Неприкаянные судьбы, золотой листопад...

Осень двулика, как античный бог Янус, - то ливень, то солнце, а по-карнавальному золотой листопад неизбежно сменяется безнадежным ливнем, стекающим по голым ветвям... Заглянем на ее темную половину. Не сентябрьским - жестким холодом повеяло от трагических вестей... Литераторский "некрополь" на Кальварийском кладбище в Минске увеличился на одну могилу - умер Алесь Асташонок, талантливый литератор странной судьбы... Умер в Украине, чтобы после восьмилетнего отсутствия, наконец, вернуться в Беларусь... Жестокая вещь - пресловутый литературный процесс. Оставаться в нем - все равно что поддерживать костер на ветру, подбрасывая в него если не новые эпохальные произведения, то хотя бы ссоры, споры, разговоры, слухи, сплетни и т.д. Но даже слухи и сплетни об Асташонке за эти 8 лет его отсутствия угасли. Недавний 50-летний юбилей вместился в небольшую статью... А ведь как шумела литературная общественность, когда вышел фильм по его пьесе "Камедыянт" о Дунине-Марцинкевиче, представляющий классика отнюдь не бронзово-пафосным. Но никакая тонкая, иронично-романтичная проза не смогла помочь писателю сориентироваться в мире делания денег, где такие натуры не от мира сего неизбежно тонут. Последние годы, в добровольном изгнании, Алесь писал мало, та книга, о которой он говорил еще перед отъездом, с многообещающим названием "П`яная кнiга" осталась в рукописи... Карнавал, смена масок, трагический танец со смертью - лейтмотив фильма "Комедиант" - выплеснулся за границы произведения и захлестнул реальную судьбу. Еще одна весть, от которой холодно душе - смерть Миколы Купреева. Еще одна неприкаянная и талантливая судьба отечественной литературы. Когда в середине 80-х мне, начинающей поэтессе, попалась в руки его книга поэзии 1967 года издания с необыкновенно смелой образностью строк, выламывавшихся за ритмы "официальной" литературы, я была уверена, что автор - уже мэтр, находящийся где-то на хрестоматийных вершинах. Но ни в энциклопедиях, ни в справочниках я фамилии "Купреев" не нашла... Оказалось, что поэт больше не издавался, в рядах Союза писателей не состоит и вообще, ведет подозрительно несоветский образ жизни где-то в глубинке... Может быть, кое-что пояснит название одной рецензии, появившейся после выхода того сборника: "На хадулях "арыгiнальнасцi". Да, творчество Купреева явно не вписывалось в рамки... Впрочем, рецензии были и более благожелательные... Но поэт не желал отвоевывать место под столичным солнцем. И кто скажет, что он был не прав? Говорят, он мог часами стоять и наблюдать за муравейником, сутками ездил в электричках... Писал и терял рукописи... С точки зрения обывателя - потерянный человек: в свое время работал учителем, в редакциях районных газет, имел семью... Дошел до того, что ни семьи, ни работы, ни дома... Невыносимый в быту, нелюдимый в тусовках, неудобный на официальных мероприятиях... Когда поэт был уже немолод и болен, нашлись те, кто проявил интерес к его судьбе. Появилось жилье. Начались публикации... Журнал "Крынiца" печатает оригинальную купреевскую прозу. В 1994 году, в 57 лет, поэта приняли в Союз писателей. В 1995 году вышла вторая книга стихов - "Правiнцыйныя фантазii". Почему Микола Купреев не получил за нее Государственную премию, хотя было такое предложение? Видимо, в очередной раз "имидж" личности оценился выше творчества... И почему этой осенью одна за одной, как листья, облетают жизни? Вот еще одна - Григорий Релес, один из старейших писателей, живущих в Беларуси, отпраздновавший в прошлом году 90-летие. Рыгор, Гирш, Григорий - в разных контекстах называли его по-разному. Он писал на идиш и на русском прозу, драматургию, статьи, разговаривал на белорусском... Но стихи писал только на идиш. Рыгора Релеса называли "последним из могикан литературы "идиш" на Беларуси". А ведь вступал он в начале 30-х в еврейское отделение Союза белорусских писателей, печатался в журнале "Штерн", главным редактором которого был Изи Харик. В 1937 году Изи Харика расстреляли. Закрыли еврейские издания и учебные заведения, еврейский театр в БССР. Книги на идиш изымались из библиотек. Рыгор Релес рассказывал, что в то время у него всегда хранилась буханка черного хлеба и кулек с сигаретами - взять с собой в случае внезапного ареста. А когда приходилось сидеть на писательских собраниях, на каждом из которых должны были кого-то изобличить, боялся потерять сознание - ведь тогда могли подумать, что он враг народа... Поэта исключили из Союза писателей, уволили из журнала "Вожык"... Но ему удалось уцелеть. В более лояльные времена его произведения переводятся на белорусский и русский языки, печатаются... Релес - автор энциклопедического труда "Еврейская литература на Беларуси". Недавно вышла его последняя книга - мемуары на идише "Еврейские советские писатели Беларуси". Он любил культуру своего народа. Но любил и Беларусь, из которой не хотел уезжать. И вот уже на его могилу падают золотые листья осени... "Я не шагаю по дворцам. Мои ценители глухи..." - писал Рыгор Релес в стихотворении "Барабанщик". Но мы все же можем услышать ушедших. Их голос продолжает звучать в их книгах. Услышим ли?