Премьера комедийного сериала «Макс и Гусь» о том, как простой парень с района достиг криминальных высот и чем ему пришлось пожертвовать ради цели, состоится в июле на видеосервисе Wink. Главную роль сыграл Никита Кологривый, он же выступил креативным продюсером проекта. В интервью «Знаменке» Никита рассказал о своем боевом дворовом детстве, борьбе за справедливость, любимой дочери и о том, как стал актером вопреки всему.
– Для вас проект «Макс и Гусь» – не просто очередной сериал, а нечто большее, раз вы в нем в качестве продюсера участвуете?
Никита Кологривый
Родился: 16 октября 1994 года в Новосибирске
Образование: ГИТИС
Семья: женат на актрисе Александрине Питиримовой, дочь Есения (2 года)
Карьера: сыграл более чем в 50 фильмах и сериалах, среди которых «Жги!», «Балканский рубеж», «В клетке», «Игра на выживание», «Подольские курсанты», «Вертинский», «Девятаев», «Чикатило», «Пищеблок», трилогия «Бендер», «Два холма» и другие
– Да, все верно, и очень рад этому. Изначально мне предложили роль антагониста по имени Макс в киновселенной «Зема 3». Сыграл удачно, вписался в историю, ребята помогли с образом, и он полюбился, хоть и отрицательный. Приняли решение сделать несколько разветвлений сериала. И одним из них, которое по моей линии – Макса, занялся я.
– О чем история? В чем главный посыл?
– У нас почти нет положительных героев. Я показал свой боксерский опыт, как человек, занимавшийся этим видом спорта долгое время, пытается применять свои знания. А сюжет в целом о том, что могут сделать условия жизни и общество со сломленным человеком, во что его превратить. В сериале много потенциально положительных ребят, но, увы, судьба с самого детства бьет их так сильно, что они ожесточаются, достают когти и превращаются в тех, против кого борются всю жизнь. Наша история про парня, который из хорошего мальчишки превратился в, так скажем, не очень хорошего человека.
– С какими-то сложностями пришлось столкнуться?
– Драки у нас потрясающие. Например, в бою двух главных героев используют нунчаки и разрушается квартира, взрываются стекла, ломаются столы, разбиваются о головы бутылки. Все как в настоящем боевике. Влетаешь, например, в стекло, оно трещит, вокруг осколки падают, стол ломается, все вдребезги – и это потрясающе смотрится в кадре. Сложными оказались сцены погони из-за льда: убегали от полицейских авто за машинами операторов. А песочком посыпать нельзя, потому что сразу появится грязь – испортим кадр. Приходилось клеить пластыри на ботинки, не помогало. Мудрили с обувью, очень смеялись: много падали и операторы, и каскадеры, и ассистенты – все как коровы на льду были.
– То, что вы в детстве занимались спортом, помогло стать лидером во дворе?
– Да. Я был очкариком (и до сих пор им являюсь), маленьким, худым мальчишкой. Мой отец, тоже спортсмен, всегда говорил: «Если тебя обзывают, ты должен без вопросов подходить и бить. Только так люди поймут, что тебя унижать не стоит». К сожалению, стадное чувство и детская жестокость не имеют границ. И я, как человек много переезжающий, меняющий школы и города, знаю это на своей шкуре. Может, я и не хотел боксом и карате заниматься, но жизнь меня заставила, потому что прежде всего хотел спокойно думать. А для этого должен был уметь постоять за себя.
C дочерью Есенией– А не было мечты никакой, у меня и сейчас ее нет. Занимаюсь актерством, потому что люди говорят, что у меня это получается и я им нужен. Хотя очень благодарен бабушке по маминой линии, которая с детства мной занималась, пока мать работала. В два года уже умел читать, а в три знал Некрасова и Пушкина. Она со мной играла в школу, прививала интерес через игры, поэтому читать я люблю.
– Что же стало переломным моментом?
– Другой мой дедушка, покойный, по отцовской линии – Владимир Васильевич Кологривый – был романтик тот еще. Я его спросил как-то: «Как тебя занесло из +40 в -40?» – и он мне рассказал: «А я увидел картину однажды в университете, где изображена тройка, несущаяся по зимнему лесу, с подписью «Сибирь». Меня так потянуло, что решил туда поехать, и встретил твою бабушку». И остались они в Сибири. Сам я увлекался битбоксом, со сценой познакомился через КВН, вел школьное радио. Но параллельно занимался боксом, потом поступил на тренера по нему в педагогический университет на бюджет. Дед однажды мне сообщил: «Я листовку сорвал на улице, набираются курсы театральные. Тебе интересно? Если да, помогу тебе, оплачу». И я подумал: а почему не сходить? Там педагоги и посоветовали хорошенько подумать, кем мне становиться – актером или боксером. Я пришел домой и сказал, что мне понравилось – атмосфера и все остальное. Я себя как рыба в воде чувствовал. Знаете, долго искал место, где смогу так расслабиться, и нашел его в театральном институте. Поступил, но зимой меня выгнали, потому что я был из другого мира, дисциплину вообще не соблюдал. Сразу начал драться, тянуть на себя одеяло, устанавливать свои порядки. И еще очень зажимался, потому что был единственным «быдло-мальчиком», да еще и лысый тогда, а вокруг начитанные, интеллигентные ребята, которые с детства стремились в театральный. А я туда, получается, «на шару» залетел. В общем, мне сказали: «Парень ты талантливый, но таких еще полмира. Мы тебя сюда не зазывали с флагами – сам пришел. Поэтому, будь добр, повзрослей, а потом приходи». И это по мне ударило. Отец всегда был против театрального, но в тот момент он спросил, хочу ли я действительно этим заниматься, и я ответил, что да.
– То есть не отбили желание, когда выгнали?
– Наоборот, завели. Для меня это было так: «Ты что, слабак? Ты ради профессии не можешь дисциплинироваться, поменять себя?» И отец помог вернуться в институт, через своих знакомых. Мы вышли на диалог с ректором, я попросился на испытательный срок, экстерном все сдал. А потом поехал в Москву поступать заново и в итоге с красным дипломом окончил ГИТИС.
– Дед успел порадоваться вашим успехам?
– Успел, но не до конца. В кино меня не увидел, а в театральном – приходил в Новосибирске на все мои показы. Он, собственно говоря, и повлиял, начал следить за моей успеваемостью. Стал наведываться каждую неделю в институт в костюме и с «взятками» в пакете – конфетами, коньяком. Заходил прямо посреди этюда, все на него смотрели, а он говорил: «Играйте, играйте. Я не мешаю», – а потом здоровался за руку с каждым мужчиной в аудитории. Все на это смотрели как на отдельный спектакль. И пакет он мастеру под стол ставил, пока никто не видел. А когда дед уходил, тот смеялся: «Ну, Кологривый, будем смотреть взятки».
– К своим 28 годам вы снялись более чем в 50 фильмах, а последние пару лет ваши работы на слуху. Признайтесь: успех кружит голову?
– Кружит, конечно, уже вскружил в одно время, вот сейчас выбираюсь из карусели. Как только ощущаю успех, хочется всем, кто не верил в меня или мешал явно (а таких людей было много), указкой по голове постучать. Когда поступал в Москве в Щукинское, Щепкинское, мне говорили: «Молодой человек, с такими зубами, такой внешностью – у вас косоглазие – нельзя становиться артистом, вы не поступите никуда». Это заявлял и Борис Клюев, и многие педагоги, а я отвечал: «Посмотрим, кто будет сниматься! Еще побольше, чем вы, буду».
– Вы еще и дерзкий.
На съемках сериала «Макс и Гусь» с Настасьей Самбурской
– Да, меня Клюев выгнал из аудитории, после того как я начал с ним спорить. А я не позволяю никому, кроме своего отца, деда и старшего брата, повышать на меня голос и в командном тоне со мной разговаривать. Я уже сам отец, заслужил свое место и каждому могу обосновать почему. Поэтому не терплю хамства ни от кого.
– То есть вы бесстрашный, не боитесь ничего и никого?
– Я боюсь безумно всего. Именно поэтому по жизни делал все, чтобы бороться со страхами, и сейчас знаю их все. Это вообще прекрасное чувство, каждый мой выход на ринг – бессонные ночи, потеря аппетита. Дрожишь и представляешь, как тебя бьют по морде. Всем боксерам страшно. Все они приходят мальчишками, которые в стойке даже не умеют стоять. В основном это ребята, которые вынуждены научиться защищаться, потому что их защитить некому. Вот мотивация тех, кто приходит на бокс. Поэтому все спортсмены в основном джентльмены, и если посмотрите на чемпионов, то, скорее всего, увидите пример мужского поведения. Вот за что я безумно благодарен спорту.
– Во время учебы в ГИТИСе вы встретили свою любовь. Сразу поняли, что Александрина – ваша будущая жена?
– Не сразу. Я вообще отношения воспринимаю спокойно. С женщинами стараюсь аккуратно, потому что в молодости уже обжегся. Мой переезд в Москву и из-за этого был отчасти: порвать с прошлой жизнью и начать новую, да такую, чтобы все бывшие девушки поняли, что потеряли. Но это нормально, для мужчины это необходимое качество. Сейчас мы не вместе с Александриной, поэтому могу сказать, что, когда говорят про любовь на всю жизнь, это вопрос такой… очень философский. Я же понимаю, что такое жизнь и что каждая интересная книга, получившая награду, про любовь и измены.
– Ваши отношения пока на паузе?
– Не то что на паузе, скорее, пока я многое переосмысляю. Потому что как раз пришло время, когда надо разгребать и осознавать. Считаю, если уж семья, то счастливая. Говорят, ребенок может быть счастлив и в неполной семье, но с честными, умными мамой и папой, которые будут дружить с ним, а не лгать и прививать какие-то модели. У меня папа с мамой в разводе, и при этом прекрасно общаюсь с родителями и принимаю их новую родню.
– Рождение дочери на вас сильно повлияло?
– Очень. Она долгожданный ребенок, которого именно я захотел, а не жена. Это была моя мысль. И я пошел и исполнил эту мечту. Моя дочь – номер один в моей жизни.
– Веревки из вас вить будет?
– Думаю, да, я уже пропал. Но понимаю: это большой труд. Видел, насколько тяжело жене с малышкой, боже упаси – целый день сидеть с ней. Поэтому воспитание полностью на жене и моей теще. И здесь я спокоен. Моя супруга – достойная мать для моей дочери.
Лика БРАГИНА (специально для «ЗН»), фото из личного архива Никиты Кологривого
