Каждую весну, нарезая салат из первого, купленного у знакомой тетушки пучка редиски, я обязательно вспоминаю Людочку. Всегда улыбающуюся, розовощекую и крутобедрую мою однокурсницу. В маленькой комнатушке без окон, бывшей кладовой уборщицы, в ее первом семейном гнездышке, и ели мы самый вкусный салат из редиса с зеленым луком и невероятным количеством сметаны. Конечно, мы любили приходить к Людочке не только из-за салата. Оторванные на все пять лет учебы от дома, мы скучали по семейным застольям и маминой любви, которую, это я теперь поняла, заменяла нам некоторым образом неизменная и искренняя приветливость однокурсницы. Поэтому до конца учебы в университете все дни рождения и пролетарские праздники отмечались в комнатушке, одна из стен которой была сложена из стеклянных блоков. И даже те из девчонок, кто перевелся на заочное или уехал за мужем в дальние края, появившись в столице, спешили к Людочке. Валя привезла однажды с севера, где служил во флоте ее лейтенант, целую трехлитровую банку красной икры, и мы черпали ее столовыми ложками, наевшись, таким образом, как оказалось, на всю оставшуюся жизнь.
Людочка первой из нас вышла замуж. За долговязого, худого и молчаливого парня с подготовительного. Почему она выбрала этого скучного, прямо скажем, “никакого” Андрея, мы так и не понимали. Но приняли его в компанию будущих акул пера и микрофона, даже пытались иногда растормошить в ходе наших бесконечных диспутов о театральных премьерах, выставках, новых публикациях в журналах “Юность” и “Зарубежная литература”... Единственное, по нашему убеждению, в чем выиграла Людочка, — получила в общежитии собственную жилплощадь в виде той самой кладовки, и мы, живущие по пять человек в комнате, ей страшно завидовали. По прошествии времени я поняла, что Людочка замужеством решила и еще одну проблему — урезонивания своего темперамента. Во времена, когда “секса в стране не было”, такая проблема решалась только через брачные узы.
А с литературой, причем именно зарубежной, связана чудная, ставшая эпосом нашего курса история, в которой главной героиней была, конечно же, наша любимица Людочка. Курс “зарубежки” читала Тимофеева — гроза всех будущих филологов и журналистов. Ее суровый метод вбивания в наши головы мировой литературной классики был прост: прочесть все книги из ее списка, а теории хватит той, что она дала на лекциях. У тех, кто умел читать быстро, тысячу-полторы страниц в сутки, как это делала я, проблем не возникало, и пятерки в зачетке становились тому свидетельницами. Хуже было тем, кто читал медленно. Людочка относилась к последним. И даже громкие пересказы романов под запах жарившейся картошки на “общежитьевской” кухне мало ей помогли. На экзамене ей досталась драматургия Бертольда Брехта. Людочка отвечала последней, поэтому осталась в аудитории один на один с преподавательницей. Мы, все ее друзья, получившие свои “отл.” и “хор.”, тихо стояли под дверью. Ожидали криков, слез, но услышали... гомерический хохот всегда серьезной Тимофеевой. Дверь распахнулась, и красная как свекла Людочка понеслась по коридору. Догнали мы ее только в буфете, где она запихивала в целлофановый пакет булочки и коржики. Оказывается, на просьбу, а потом уже мольбу полюбившей наш неординарный курс преподавательницы назвать хоть одно из произведений Брехта Людочка, что-то запомнившая из кухонных посиделок, выдавила: “Мамаша Кожух”... Перевернулся ли в гробу Брехт от такого оскорбления его легендарной “Мамаши Кураж”, мы не знаем. Но гроза всех курсов, наша незабвенная Тимофеева хохотала до колик. А потом отправила Людочку за булочками, дав ей рубль и пообещав вожделенную тройку. Какой праздник устроила наша подруга в тот день!
Счастье есть отсутствие несчастья. Эту восточную мудрость постигаешь, вкусив только собственных несчастий. Людочка как-то быстро разошлась с мужем после окончания вуза. Вышла замуж во второй раз. Она погибла между поездами на железной дороге, которую вслед за всеми перебегала, спеша на работу. Она всегда боялась двусторонних транспортных потоков и всегда переходила улицу, крепко держа кого-либо за руку.
“Когда хватает натуры, не надо вымысла, поэтому я и не пишу романов”, — сказала как-то Наталья Кончаловская. Лучше и не сформулируешь.
А вы заметили, что ранняя зелень имеет особый весенний запах, даже если за окном еще падает снег?
Встречаемся по субботам.
Поговорим!
E-mail: Lidiya.peresypkina@mail.ru
