Свободная торговля — идол мировой экономики. Но поклоняются ему по обстоятельствам...Десять лет назад ветеринарная служба министерства сельского хозяйства России ввела запрет на ввоз в страну «ножек Буша». Официальная причина была такая: защитить потребителя от инфицированной сальмонеллезом курятины. Американцы тут же подняли бучу (еще бы, треть их экспорта в Россию составляли именно куры), стали обвинять россиян в старомодном протекционизме. (Один публицист из газеты «Нью–Йорк таймс» даже воскликнул в сердцах, что «забота о здоровье потребителей весьма странный аргумент для страны, славящейся низким уровнем соблюдения правил безопасности...») Как бы то ни было, временное эмбарго на поставки «ножек», введенное до той поры, пока держатели бройлерных фабрик не приведут продукцию к новым стандартам, дело сделало. У российских производителей появилась возможность хоть немного расправить крылья...
Со времени инцидента Москва проделала большой путь по дороге в ВТО. Если очередной раунд переговоров с США, запланированный на октябрь, пройдет успешно, то членский билет станет для наших соседей легкой явью. Что же будет с российским продовольственным рынком после вступления в организацию? Он широко распахнется навстречу импортному мясу, вину и шоколаду? Думаю, как бы не так. Квоты, скорее всего, расширятся, пошлины — пойдут вниз, но демонтировать т.н. нетарифные барьеры вряд ли кто станет. Потому что — зачем?
Сертификаты, стандарты, лицензии, санитарные нормы — отличный джентльменский набор для защиты от чужака. Даже в системе свободной торговли. Этим оружием можно вести борьбу по всему продовольственному фронту. И апеллировать экспортеру, забуксовавшему у въезда на рынок, не к кому (остается только браниться). Ведь трепетная забота о здоровье потребителя — аргумент посильнее устава ВТО.
Российское правительство, очевидно, при случае охотно использует нетарифные методы защиты рынка. Вспомним начало 2006–го. Временный запрет на поставки украинской мясо–молочной продукции. «Ограничения для Украины введены не от хорошей жизни, это продиктовано необходимостью защитить потребителя от некачественной продукции», — пояснил тогда причины эмбарго премьер–министр Михаил Фрадков. Отметив, к унынию украинских крестьян, что барьер будет держаться столько времени, сколько потребуется для исправления ситуации...
Вспоминается, конечно же, и весеннее открытие главным санитарным врачом России Геннадием Онищенко пестицидов и тяжелых металлов в молдавском и грузинском вине. И если в истории с «Каберне» и «Хванчкарой» была, по мнению многих, изрядная доля политики («двойной удар» с целью укрощения строптивых), то требования перемаркировать алкогольную продукцию, поступающую на прилавки российских магазинов (инициатива российского минфина и ФНС), — это чистой воды экономика. Напомню, что с этого года в России запрещена продажа алкоголя, который прошел маркировку до 31 декабря 2005–го. Получение необходимого количества новых акцизных марок оказалось не таким простым делом — по каким–то причинам их не напечатали вовремя. Потом дала сбой Единая государственная автоматизированная информационная система, отслеживающая оборот продукции на алкогольном рынке... «Конечно, необходимость перемаркировки обернулась определенными потерями для нас. На протяжении этого года мы не смогли реализовать в России ни одной партии», — рассказали мне на заводе «Минск Кристалл». Аналогичная ситуация и у предприятий «Аквадив» и «Белалко».
Впрочем, потери наших экспортеров в сравнении с теми убытками, которые понесли украинские компании, экспортирующие хмельные напитки на российский рынок, кажутся скромными. И тем не менее... В концерне «Белгоспищепром» отмечают — в этом году производство алкоголя в стране, по всей вероятности, превысит квоту, выделенную белорусским Правительством (8,7 миллиона декалитров в переводе на чистый спирт). Поэтому рост экспорта представляется и логичным, и необходимым. Но легко ли будет его наращивать — вот в чем вопрос.
И последнее, что приходит на память в связи с нетарифным мотивом, — перипетии на российском рынке кондитерской продукции (об этом «СБ» писала в минувший четверг). Любопытно, что на следующий день после выхода статьи я получил электронный комментарий пресс–секретаря холдинга «Объединенные кондитеры» Дениса Богданова. Процитирую его взгляд на возникший спор по поводу использования всесоюзных марок: «В настоящее время российские предприятия проводят активные мероприятия по защите своих прав от незаконного использования своей интеллектуальной собственности, так как данное нарушение не только «размывает» товарный знак, но и наносит вред деловой репутации правообладателей (качество контрафактной продукции всегда ниже качества продукции производителя)».
Оставляя в стороне вопросы качества (рецептура при изготовлении большинства конфет используется одна и та же), хотелось бы спросить у «Объединенных кондитеров»: почему трепетная защита товарного знака началась не 10 лет назад после того, как он был запатентован, а именно сейчас? Впрочем, ответ на вопрос достаточно очевиден...
Ни в коем случае не собираюсь критиковать российские правительственные органы, которые защищают своих производителей. Они действуют точно так же, как органы американские или европейские (возможно, даже мягче), обеспечивают собственную продовольственную безопасность. И, если говорить откровенно, ничего зазорного в этом нет. Большая торговля — занятие не для слабых духом. С этим, думаю, не поспоришь. Но не поспоришь и с тем, что Беларусь также имеет право поддерживать своих производителей всеми законными способами.
Фото РЕЙТЕР.
