Волна хлестких эмоций по поводу крайне тусклых результатов наших легкоатлетов на чемпионате мира в Москве уже схлынула со спортивных форумов. Пришло время спокойно порассуждать, когда и где мы свернули не там и почему сейчас пришли к тому, к чему пришли, — ни одной медали и зачетные очки лишь у одной спортсменки. Острые вопросы — о запущенной работе с резервом, никудышных условиях для тренировок и увлечении некоторых спортсменов «волшебными таблетками» — корреспонденты «СБ» адресовали известным в легкоатлетических кругах специалистам.
Александр Рудских, заслуженный тренер СССР: путь в никуда
— В легкой атлетике целый комплекс проблем. С фармакологией, медицинским обеспечением. Не понимаю, как можно было буквально до минимума урезать зарплату спортсменам, врачам. Базовую зарплату профессионального легкоатлета сделали 1 миллион 800 тысяч рублей. А у доктора — 2 миллиона 800 тысяч. Неудивительно, что врачи, которые раньше работали с легкоатлетической сборной, ушли в игровые виды спорта. Чиновники говорят: мы зарплату понизили, но установили систему надбавок за результаты. Такие подходы ведут к тому, что форсируется подготовка молодежи, ребятам не дают планомерно развиваться. Это путь в никуда. Считаю, для спортсменов надо установить нормальную зарплату (скажем, миллионов пять), помочь им стать на ноги — и уже потом требовать результат. Но при этом отмечу: поддерживать всех подряд — не то, что нужно. Надо искать, работать с резервом. Этим последние лет десять никто системно не занимался. Федерация, которая должна в первую очередь отвечать за подготовку смены, была практически в стороне от всех этих процессов. Ни желания развивать вид спорта, ни каких–то конкретных шагов видно не было!
Последние годы на международных стартах эксплуатировалась команда образца 2003 года, которая какое–то время давала результат. На Олимпиаде в Пекине у этой сборной случился пик — она завоевала семь медалей. Но дальше началось падение. По стечению обстоятельств, а также по мановению некоторых руководителей из мира спорта все лавры оказались в кармане тренера Анатолия Бадуева. Это развязало ему руки в отношении к коллективу специалистов и в управлении процессами подготовки спортсменов. К сожалению, он разбил коллектив, привнес в него тяжелую атмосферу. Тех тренеров и спортсменов, которые имели собственное мнение и не боялись его высказывать, быстро записали в категорию неугодных. Были развалены группы Хачатуряна, Дроздова, Зинченко, а ведь они, образно говоря, несли золотые яйца... Практически к нулю привели спортивную ходьбу, а московский чемпионат мира показал, что и метания — тоже.
Что делать дальше? Сегодня федерация легкой атлетики определила 87 кандидатов на участие в следующей Олимпиаде. Я считаю это утопией, потому что многие из этих спортсменов на чемпионате мира в Москве показали просто ужасные результаты. От наших атлетов глубокая пропасть не то что до призеров, а даже до финалистов. И за три года эту пропасть не преодолеть. Поэтому сегодня, на мой взгляд, нужно, чтобы через науку, медицину федерация отобрала лучших молодых спортсменов и начала планомерно подводить их к Играм 2020 года. Может быть, стоило бы опробовать кого–то в Рио–де–Жанейро. И одновременно с этим надо из 87 кандидатов на поездку в Рио выбрать человек 10 — 15 самых лучших и создать им все условия, которые только возможны, чтобы они могли нормально подготовиться к главному старту четырехлетия. Только тогда, вероятно, 2 — 3 легкоатлетические медали со следующей Олимпиады мы сможем привезти.
Юрий БАКЕРЕНКО, «СБ».
Борис Дроздов, заслуженный тренер СССР: спортсмены — тоже люди
— Чемпионат мира по легкой атлетике закончился месяц назад. Извините, а где глубокий анализ того, почему наша сборная так жестко пролетела, разбор выступлений в каждом из видов? В прежние годы все злободневные вопросы обсуждались на открытых тренерских советах раз в неделю. Спорили, намечали какие–то пути, сам главный тренер постоянно принимал участие. Но в последнее время ничего этого нет. Приедет наша сборная с какого–то крупного старта, в федерации констатируют, что и так всем известно: мол, столько–то спортсменов участвовали, столько–то очков завоевали — и все, пустота. Перестала проводиться и ежегодная отчетная конференция, куда раньше съезжались представители всех областей, говорили о том, что кого волнует на местах. Сейчас о проблемах больше принято молчать. А о них надо кричать как можно громче.
Слабое обеспечение инвентарем, фармакология, недостаток профессионалов в тренерском цехе, бедственное положение дел в детско–юношеском спорте... Причин того, что сейчас мы оказались в глубокой яме, много. Одна из наиболее важных — это те условия, в которых тренируются спортсмены. Давайте, например, возьмем спортивную ходьбу, которой я посвятил свою жизнь. Нам уже 20 или 30 лет обещают построить хорошую трассу, а воз с места так и не тронулся. Тренируемся где придется: в лесу, по кустам... Считается, что наша база на территории спорткомплекса по улице Калиновского. Но какие там условия! Даже люди, не имеющие отношения к спорту, с трудом ходят. И разве это то, что надо для легкоатлетов?! Асфальт никуда не годный — огромные ямы, трещины. А еще прямо у нас под боком — автосервис. Машины постоянно ездят. Удивляюсь, как еще никто из ходоков под колеса не попал?! Кроме как на Калиновского, мы можем тренироваться в Дроздах. Трасса там хорошая, но для занятий место неприспособленное. Ни раздевалки, ни душа! Одежду спортсмены вешают на деревья. После тренировки умыться не могут. Едут в Минск вспотевшие — понятно, многие заболевают. Даже ведущих спортсменов у нас не могут обеспечить нормальными условиями. А федерации легкой атлетики до этого как будто нет никакого дела. В национальной команде даже нет тренера, который отвечал бы конкретно за сектор спортивной ходьбы.
Еще одна очень большая проблема — совершенно не устроен быт спортсменов. Пару последних лет ходят разговоры о том, что легкоатлеты, которые в Минске вынуждены ютиться кто где, заселятся в бывшее общежитие училища олимпийского резерва на улице Калиновского. Но так пока никого и не пустили. Спортсмены, приезжающие в Минск, по–прежнему должны тратить огромные суммы на съемное жилье. Зарплаты у ребят скромные — поэтому далеко не все могут себе это позволить. А бытовая неустроенность вкупе с наплевательским отношением со стороны федерации приводят к тому, что талантливые спортсмены сходят с орбиты раньше времени. Допустим, я за полтора года до Олимпиады потерял сразу троих ходоков: Виталия Таланкова, Снежану Юрченко и Анастасию Яцевич. Все — мастера спорта международного класса, в свое время показывали очень приличные результаты и, думаю, могли бы достойно выступить в Лондоне, но из–за проблем с жильем оказались вне большого спорта. И сколько таких историй! Надо перестать относиться к спортсменам как к орудию для завоевания медалей и быть более человечными.
Кирилл ПЕТРОВ.
Александр Главацкий, старший тренер сборной страны по прыжкам: детские тренеры зарабатывают копейки
— Ольга Сударева, Анастасия Мирончик–Иванова, Вероника Шуткова — эти имена прыгуний в длину у всех на слуху. У мужчин есть Алексей Цапик, Дмитрий Плотницкий. Появляются новые имена в прыжках в высоту. Например, Андрей Чурило в прошлом году выиграл «золото» на юниорском чемпионате мира. Андрей Скобейко два месяца назад на первенстве Европы среди юниоров стал вторым. Перспективна Валерия Богданович... Словом, в прыжках, как и в метаниях, некоторых беговых дисциплинах, традиции остались. Но в то же время и проблемы всей нашей легкой атлетики очевидны. Выступление на чемпионате мира в Москве, стоит признать, не стало неожиданностью. То, что подобная неудача случится (сейчас, на год–два раньше или позже), было понятно давно. На это указывало все, что происходило в нашем виде в 2000–х. Без людей легкой атлетики быть не может. Нужна команда, в которой спортсмены и тренеры объединены одной целью. У нас же в последние годы этого не было, и какой–то четкой стратегии развития легкой атлетики не прослеживалось.
Одна из самых главных проблем, на мой взгляд, — недостаточное финансирование детско–юношеских спортивных школ. В мое время, когда я делал первые шаги в легкой атлетике, мы время от времени выезжали на сборы, исправно получали кроссовки, костюмы, шиповки. У нас всегда был инвентарь. Сейчас этого практически нет. Возможность куда–то выехать предоставляется только тренерам высшего звена, и то они могут взять с собой не всех своих воспитанников, а только двух–трех самых лучших. А чтобы получить форму, минимум надо заниматься в школе высшего спортивного мастерства — то есть быть уже взрослым спортсменом. Детско–юношеские спортивные школы стоят на коленях и думают только о том, как бы прожить еще хотя бы немного. Дети, не получая всего необходимого в ДЮСШ, идут к родителям. А у тех голова забита совсем другим, да и не всем достаток позволяет постоянно покупать ребенку все необходимое для занятий спортом. Вот и получается, что многие дети со спортом завязывают, так толком его и не распробовав.
Детские тренеры на ставку зарабатывают копейки. А это приводит к тому, что первое — специалисты не имеют стимула к качественной работе и второе — они впрягаются на две ставки, берут себе подработки. Таким макаром зарплату, которая позволяет более–менее нормально существовать, себе наскребают, но говорить о качестве тренировочного процесса, понятное дело, уже не приходится. Невозможно 50 человек тренировать и каждому уделить внимание. Тренеры идут по пути наименьшего сопротивления. Например, дают установки вроде: бегите отсюда и до обеда или вот вам мяч — что хотите, то и делайте. С таким отношением специалистов, работающих со сменой, что можно ожидать от легкоатлетов, когда они приходят во взрослый спорт? Тренерам высшего звена приходится учить многих девушек и ребят самым азам. Они либо дают всем по чуть–чуть, либо концентрируются на нескольких наиболее талантливых, а остальные уже оказываются не у дел.
Добавьте ко всему этому, что некоторые тренеры в погоне за медалями юниорских, молодежных стартов не чураются пичкать своих воспитанников «чудо–таблетками»... Давайте говорить прямо: в последние годы наша легкая атлетика буквально погрязла в этом. Сколько случаев, когда ловили. А скольких еще не поймали! Чтобы дети бежали быстрее, метали дальше, прыгали выше, тренеры кормят их запрещенными препаратами. Спортсмены, которые могли бы созреть естественным путем, искусственно подводятся раньше времени — в результате попадают во взрослый спорт «грязными». И вывести их на высокий уровень уже невозможно — для национальной команды они оказываются потерянными. Раньше на проблему закрывали глаза. Но сейчас за устранение этого бардака взялись со всей основательностью. И Национальное антидопинговое агентство, и федерация легкой атлетики держат все эти процессы на жестком контроле. Да, возможно, несколько ближайших лет, пока детские тренеры перестроятся в своей работе, нам придется очень плохо. Но этот путь — единственно правильный. Легкая атлетика начнет возрождаться только тогда, когда в ней все станет чисто и прозрачно.
Андрей РЯБОВ.
Анатолий Бадуев, бывший главный тренер сборной: без профессионализма — тупик
— Действия нового руководства национальной команды были столь неэффективными, что возникла угроза полного обрушения ранее успешно функционировавшей системы. Но при этом, по моему мнению, ситуация не фатальная и еще обратимая... Вспомните, что на чемпионате Европы–2012 в Хельсинки, состоявшемся за месяц до лондонской Олимпиады, сборная выиграла пять медалей, причем их завоевали спортсмены, раньше не причислявшиеся к лидерам команды. Например, прыгун тройным Цапик. Это отметает как чепуху тезисы о том, что, дескать, не осталось у нас в составе ни состоявшихся спортсменов, ни резерва. Они есть! Только с ними надо уметь профессионально работать. А то ведь Цапик, как уже известная прыгунья в длину Анастасия Мирончик–Иванова — четвертое место на чемпионате мира–2011, финалистка Лондона, нынче просто не смогли выполнить нормативов для старта в Москве. Все потому, что вынуждены были сменить наставников, и их результаты от этого, как видим, совсем не выросли.
Или еще одна байка последнего времени: в стране нет тренеров. Поклеп! Наверное, нет угодных, которые еще и результат дать способны. Но это, согласитесь, иной коленкор. Наставник целой плеяды мастеров горизонтальных прыжков (мировых рекордсменов, победителей и призеров чемпионатов Европы и мира, Олимпийских игр!), бывший старший тренер сборной Валерий Бунин отстранен от команды, хотя его сменщик Александр Главацкий — хороший в прошлом спортсмен, никого, по гамбургскому счету, не воспитал. Как и Игорь Астапкович. Между тем великий Петр Зайцев — его воспитанники братья Астапковичи, Девятовский, польские олимпийские легенды Сколимовска и Зиолковски — к работе не привлечен даже на уровне консультаций. А Юрий Моисеевич? Мирончик–Иванова — именно его ученица, и пока она тренировалась у этого специалиста, то претендовала на медали чемпионата мира и Олимпиады. Однако его признали недостойным сборной. Надо понимать, что тренеру, если это настоящий тренер, не надо заглядывать в паспорт. Это не тот случай, когда старое не дает прорасти новому. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать возрастные данные наставников — триумфаторов чемпионата мира в Москве. Евгений Трофимов разве оказался стар для очередного триумфа Исинбаевой?!
Главное — методики! А наша легкая атлетика всегда была в этом отношении в порядке, не зря считалась центром притяжения для великих методистов. Во время моей работы в сборной СССР мы постоянно вели многочасовые методические беседы с лучшими специалистами, на сбор в Испанию, помню, специально приезжал гениальный Анатолий Бондарчук, хотя его воспитанников Седых и Литвинова на этом выезде не было. Разговаривали по 5 — 6 часов в день. Спринт и молот — обмен опытом. Это было интересно. В белорусской сборной также регулярно проводились специальные конференции, на которых проходили бурные дебаты. Они приносили немалую пользу. Теперь же в Москве, насколько мне известно, не было даже банальных собраний команды. Неудивительно, что белорусская легкая атлетика оказалась в своеобразной изоляции, тогда как раньше с нами сотрудничал главный тренер сборной России Валерий Куличенко. Тот же ныне находящийся в заслуженном фаворе Виктор Чегин предлагал свои услуги, но белорусские наставники спортивной ходьбы, к сожалению, воспротивились его полноценному подключению к работе с командой.
Скажу и о медицинской стороне дела, на которую нынче стало очень модно жаловаться: «Нет докторов, никто не идет работать». Это — нонсенс! Чтобы за год главный тренер сборной не решил этого важнейшего вопроса — не понимаю! Значит, нет или понимания, или желания, или того и иного одновременно. В конце концов, раньше ведь квалифицированные врачи тоже не сваливались в команду откуда–то с небес. Но мы находили классных докторов, как того же Семенякова, который ныне, как и Дриневский, трудится в биатлонной сборной. Уговаривали их, искали точки соприкосновения. Им ведь тоже никто сразу нормальных денег не платил, но я гарантировал, что их инвестиции трудом обязательно окупятся. Выбивались ставки, изыскивались другие возможности для стимулирования, а потом спортсмены выигрывали медали на Олимпиадах и чемпионатах мира, что приводило к стабильному финансированию. Если специалисты не идут сейчас в сборную, то, значит, просто не видят у нее перспективы. Поэтому для выправления ситуации надо избавлять команду от балласта, возвращая в нее настоящих специалистов и высокие профессиональные отношения.
Руслан ВАСИЛЬЕВ.
Советская Белоруссия №175 (24312). Среда, 18 сентября 2013 года.
