В 30 лет ви–джей музыкального канала Арчи, он же Артур Артамонов, он же Артур Цветков, он же Володя Бурчаков, почувствовал себя другим человеком. Началось все с адресованного ему видеопослания, из которого телеведущий узнал, что те, кого он считал своими родителями, усыновили его в годовалом возрасте. В семейную тайну, тщательно оберегаемую на протяжении трех десятилетий, посвятил Артура–Володю... приемный отец.
Сеанс с разоблачениями
И вот уже многие миллионы сочувствующих и сопереживающих шоумену знают до запятой текст отказного письма, написанного в роддоме его биологической матерью. По приметам 30–летней давности пытаются идентифицировать родного папу телезвезды — безымянного высокого голубоглазого тренера–атлета. Утирают мокрые от слез глаза, воспроизводя в воображении сентиментальную картинку: годовалый детдомовец ползет к своей будущей приемной маме...
Впрочем, наблюдающие за развитием событий по ту сторону экрана разделились на два лагеря: одни последними словами ругали ту, что бросила, и превозносили ту, что вырастила и воспитала. Другие упрекали ви–джея в сомнительном пиаре на сугубо личном, деликатном и исключительно внутрисемейном факте его биографии. И лишь единицы робко заметили: не делали бы из усыновления тайны — не было бы скандала и разоблачений.
Любая тайна, по сути, интрига, которая так или иначе завязана на лжи. Иные предпочитают делать различие: чтобы сохранить что–то в секрете, достаточно никому ничего не говорить. Но есть вопросы, на которые отмолчаться не удастся, например: «Мама, как я появился на свет?» У родителей, усыновивших ребенка, выбор невелик: или лгать, или сказать правду. Но и то и другое сделать одинаково сложно.
Вопрос: «Так ли уж необходимо свято оберегать тайну усыновления?» — то и дело всплывает на поверхность. Тем более истинная суть тайны давно претерпела изменения. Соответствующая статья в семейном законодательстве многих стран мира была введена, чтобы уберечь приемыша не от собственного прошлого (международная конвенция о правах ребенка как раз таки дает ему право знать все о своих биологических родителях), а от ударов внешнего мира: от насмешек сверстников, соседских пересудов. На практике же она мало–помалу превратилась в тайну от самого ребенка.
Как все?
Никто не знает, были ли случаи, когда «обет молчания» усыновителям удалось сохранить до конца, а счастливый приемыш так и прожил свою жизнь в беззаботном неведении. На то она и тайна. Зато известно превеликое множество случаев, когда правда, несмотря на все прилагаемые усилия, вскрывалась, и, как водится, в самый неподходящий момент. Последствия всегда одинаковы: психологическая травма, а дальше — как повезет. Арчи в этом смысле повезло. О своем происхождении он узнал, будучи взрослым, вполне сформировавшимся человеком. А вот в семье жительницы Петрикова, много лет назад удочерившей девочку, разыгралась настоящая драма. Таня (назовем девочку так) узнала правду о «неродных родителях», когда была подростком, от сердобольных соседей. Мир и покой семьи рухнул одномоментно, Таня ушла из дому, пустилась во все тяжкие. На все уговоры родителей вернуться домой обиженно и упрямо отвечала: «Вы мне никто!»
— Любые отношения, построенные на лжи, не несут в себе ничего хорошего, — убеждена семейный психолог Ольга Тарасевич, — тем более между родителями и детьми. Оправдывать свою «ложь во спасение» многократно труднее, если не невозможно. Предположим, маме таки удалось «замести следы»: сымитировать беременность, переехать в другой город, сохранить тайну усыновления от всех и вся. Казалось бы, все шито–крыто. Как бы не так! Себя не обманешь. Ей всю жизнь придется играть роль Штирлица в тылу врага. Напрягаться при любом вопросе о ребенке на приеме у педиатра, на невинное замечание друзей: «Ой, да он вылитый папа!» Самое меньшее, что ее ждет, — неврозы и комплексы. Но, в свою очередь, и ребенок будет бессознательно ощущать это напряжение, чувствовать, что что–то не так. Западные ученые провели исследования и выяснили: усыновленные дети, от которых до последнего скрывали тайну их происхождения, намного чаще страдают психическими расстройствами. Так о какой пользе от тайны усыновления мы говорим?
Справка «СБ»
В республиканском банке данных об усыновлении (удочерении) детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, около шести тысяч детей до 18 лет, однако подавляющее число из них школьного возраста (детей до 3 лет не более 300).
В 2009 году граждане Беларуси усыновили 582 ребенка; в 2008 — 537 детей; в 2007 — 539; в 2006 — 337.
Компетентное мнение
Быть предельно честными перед собой и усыновленным ребенком призывает и директор Национального центра усыновления Наталья Поспелова.
— Я не за революцию, а за эволюцию. У нас и так 8 из 10 усыновителей ничего не утаивают от своего малыша. Но надо, чтобы тайна усыновления исчезла сама собой, за ненадобностью. У нас с раннего возраста девочку готовят к роли матери. Она играет в куклы и твердо знает, что придет время — и она родит настоящего малыша. Именно родит! О том, что дети в семье могут появиться и другим способом, ей просто никто не говорит. И вот девочка вырастает, выходит замуж, а родить не получается. Невозможность иметь ребенка, «как все», ставит ее в заведомо ущербное положение. Она в меньшинстве, ведь большинство–то рожают сами. А меньшинство всегда уязвимо, потому что отлично от других. Тайной усыновления она пытается обезопасить себя и своего ребенка, примкнуть к большинству. При этом чувствует себя защищенной не только с человеческой точки зрения, но и с юридической. За разглашение тайны усыновления у нас предусмотрена уголовная ответственность. Но за все годы моей работы в этой сфере у нас было возбуждено только одно дело и то проиграно. В России прецедентов вообще не было.
Первые вопросы о своем появлении на свет дети начинают задавать уже года в четыре. Тогда и стоит открыть все карты. Самый безобидный способ — сказки. Благо фольклор дает массу возможностей, даже придумывать ничего не надо. В конце концов, Снегурочку бабка с дедом слепили из снега, Дюймовочку вырастили из ячменного зернышка, а Маугли так вообще чистый подкидыш. В том, что детей находят в капусте, иногда правды больше, чем шутки.
