов памятника-мемориала трагедии "Норд-Оста". Набор птиц-фениксов, просто птиц, подбитых птиц, скорбящих матерей, стел, монументов...

Алексей объясняет, что мемориал обязательно будет. Но не теперь, не сразу, требуется большое количество бумаг, согласований, отвод земли.

- Но в письме Ирины речь не о грандиозном мемориале. А о скромной памяти о погибших зрителях, выраженной в словах, фотографиях...

- Так что, все-таки закрыть? Это мое детище... Нас и так подкосили...

- Но разве жизни вашего детища помешает память о других детях?

- Третий звонок... - напоминает Алексей. - Встретимся в антракте. Вам обязательно понравится.

...В бельэтаже медленно гаснет свет. "Это все еще газом пахнет? Как ты думаешь?" - переговаривается семья впереди. "Нет, это - от новой мебели". Подростки, привезенные автобусами из Подмосковья, вскоре начинают ерзать: "А на каком месте вышли чеченцы?"

И я наконец понимаю, что так задевает. Может, и помимо воли создателей мюзикла, но ставка оказалась сделанной только на антитеррористический "пиар". А значит, на высокопоставленного столичного зрителя, от которого главные деньги и которому важно угодить в его стремлении любой ценой "не склонить голову перед террористами", и этот высокопоставленный тогда вывезет, подопрет...

Вот и все кино. И в этом контексте некоторое время действительно можно было форсировать праздник всем смертям назло. Но финал был неизбежен, запрограммирован, потому что в этой ситуации выхолащивание неминуемо - людям свойственно себя уважать, а принимавшие решение повели себя так, что почвы для этого оказалось недостаточно.

- Я же говорю, будет мемориал... Будет... - твердит в антракте Иващенко. - Созданы фонды, они помогают семьям погибших...