Фолиант XVIII века и тамтам из Сенегала. Какие семейные реликвии хранят белорусы

Дорогие сердцу старинные фотоальбомы, потертые медальоны с локонами, фронтовые письма деда, обручальное кольцо прапрапрабабушки. Семейные реликвии – это эмоциональная память предков, которую передают из поколения в поколение, бережно храня.

За книгу рисковали жизнью

У Дениса Дубровского из Новополоцка на полке стоит фолиант XVIII века, доставшийся от бабушки, которая пережила Вторую мировую войну. Анфиса Сафронова знает и голод, и бомбежки, и страх смерти, и ужас потерь:

– Бабушка вспоминала, как в Великую Отечественную из еды на столе был только хлеб. Иногда. Со своей семьей она жила в оккупации. За кусок сала, спрятанный в погребе от захватчиков, запросто можно было лишиться жизни. Те семьи, которые буквально умирали от голода, несли фашистам бесценные предметы искусства, антиквариат, меха и уникальные драгоценности, а взамен получали бутылку постного масла, муку да кусок хозяйственного мыла. В самые тяжелые времена моя прабабушка Любовь хотела продать захватчикам антикварное издание XVIII века «Поучительное слово Иоанна Златоуста». К счастью, передумала. Не отдали его и большевикам, когда те пришли раскулачивать прадеда Анисима – знатного пекаря, славившегося баранками и пряниками на весь уезд.

Бабушке Дениса идет 87-й год. Даже спустя столько лет после войны она все еще боится бомбежек и голода: каждый день молится о мире, запасается солью и закупает крупы впрок. Когда внук пришел поздравлять ее с Рождеством, она протянула ему книгу, за которую вся семья не раз рисковала жизнью:


– Теперь книга твоя. В ней молитвы на старославянском. Надеюсь, когда-нибудь ты выучишь этот язык. А пока просто храни ее и ни за что никому не отдавай. Знаешь, как твой прадед Анисим ее купил? Ему пришлось продать четыре коровы. По тем временам это было несметное богатство. Мне было всего четыре года, когда молитвенник появился у нас дома. По нему старший брат Иван учился читать – мечтал стать священником и построить свою церковь. Тогда мы жили в деревне Змитры Браславского района. Больше в селе такой книги ни у кого не было.

Маленькой несмышленой девочке Анфисе не разрешали даже дышать на фолиант – до того дорожили.

Денис с гордостью берет в руки почти трехкилограммовую книгу в кожаном переплете, украшенную множеством гравированных буквиц:

– Жаль, что, когда ее открываю, понимаю совсем мало. Но в памяти всплывает, как дедушка Миша, бывший священник, учил меня произносить: «аз», «буки», «веди», «глаголь»...

В каждой строчке – аромат бабушкиных пирожков

У врача-кардиолога Елены Капустинской из Минска в кухонном комоде хранится пожелтевшая от времени тетрадь на 48 страниц. Вишневые пирожки, блинчики с мясом, вареники с абрикосами – десятки рецептов в ней написаны рукой ее бабушки, которой уже четверть века нет в живых:

– История этой кулинарной книжки началась в 1970 году. Мама с родителями жила на берегу Азовского моря в Таганроге, в 18 лет поступила в Минский мединститут, переехала и дома бывала редко. Но после южных каникул всегда возвращалась в студенческое общежитие с большой сумкой домашних изысков – пирогами, осетриной в маринаде, соленьями. Хватало этого ровно на один день: бабушка очень вкусно готовила, а мамины сокурсники любили таганрогские гостинцы. После дружного застолья подружки еще полгода просили рецепты. Пришлось бабушке записать их и передать поездом в Минск.

Так в семье появилась реликвия, которая передается по женской линии. Со временем в рукопись к блюдам русской кухни добавились белорусские: рядом с окрошкой по-азовски – ингредиенты для холодника по-мински, а возле зраз – колдуны. И даже сейчас, когда любые рецепты с пошаговыми иллюстрациями и видеороликами есть в интернете, бабушкиным Елена доверяет больше:


– В ее записях не только самые точные пропорции, но и понятные технологии приготовления: в какой момент добавить в тесто масло и яйца, как смешать крем. Немало и полезных советов. Например, возле рецепта домашней лапши подсказка: «Чтобы суп с домашней лапшой не получился мутным, нужно ее опустить на одну минуту в кипящую воду, откинуть на сито и только затем добавить в бульон». А рядом с капустным пирогом такая ремарка: «Когда поставишь в духовку, первые 15 минут не открывай ее, чтобы пышным был». Каждая строчка возвращает меня в детство  –  будто слышу аромат той самой выпечки и оклик бабушки: «Леночка, давай на кухню, стынет пирог».

Барабан в обмен на свитер

Каждый год в День Военно-морского флота учитель музыки из Витебска Марина Блохина, достает тамтам. Музыкальный инструмент ее отец привез из Сенегала больше полувека назад:

– Папа служил на флоте, был специалистом по акустике. Побывал на многих континентах. Однажды их корабль пришвартовался в порту одной из африканских стран. Матросы сошли на берег, а там – торговец. Отец захотел купить барабан, но пожалел денег. Он поглядывал на вещицу несколько дней. В один из вечеров, когда солнце перестало палить, он подошел к продавцу, снял свитер и протянул ему.

Похоже, тот даже не сразу понял, что от него хочет «этот странный белый человек». Лишь когда моряк стал натягивать свитер на продавца, тот сообразил, в чем дело.

– Меняться, «чэндж», – громко говорил, жестикулируя, отец. – Сенегалец надел обновку и одобряюще глянул на папу, который уже держал под мышкой тамтам. Отец признался позже, что джемпера ему тоже было жаль: натуральный, шерстяной, купленный за пять рублей в универмаге после нескольких часов стояния в очереди. Барабан отдал мне на хранение и следит, чтобы вещь не пропала, не потерялась и не разбилась. Всегда показываю реликвию гостям и рассказываю историю ее появления у нас дома. Когда беру тамтам в руки, как будто чувствую жар сенегальского солнца.

---

Есть вопрос: а что вы никогда не продадите?

Николай Седельник, заместитель заведующего отделом информа-ционно-аналити-ческой и организа-ционно-кадровой работы Гомельского областного комитета БРСМ:

– Собаку свою никогда не продам – немецкую овчарку Миру. А что касается ценных вещей или реликвий, то дома есть вещи, которые очень дороги именно нам, но не чужим людям. Например, семейные альбомы, портреты родственников, которых уже с нами нет.

Екатерина Юшко, заведующая лабораторией «Бизнес-центр» Полесского государственного университета, Пинск:

– В нашей семье есть драгоценные украшения, которые передаются по женской линии уже несколькими поколениями. Поэтому данную традицию надеюсь продолжить. Также я ни за что не продала бы коллекцию книг из домашней библиотеки. В ней есть очень редкие издания, в том числе из разных стран. Мои любимые – «Поющие в терновнике», «Королек – птичка певчая», «Гордость и предубеждение». Эти книги у нас в трех экземплярах: на русском, немецком и английском языках.

Вадим Кузмич, инженер-энергетик, Логойск:

– Фотографии отца. Он был военным вертолетчиком, прошел Афганистан, вернулся с орденом Красной Звезды. Погиб при исполнении обязанностей, когда мне был один год, поэтому знаю отца только по фото. Мне всегда приятно смотреть на них, хочется быть похожим на него.

Марина Рожкова, первый секретарь Рогачевского районного комитета БРСМ:

– У родных мужа есть старинная икона, которая передается на протяжении многих поколений. А в нашей семье мы храним бабушкины вышивки крестиком. Раньше они лежали в шкафу, но потом мы сделали из них подушки для интерьера. Украшают гостиную комнату.

Вадим Кузьма, агрохимик в ОАО «Полочаны», Молодечненский район:

– Картину, на которой изображены мы с женой. Ее нам подарила моя сестра на Новый год. Художник срисовал наши портреты с фотографии – получилось очень здорово!

odubrovsk@sb.by

zubkova@sb.by