Теперь об этом можно рассказать
Не знаю, как и назвать то, что однажды пришлось пережить Михаилу Лавриновичу, бывшему генеральному директору МАЗа. Это и не случай, и не событие.
— Скорее всего ЧП, — говорит он сам. — Да еще какое, на весь бывший Советский Союз. Только знали о нем тогда всего несколько человек, непосредственно причастных к этому делу. Ведь речь шла о сверхсекретном задании исключительного государственного значения. И контролировало его выполнение не кто-либо, а само политбюро ЦК КПСС. А докладывали о том, как выполняется, самому всесильному генсеку Брежневу. Вот как все было. И вдруг…
Михаил Федорович смолкает, мысленно переносясь в то время, когда его судьба, скажем прямо, висела на волоске. Может, ему и нелегко, непросто вспоминать ситуацию с выполнением того самого государственного задания. Ведь как-никак, а в эпицентре всех событий оказался он, работавший тогда главным инженером Минского автозавода. До сих пор о том происшествии Михаил Федорович никому не рассказывал, считал: не тот случай, когда надо распространяться. Да и, повторяю, особая секретность, последствия которой остаются надолго. И только недавно поведал обо всем подробно, насколько позволяет ситуация автору этих строк. Поведал потому, что мы хорошо с ним знакомы почти 40 лет.
«Сейчас можно обо всем и рассказать, — согласился. — Пусть читатели уважаемой газеты «Рэспублiка» знают, в какой экстремальной ситуации очутился однажды Минский автозавод, а вместе с ним и я».
Что это за ЧП?
Сверхсекретное задание
Советский Союз приступил к выпуску новых ракет стратегического назначения, на которые возлагались особые надежды. Для них требовались тягачи, причем совершенно новые, огромной грузоподъемности и с такими «данными», которые бы позволили им проходить по любой местности.
Одна ракета весила десятки тонн. Требовалось сделать не просто автомобиль, а одновременно и пусковую установку для ракеты. Минские автозаводцы отправляли свои тягачи в Волгоград, на знаменитый завод «Баррикады», где на них и монтировались такие установки.
Тогда Лавриновича вместе с министром автотракторного машиностроения срочно вызвали для беседы в ЦК КПСС. Сразу же строжайше предупредили: задание по тягачам сверхсекретное, о нем в министерстве будут знать только два человека — сам министр и Лавринович, как непосредственный исполнитель работы.
— ЦК КПСС принял специальное постановление по тягачам, — продолжает Михаил Федорович. — Разумеется, закрытое. Тогда мы еще раз почувствовали и осознали, что предстоит сделать. Под новую технику не только создавались дополнительные производства, но и строились новые заводы, привлекались большие силы, отпускались огромные средства. Так в Минске появился завод колесных тягачей. Тогда закрытый, ныне – широко известный.
Тягачи для ракет. Но какие?
Вспоминает:
— Я верил в своих конструкторов, технологов, им не надо было лишний раз напоминать, какое дело нам поручено. На себя взял самое важное и сложное – обеспечение устойчивости тягача при пуске ракеты.
Остановлюсь на нескольких моментах, чтобы читатели поняли и убедились, какую невероятно трудную задачу тогда решали. Возникало множество сложнейших вопросов технического характера, с которыми раньше никто в нашей стране не соприкасался. Когда военные после всех расчетов «дали» нам вес ракетного тягача, сразу же встала проблема – из чего делать раму? Ведь при огромной нагрузке она должна быть сверхпрочной. Решили изготавливать все кронштейны и подвеску из титанового сплава. На каждый тягач требовалось примерно две с половиной тонны этого сплава. А один его килограмм стоил, как и килограмм сливочного масла.
На заводе постоянно находилось много военных представителей. Приезжали министр оборонной промышленности, заместитель министра обороны, генералы. У всех один и тот же вопрос, как идет работа по выпуску ракетных тягачей?
— Эти военспецы на заводе появлялись в военной форме?
— Сначала – да, а потом им запретили, все ходили в штатском. Ведь любой, кто увидел бы столько военных на автозаводе — а их однажды «набралось» аж 120 — да еще в таких высоких званиях, сразу же понял бы: видно, не одни только грузовики да самосвалы выпускаются на МАЗе, есть нечто более серьезное.
— А конструкторы, инженеры, рабочие знали, какую технику готовят к выпуску?
— Каждый знал то, что ему было положено знать. И каждый давал расписку о неразглашении государственной тайны. Любопытная деталь: насколько я помню, уже позже, когда мы освоили выпуск тягачей и часто их испытывали, нас из Москвы информировали, в какой день и в какое время нельзя выводить тягачи на полигон, – над Минском будет пролетать американский спутник.
Вот так задачка
— Когда был готов первый опытный образец, мне позвонил тогдашний главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения маршал артиллерии Владимир Толубко по правительственному телефону. Говорит, что до того, как отправим тягач на заводские испытания, он хотел бы лично сам посмотреть его еще в заводском цехе. «О чем речь, — отвечаю. — Будем очень рады вам, Владимир Федорович, приезжайте».
Маршал был у нас на следующий день после этого разговора. В штатском, исключительно корректный, общительный. Но Толубко – чистый артиллерист, для него было главным, если кратко сказать, чтобы установка хорошо пускала ракеты. А точность пуска зависела от устойчивости тягача. Это было самое сложное и самое важное – устойчивость тягача в момент пуска многотонной ракеты, которая должна была пролететь примерно десять тысяч километров и попасть точно в цель…
Мы решили: на этих тягачах не будет рессор, все возьмет на себя гидравлика. Система из 12 цилиндров соединялась металлическими трубками, куда закачивалась специальная жидкость с азотом. Эти трубки должны быть идеально чистыми внутри, поэтому их помещали в специальные ванны, пропускали ток и таким способом чистили. Маршал Толубко остался доволен опытным образцом.
Маршал Толубко сообщает неприятное
…Готовы три тягача, их можно отправлять для укомплектования. Погрузили на железнодорожные платформы, надежно укрыли тентом, причем все это делалось ночью, чтобы не было лишних глаз. Под тентом угадывались очертания могучих машин. Состав отправлялся по адресу.
Что чувствовал в те минуты Лавринович? Радость оттого, что задание выполнено, перемешивалось с беспокойством: как поведут себя тягачи при пуске ракет? Испытания они прошли успешно, но ведь пуск ракеты – совсем иное.
И больше всего главного инженера беспокоили металлические трубки в системе цилиндров. Выдержат ли? Не шутка: при пуске ракеты давление составит 120 атмосфер. Колоссальная нагрузка. Поэтому Михаил Федорович сразу же, как только отправили эти первые три тягача, распорядился готовить новый комплект цилиндров системы.
Вспоминает:
— Можете представить себе, с каким нетерпением мы ждали первого сообщения с точки. Мы знали, что наши тягачи очень далеко на востоке, в Сибири. Шло время — никаких сигналов.
И вот однажды – резкий телефонный звонок по правительственной связи в моем кабинете. Поднимаю трубку – слышу тревожный голос маршала Владимира Толубко. Он сообщает, что при пуске ракеты тягач… просел. Я мгновенно понял, в чем причина. Просел тягач, значит, не сработала вся цилиндровая система. Почему не сработала?
Толубко нетерпеливо спрашивает: «Что будем делать?» Отвечаю, что надо заменить цилиндровую систему, у нас комплект почти готов, сейчас дам задание, чтобы за него взялись сию же минуту. Толубко говорит, что срочно высылает в Минск специальный самолет за этим комплектом.
«Брежневу пока докладывать не будем»
Ситуация была в высшей мере экстремальная. Тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев с нетерпением ожидал, что же покажут эти пуски. И приказал: как только пуски состоятся, немедленно доложить ему о результатах.
А пуски сорваны. Подвел тягач. Значит, прямые виновники – минские автозаводцы. А если конкретно – конструкторы, технологи, инженеры предприятия. И в первую очередь Лавринович, главный инженер МАЗа.
— И как развивались события дальше? – спрашиваю у Лавриновича.
— Военные поступили очень умно. Брежневу решили не докладывать. Узнай он о ЧП в столь ответственной ситуации, при первом пуске новых советских ракет стратегического назначения, на которые возлагались огромные надежды в укреплении обороноспособности страны, что бы мог предпринять всесильный генсек?
Специальный самолет в Минск
Приказ маршала Владимира Толубко был выполнен незамедлительно: высланный им самолет приземлился на аэродроме в Минске. Быстро загружают цилиндры, сразу аж три комплекта, на три тягача: мало что может случиться с теми двумя при пуске ракеты. Группа заводских специалистов отправляется на далекую сибирскую точку. На месте выясняют причины ЧП…
— Почему все-таки тягач просел?
Михаил Федорович тяжело вздыхает:
— Казалось бы, мелочь: в трубке, которая соединяла цилиндры, осталась окалина после промывки и чистки. И под нагрузкой цилиндр немного царапнуло. А нагрузка огромная: тягач вместе с ракетой весил почти девяносто тонн.
— Выходит, был допущен брак в работе?
— Да, брак. Виновата работница, которая промывала цилиндры. Конструкторские же расчеты были правильные.
«Почему молчите?» — грозно вопрошали из ЦК
— А наверху, то есть в ЦК КПСС, очень ждали результатов пуска. Как мне стало после известно, из ЦК КПСС беспрерывно звонили маршалу Толубко, спрашивали, когда будет пуск. Дескать, Леонид Ильич ждет доклада, а вы, военные, – ни слова. Почему молчите? В чем дело? Сколько можно ждать и так далее и тому подобное. И маршал Толубко, и другие военные, непосредственно причастные к этому делу, оказались на высоте: не испугались строгих, в том числе и кремлевских, звонков, никому ничего не объясняли, а спокойно делали свое дело.
— А руководители Беларуси знали о ЧП?
— Конечно, знали, мы им обо всем доложили, иначе нельзя было. Ну можно себе представить, какое настроение было в нашем ЦК. Но все молчали, с нетерпением ждали вестей с далекой сибирской точки.
— Вы нашли конкретного виновника брака?
— Сразу же. Это была женщина, хорошая, трудолюбивая работница.
— Наказали ее?
— Нет. Собственно, тогда нам было не до нее, все ждали, как поведут себя тягачи после замены цилиндров. Не дай Бог, случится новое ЧП — можем запросто загреметь.
Но тягачи не подвели, пуск ракет прошел успешно. И только тогда доложили «наверх» обо всем происшедшем.
В целом же история с тягачами для Михаила Федоровича завершилась хорошо. В 1977 году ему был присуждена Государственная премия СССР за освоение новой техники. Но и лично он, и другие, кому было положено, знали: столь высокое звание – за те самые тягачи.
Лавринович до сих пор, несмотря на весьма солидный возраст, не может жить спокойно. Он создатель хорошо известной в СНГ Белорусской научно-промышленной ассоциации (БНПА).
— Богатейший опыт Михаила Федоровича для нас поистине бесценен, — рассказывает председатель БНПА Николай Стрельцов. – А чего стоят его доброта, исключительное обаяние, внимание? Мы избрали его почетным председателем БНПА, потому что очень хочется, чтобы такой человек был рядом.
Когда Михаил Федорович услышал эти слова, то немножко смутился. Затем его удивительно открытое лицо тронула чистая улыбка:
— При чем тут я? – произнес. – Минские автозаводцы меня таким воспитали, спасибо им…
